Тропой мужества - Стрелков Владислав Валентинович

– Откуда ты это все взял? Что за позывной такой – Феникс?

– Юра, – проникновенно произнес Петров, – как военнослужащий и особенно сотрудник НКВД, ты должен знать, что означает ОГВ! И слышать от тебя подобные вопросы мне дико.

– Я знаю, что такое ОГВ! – раздраженно отмахнулся друг. – Однако я знаю тебя.

Ответить Виктор не успел. Подбежал Степаненко.

– Товарищ лейтенант госбезопасности, – вытянувшись во фрунт и козырнув, обратился замкомвзвода, – разрешите обратиться к командиру?

– Разрешаю.

– Товарищ лейтенант, заряды установлены, – доложил Степаненко, – куда тянуть провод?

Виктор перешел ближе к краю съезда и посмотрел на центр моста. Бойцы, что устанавливали заряд, уже перебирались по внешнему краю вдоль перил, так как по мосту уже шли коровы. На центре у «быка» остался только красноармеец с катушкой.

– Куда ящики установили?

– В опору меж венцов просунули, – пояснил замкомвзвода, – иначе никак.

Петров кивнул – мощности взрывчатки из двух ящиков хватит не то что разрушить до основания мост, но и углубить фарватер на пару метров. Хотя «гость» не согласился с углублением фарватера, мотивируя какими-то незнакомыми физическими терминами.

– Провод протащите вдоль перил понизу, – указал Виктор, «слушая» подсказки «гостя», – потом по канаве вон к тем кустам. Концы зачистить и воткнуть в землю пока. Окопы готовы?

– Так точно, готовы.

Раз Степаненко говорит, что готовы, значит, так и есть. Маскировка на высоте, раз от моста рубежи не видно.

– Да, – вспомнил свои недавние намерения Петров, – вооружи самых подготовленных бойцов трофеями и распредели весь боезапас к автоматам. И машины отсюда отгони. Действуй.

И вновь посмотрел на мост. По мосту частью двигались коровы и частично люди, прижимаясь к перилам. С вещами в чемоданах, сумках и просто тюках. Не у всех были вещи с собой. Кто-то направлялся по делам, а кто-то на всякий случай решил уйти в более спокойный район, подальше от войны. Например, солидный мужик, выделяющийся одеянием священника, что пропускает вперед спешащих перейти на другой берег обывателей. Куда идет этот поп? Явно по своим религиозным делам. Даже сейчас не прекращающий делать свое дело – иногда он мелко крестил проходящих мимо граждан. А остальной народ… возможно, что-то почувствовав, или на основании гуляющих слухов о приближении врага, мало ли как узнали. Виктору самому пришлось убеждаться в приведенных «гостем» сведениях, позвонив, после длительных уговоров связиста, по двум направлениям. По одному номеру ответ сопровождался паническим матом на фоне стрельбы, по-другому вообще ответили по-немецки. И насколько Виктор помнил школьный курс немецкого, стало понятно, что его с ходу назвали Иваном и посоветовали заранее сдаваться. Ничего не сказав связисту, он ушел, слушая наставление «гостя»…

Вздрогнув от воспоминания, Виктор решительно шагнул к Чичерину.

– Слушай меня внимательно, Юра. И прими к сведению, что на все ответить я тебе никак не смогу. Сам должен понимать. – На это Чичерин кивнул, и Петров продолжил: – Сюда движется танковый клин немцев. А в полку ни сном ни духом. Там готовы только к выдвижению в сторону фронта, но никак не к обороне. Представь, что случится, если на марше внезапно для полка произойдет встречный бой? Так что бери ноги в руки и выдвигайся в расположение полка, доложи про все, пусть готовятся к обороне, а сам, как носитель ОГВ, к своему начальству с тетрадью. Я даже одну машину с охраной тебе дам. И не вздумай попасть в плен. Если информация попадет к немцам…

Тарахтение послышалось внезапно, и звучало оно уже со стороны возможного появления врага. Петров понял, что они не успели – на поляну выскочил мотоцикл, и сидящий в коляске пулеметчик с ходу открыл огонь.

– К бою! – заорал Виктор истошно, толкая друга в канаву и скатываясь туда следом.

