Судьба страха - Рон Хаббард

Глаза под чадрой были огромные, как два блюдца. Я слышал, как она конвульсивно сглотнула. Это был добрый знак.

Я стал влезать в машину, но верблюду показалось, что на мне съедобный фрак, и он потянул меня назад. Я завертелся, стараясь освободиться, замахнулся на него кулаком, но рядом стоял осел, и я передумал.

— Влезайте, влезайте! — поторапливал меня Ахмед. — Не стесняйтесь. Она вся ваша!

— Убери отсюда эту скотину! — прокричал я ему. — Мне не нужны никакие зрители. И сам тоже убирайся! Я стеснительный!

— Ну, если вы так говорите, то ладно, — сказал Ахмед. Он помог мне забраться в машину и захлопнул дверцу.

К сожалению, когда он хлопнул ею, боковая занавеска закаталась кверху. Я повернулся, чтобы крикнуть ему: поаккуратней обращайся с машиной, болван, — но глаза мои упирались в верблюжью морду. Я попытался опустить занавеску — разошелся нижний зажим. После пары попыток я бросил это занятие. Плевать на верблюдов, когда есть дела поинтересней!

Черные омуты страсти или ужаса — я не трудился решать, чего именно, — напоминали мне женские эти глазищи. Грубым рывком я сдернул с ее лица чадру и услышал: «О Аллах!»

Она была прекрасна. Я стал вылезать из своей одежды.

— О Аллах! — повторила она.

В окно что-то стукнуло. Я свирепо поднял голову. На меня уставилась морда осла.

Я опустил окно и хлопнул его чадрой, которую еще держал в руке. Он оглушил меня своим ревом, но не ушел. Плевать на него! Я навалился на женщину.

— О Аллах! — прокричала она. Лимузин закачался на рессорах,

— О-о-о Аллах! — выкрикивала женщина.

Весь освещенный луной мир закружился и завертелся в моих глазах.

Я услышал свистящий звук. Прислушался. Поднял взгляд на окно: снаружи в него заглядывали осел и два верблюда. Я прикрикнул на них. Они отбежали. Но свист продолжался. Я понял, что это спускает шина. Плевать я на нее хотел!

Еще раз машина пошла раскачиваться на рессорах. Из нее на дорогу летел женский голос: «Я тону! Я тону!» — и животные шарахались в сторону.

К машине приблизился погонщик верблюдов, увидел, что рессоры раскачиваются, сунулся к окну и сказал: «О Аллах!»

Я снова поднял глаза и увидел, в чем тут проблема: горел еще верхний свет. Я протянул руку и остервенело ударил по выключателю. Свет тут же погас.

Погонщик верблюдов поднял фонарь, и вновь салон лимузина залило светом. Я запустил ему в рожу плащом женщины и снова занялся делом. За скрипом рессор мне слышался его разговор снаружи. Плевать мне на них!

— О-о-о-о А-а-а-лла-а-а-ах! — высоким голосом прокричала женщина.

Было темно, было тихо. Мне почудилось — что-то позванивает. Я выглянул из окна. Там стояли ослик и три верблюда. Они жевали тот самый плащ и при этом позвякивали уздечками. Его пытался у них отнять погонщик верблюдов, уже совершенно другой. Ему это удалось. Он сунул его под мышку и зашагал прочь. Осел же и три верблюда скопом полезли носами в окошко машины. Я слишком устал, чтобы вмешиваться в их дела. Перебравшись через спинку сиденья, я вышел с другой стороны машины, но позабыл заправить ремень и потому споткнулся, наступив на его конец. Я ходил, спотыкаясь, вокруг машины, пытаясь криком и жестами отогнать непрошеных зрителей. Они не обращали на меня внимания. Тогда я пожал плечами: пусть себе смотрят, раз их к этому тянет, ведь все было здорово.

Откуда-то появился Терс и разразился своим нехорошим смехом. Но даже это не смогло меня разозлить. Он увидел, что шина спустила, и, достав насос, накачал ее. Затем уселся за руль, еще раз злобно рассмеялся и покатил прочь.

В заднем окне, освещенном луной, я видел глядящую на меня женщину. У нее был очень просительный взгляд.

А, подумал я с ликованием, вот она, женщина — очень удовлетворенная! Несмотря на помехи, вечер вполне удался!

Следующий же вечер вполне походил на первый. Произошла та же получасовая задержка. Эта девушка выглядела чуть пополней и постарше. Однако на первый взгляд она, как ни странно, показалась мне усталой и изнуренной.

Караванное движение на дороге было еще более напряженным, а любопытство погонщиков и скотины столь же великим, но я не позволял себе беспокоиться по пустякам. Я из людей того сорта, которые твердо стоят на своем пути, несмотря на незначительные помехи, и доводят свое дело до конца.

