Волк. Молодость. - Виктория Гетто

Арк краснеет:

— Так покои для девок маркизовых, ваша светлость.

— Для девок?

Парнишка мнётся:

— Там сьере прежний маркиз своих полюбовниц пользовал. Да и тех, кого ему притаскивали…

…Значит, не брезговал висельник и таким?

— А там?

— Кладовые, ваша милость. Под одежду, посуду дорогую, ткани, и прочее, что ценное.

— Ладно. Продолжай уборку.

Арк снова хватает вёдра и, поклонившись, остервенело орудует лопатой, нагружая их перепревшей соломой и прочим дерьмом. Я же подхожу к комнатке для утех и толкаю дверь. Та открывается, вхожу внутрь. И первое, что я вижу — обнажённое девичье тело, прикованное к кровати за руки и ноги. Как ни странно, она жива. При виде меня её глаза загораются ненавистью, она что‑то пытается сказать, но из горла вырывается лишь сипение. Справившись с замешательством, прыжком подлетаю к кровати, срываю покрывало и прикрываю её. Потом убеждаюсь, что цепи закрыты на замки. Возиться и искать ключ некогда, а по виду оковы из сырого железа. Поэтому тянусь за мечом, затем бросаю:

— Закрой глаза!

Она послушно опускает веки, сообразив, что всё не так просто. Молниеносный удар, и одна из цепей рубится. Неожиданно легко. Второй замах. Третий… Девчонка рывком усаживается, затем плотно закутывается в ткань картины. Осматривается, наконец, с трудом выдавливает из себя:

— Воды!

— Арк! Арк!!!

Грохот перевёрнутого ведра, в комнату влетает мальчишка:

— Воды! Живо!

— Сей момент…

Договорить не успевает, потому что уже улетел. Спустя минуту, пока я рассматриваю новую жертву повешенного маркиза и раздумываю о том, что отпустил его на тот свет слишком легко, он появляется с ковшом воды. Спасённая жадно пьёт, задыхаясь, наконец, ковш полностью опустошён. Отдаю его парнишке:

— Иди, работай дальше.

Тот кланяется, убегает. Я же присаживаюсь на стоящий рядом с койкой резной табурет довольно тонкой работы.

— Кто вы, доса, и как попали в лапы этого скота?

Девчонка опускает голову:

— Я Марика дель Тарон, дочь барона дель Тарона. Мы с Запада, сьере…

…Дель Тарон… Так–так… Что‑то знакомое… Точно! Приходила ориентировка для Льян, она меня с ней знакомила. Объявлен в розыск за предательство. Значит…

— А где ваш отец, доса Марика? Его же зовут Идиго? Идиго дель Тарон?

— Откуда вы знаете?! Встречались раньше?

Я молчу, и девчонка отворачивается к стене, потом нехотя буркает:

— Мой отец оставил меня здесь. Договорился с маркизом, что тот меня спрячет от Неукротимого. Два дня было хорошо. Ко мне относились, согласно моего статуса. А вчера вечером вдруг схватили, раздели и приковали к этой кровати…

— И?

— Никто не пришёл, если вы об этом…

Она выделяет последнюю фразу. Потом, по–видимому, спохватывается:

— Простите, сьере, а, собственно говоря, кто вы такой? И по какому праву распоряжаетесь в замке Ниро?

— Ваш спаситель, доса Марика. Но если вам так интересно, то могу представиться — Серг дель Стел, барон Ниро. Новый лорд этих земель. Прежний барон был повешен по моему приказу.

— По какому праву?!

Она едва ли не визжит, забыв о своём положении и состоянии, приходится разом её приструнить:

— Император Атти Неукротимый подарил мне эти земли за успешное завершение Восточного Похода.

Марика дёргается, словно ужаленная. Затем несколько мгновений сидит неподвижно, только по её щекам разливается мертвенная бледность, и она шепчет:

— Высочайший… Вы — Ужас Рёко?!

Слегка растягиваю губы в полуулыбке:

— Слышал, что меня называют и так, доса…

Встаю с табурета, подхожу к стоящему у стены сундуку. Интуиция не подвела. Он полон женской одежды. Не знаю насчёт размера, но вроде бы подойдёт.

— Оденьтесь, доса Марика, и покиньте эту комнату. Думаю, находится в ней дальше вам неприятно. Я жду вас в коридоре.

— Но служанки…

— Может о них забыть.

Выхожу в коридор. Арка нет. Но и кучи сгнившей соломы, вытащенной из спальни маркиза тоже нет. Бесшумно открываю двери помещения — саури, похоже, спит. Дара шустро орудует тряпкой, надраивая резной поставец. Почувствовала мой взгляд, обернулась, но я приложил палец к губам, кивнул на постель. Женщина молча поклонилась, помахала перед собой рукой. Значит, порядок. Снова прикрыл двери, подошёл к узкому окну–бойнице в конце коридора. Выглянул во двор — там спокойно. А, вон. Двое моих у ворот на стене. Один вышел из кухни. Нет двух лошадей, значит, Рорг уже отправил за людьми. А вот и он сам. Вышел откуда из‑за угла, крутит головой. Значит, неприятности. Эту его привычку я изучил. Всегда дёргает подбородком, если у него, или у нас, проблемы. Что там такое? Он вскидывает голову, замечает меня. Показывает перекрещённые пальцы, потом проводит рукой по горлу. Твою ж… Это что, маркиз всех своих пленников того, получается… Сволочь. Сзади скрипит дверь. Оборачиваюсь — Марика. Платье простое, но чистое. Хотя и чуть велико. Но у фиорийцев моды, как таковой, нет. Один фасон. Один покрой. Лишь в Сале я наблюдал другое…

— Сьере барон… Что вы собираетесь со мной делать дальше? Отдадите Императру?

— Разумеется. Я же давал присягу.

Она вдруг подаётся ближе ко мне, едва ли не растекается у меня по груди, умоляюще складывает руки:

— Сьере барон! Я могу быть вам полезной! Умею вести хозяйство, знаю счёт, и вообще, за своё спасение я готова согревать вам постель…

Заливается краской.

— Только не выдавайте меня Неукротимому!

Хм… Атти внушает ей такой ужас? Ладно. В любом случае, отпишусь Льян. Её епархия. А пока поможет мне здесь, в замке.

— Иди вниз, во двор. Найдёшь сержанта Рорга. Скажешь ему, что я велел снять с тебя остатки цепей.

— Спасибо вам, сьере барон!

Низко кланяется, убегает, звеня обрывками цепей. С лестницы доносится счастливый крик:

— Клянусь Высочайшим, вы не пожалеете о своём милосердии, сьере барон!..

Глава 13.

Пожалуй, и мне пора посмотреть, что творится в замке. Или зайти посмотреть ещё раз комнатку? Саури же нужно где‑то жить? Конечно, держать её возле себя рискованно, мало ли, вдруг у неё крыша поедет? Им же тоже вбивают в подкорку ненависть к людям, но здесь вариантов нет — либо она будет держаться за меня и сможет жить, либо умрёт. А как я понимаю, жить она хочет, иначе бы так не цеплялась за своё существование. Тем более, что судя по тому, что я видел, когда девушка отъестся, наберёт форму, станет редкой красавицей. И посмотреть приятно, и вообще, хоть будет с кем поговорить нормально, расслабится душой, и не скрывать, кто я и что. Уровень развития у нас с ней одинаковый, и не потребуется разъяснять, мучительно подбирая слова, самые элементарные для меня понятия. Решено. По крайней мере, предложу ей такое мирное сосуществование, а там будет видно дальше…