Пулеметные очереди вспороли водную гладь реки и уткнулись в мост. Появилась еще пара мотоциклов, сразу включаясь в обстрел. Часть коров в испуге бросилась в стороны, часть в реку. А на мосту гуляла смерть – пули впивались в коров, рвали тела кинувшихся в панике через мост людей. Ответный огонь красноармейцев заставил заткнуться вражеских пулеметчиков, но ненадолго. Немцы, быстро сориентировавшись, отступили и начали обстреливать уже противоположный берег. Видимо, к ним присоединились еще мотоциклисты, так как огонь стал плотнее. Петров приподнялся, чтобы осмотреться, и тут же пришлось вновь вжаться в землю. Увиденное вызвало злость – никто не успел перебежать на этот берег. Окровавленные туши коров и убитые люди устилали весь мост. Боец у мотоцикла укрыться не успел, и теперь лежал, распластавшись…

У моста из уцелевших остались только Петров и Чичерин. Немцы долго тянуть не будут. Этот мост им нужен, не зря сюда «бранденбургов» посылали. Подтянут броню и раскатают оборонявшихся орудийным огнем. Жаль, что «граников» до сих пор не придумали, посетовал «гость», заканчивая свою мысль. И Петров согласился – тянуть нельзя, надо действовать.

– Юра, давай по канаве, ползком, мои бойцы прикроют.

– Без тебя я не уйду…

– Я приказываю тебе! – взбесился Петров, заорав так, что Чичерин отшатнулся. – Как более опытный, понимаешь?! Ты должен уцелеть и доставить тетрадь куда надо. Понял?! Я следом, как только ты пройдешь!

По глазам друга стало ясно – понял, что спорить бесполезно. Посмотрев в сторону рубежа, Петров нашел своего зама – тот укрылся в крайних кустах, куда тянулся подрывной провод. Оттуда огонь по врагу не велся, и правильно, не надо выдавать позицию. Поняв, что сержант видит его, начал подавать знаки – прикройте, мол. Степаненко его понял сразу и показал это знаком.

– Двигай! – хлопнул по спине друга Виктор.

Чичерин ползком двинулся по канаве, прополз до места, где канава заканчивалась, и по сигналу сержанта кинулся к рубежу, а бойцы открыли плотный огонь по врагу со всех стволов. Друг успел нырнуть за рубеж, и Петров облегченно выдохнул. Теперь его очередь. Он уловил внимательный взгляд сержанта, приготовился двигаться, и вдруг вражеский огонь стал еще плотнее. Глянув на тот берег, Виктор понял – подъехали броневики и пулеметов прибавилось. Слышался еще гул, это означало только одно – танки.

– Хреново дело, – пробормотал Виктор, вжимаясь в землю. Шанс был только у одного, и он правильно сделал, что отправил друга первым. Это было важно!

Пули взрывали грунтовку, свистели поверху, и Петров понял, ему уже точно не уйти. Тогда он повернулся и начал подавать знаки заму: взрывай! Степаненко показал знаками: не могу, уходи, командир. Сделав злое лицо, вновь знак: ВЗРЫВАЙ!

– Взрывай, сукин сын! – крикнул он как мог.

Лицо сержанта посерело и стало каменным. Он кивнул.

– Ну, сделал что мог, – сказал Виктор, откинувшись на спину. – Спасибо тебе, «гость» из будущего.

«Меня Васей зовут. Прости, что сразу не представился».

– Ничего, не в обиде, – улыбнулся Виктор и недовольно буркнул: – Почему он тянет?

Посмотрев на сержанта, Виктор не сразу понял, что именно тот пытается знаками сказать. Наконец дошло – машинка подсоединена, но где-то поврежден саперный провод. Сам провод он видел – от кустов, по канаве и до моста был целым, а там линия проходила вдоль перил и была не видна для Петрова. Немцы плотно стреляли по мосту, возможно повреждение там.

– Вот и дело нашлось, – пробормотал лейтенант, поворачиваясь и осторожно выглядывая.

Враг обстрел не прекращал, но пули теперь летели к опушке. Однако это ничего не значит, долго ли перенести огонь? Надо добраться до места разрыва провода. «Смогу ли я? – пришло в голову Виктору, и тут же, подавив в глубине липкий страх, ответил: – Смогу! Те ребята под Москвой были готовы грызть врага, лишь бы не пропустить…»

Виктор вскочил и, быстро перебежав по настилу, нырнул за тело убитого мужика. Несколько пуль пропели поверху, часть впилась в мертвое тело бедняги. Стрельба усилилась. Красноармейцы, поняв, что задумал командир, вновь открыли огонь по врагу, пытаясь помочь лейтенанту. Воспользовавшись секундным замешательством немцев, Петров бросился к лежащей поперек моста коровьей туше. Уже почти добравшись до этого укрытия, Виктор запнулся об тело женщины и, уже падая, почувствовал тупые удары в ногу и два вбок. Рухнул за тушу, упав в лужу крови. Успел увидеть священника, привалившегося к перилам с перебитыми ногами, и саперный кабель совсем рядом, и само повреждение – одна линия разорвана. Из последних сил протянул руку, но сознание погасло…