Единственное серьезное различие между первым и вторым вечером заключалось в том, что, поскольку окно в машине заело в открытом положении, осел всунул голову внутрь и укусил меня. Я избавился от него, ударив его кулаком по носу. Когда Терс наконец увозил эту женщину, она с мольбой смотрела на меня сквозь окошко сзади и жестикулировала, словно о чем-то прося. Я почувствовал, что начинаю приобретать настоящий успех!

Третий вечер кое-чем отличался от предыдущих. Рядом с машиной несколько погонщиков верблюдов развели костер и расселись вокруг. В пляшущем пламени красный орел и имя мое в золотых буквах как-то особенно выделялись на дверце машины.

Ахмед, перед тем как просигналить, пришел ко мне туда, где я с нетерпением поджидал — снаружи у ворот.

— Я должен сначала отделаться от них, — сказал он мне. — Дайте мне немного лир и скройтесь на вилле: эти ваши свидания — тайные, их не должны видеть.

Я сделал так, как он советовал. Прошло ужасно много времени — еще целых полчаса. Наконец загудел рожок. Я снова выскочил из ворот.

Костер уж почти погас, осталось несколько тлеющих головешек.

— Отчего задержка? — сердито спросил я. — Эти погонщики давно уже ушли!

— Из-за женщины, — отвечал Ахмед. — Очень целомудренная девушка. Страшно боится за свою репутацию. Когда мы приехали и она увидела костер и погонщиков, с ней случился обморок. Вот только сейчас мы привели ее в чувство!

Я горел желанием взяться за дело и сразу же прыгнул в машину. Но не очень-то им удалось привести ее в чувство: похоже, она еще была без сознания.

Я сорвал чадру с ее лица: цвет его показался мне каким-то рыжевато-коричневым. Выглядела она, эта третья, довольно юной. Потом я заметил, что из глаз ее катятся слезы, и моментально понял: она же измучилась в томлении ожидания. Ну, так вот он тот, кто не ждет, принимай его!

Закачались рессоры. «О Аллах!» — плачущим голосом всхлипнула девушка.

Немного погодя я услышал злой смех и увидел Терса, привалившегося к дереву и наблюдавшего за дорогой.

Проходящий караван вдруг отклонился с пути, когда девушка закричала: «О-о-о Ал-ла-а-ах!» Чуть позже я поднял глаза и увидел, что Терс сгоняет ослов и верблюдов поближе к машине.

— Убери их отсюда! — заорал я на него. — Разве я смогу сосредоточиться?!

— За ними не видно машины! — оправдывался Терс. — Ахмед сказал, что это секретное дело. — И он злобно рассмеялся.

Но, даже несмотря на этих верблюдов, вечер удался.

И еще раз, когда Терс уезжал, девушка сзади глядела в окошко, и в лунном свете явно был виден умоляющий взгляд, который она мне бросала.

Довольный собой, я начал осознавать, что пользуюсь невероятным успехом. Ведь что ни вечер — все тот же умоляющий взгляд на прощание. Поди, эти женщины совершенно сходят по мне с ума. Какая блестящая это идея: машина и женщины!

Все третье утро я проспал без сновидений. Потом раболепная прислуга принесла мне обильный завтрак, да такой, что пальчики оближешь. Однако Торгут, стоявший с дубинкой в руке на тот случай, если официанту взбредет в голову подняться с колен, задал неудачный вопрос:

— Сегодня вечером, о господин, распорядок будет прежним?

Я уж готов был ответить «да», как вдруг меня поразила мысль: да я же, наверное, почти без денег!

Я бросился к сейфу. Злой рок! Двухсот тысяч лир у меня уже не было!

Вскоре, однако, все было улажено. Ведь теперь я стал ужасно богатым Грисом и еще не снимал своей доли за эту неделю в один миллион лир.

Я оделся в пурпурную шелковую рубашку и черный как уголь костюм в пурпурную тоненькую полоску. Затем надел свою медвежью куртку и каракулевую шапку. Учитывая, что при мне будут деньги, я прихватил свой обрез, проверив его магазин.

Терсу передали распоряжение. Его «даймлер-бенц» уже разогревался. Заднее сиденье хорошо отчистили. Я влез и захлопнул дверцу. Он сел за руль и, как всегда, зло засмеялся. Меня от этого чуть передернуло, но мы уже поехали.

Он гнал по дороге с довольно приличной скоростью, рассыпал груз опиума, лежащего на верблюде, и мне стало здорово весело, когда вдруг ведущий верблюда осел забрыкался и закричал. День был прекрасным, хоть и зверски холодным. А это маленькое происшествие сделало его совершенным. Никому не хотелось спорить с большим бронированным лимузином с орлами!

Мы блокировали движение перед филиалом Валютного банка в Афьоне, и я вошел в его помещение. Кассир узнал меня сразу и вызвал управляющего. Тот пригласил меня в свой кабинет и подвинул мне кресло.