Когда мы вернемся - Борис Борисович Батыршин

неспроста! Чую печёнкой и всем прочим ливером, что удивит меня Евгений наш Петрович, он же И. О. О., и ещё как удивит…

В углу за грудой поломанной мебели снова зашуршало, мелькнул в белом луче розовый чешуйчатый хвост. Бэлька, не выдержав — да и как снести такое издевательство? — кинулась туда с, но серые хозяева бункера-лаборатории уже были таковы. Собака гавкнула пару раз, и принялась расшвыривать передними лапами битые кирпичи и штукатурку, горкой наваленные в углу.

— Ну, что там у вас? — осведомился И. О. О. — можем идти дальше? Уже рядом, вон там… если мне память не изменяет, конечно.

И показал на дверь в противоположном конце комнаты — на этот раз, не железную, с клёпками, ржавыми засовами, и кремальерами — а самую обыкновенную, фанерную. Я подозвал собаку — не хватало ещё чтобы лапы поранила, в этой куче вполне могут оказаться осколки битого стекла! — и направил луч фонарика в указанном направлении. Там, в глубокой нише стены, оказалась ещё одна дверь — на этот раз не железная, с ржавыми клёпками, засовами и кремальерами, а самая обыкновенная фанерная, крашеная облезлой кремовой краской, с никелированной когда-то, а теперь облупленной и проржавевшей дверной ручкой. В верхней части красовалась чёрная пластиковая табличка с белыми буквами: «зав. лаб.»

— Так и есть, кабинет Карандеева. — И. О. О. удовлетворённо кивнул. — Вот мы и пришли!

— Спасибо, хоть сейф не заперт… — я потрогал толстенную стальную дверку, украшенную по наружной стороне рядом круглых пронумерованных кнопок. — Такой мы бы сами нипочём не открыли. Разве что наружу вытаскивать и обращаться к слесарь — так его ещё поди, вытащи! Полтонны, не меньше, вдвоём нипочём не справиться…

Вместо ответа И. О. О. продемонстрировал ключ со сложной узорчатой бородкой.

— Шевелёва приложила к своему рапорту об происшедшем. — сказал он. — А ещё — бумажку с кодом от сейфового замка. Она сама его и открыла, когда забирала рабочие дневники Карандеева.

— А почему тогда не заперла? Сейф же…

— Зачем? — он пожал плечами. — Тут, по большей части, черновики его статей в разных научных журналах, кому они нужны? Разве что это….

И он взял с нижней полки большую бутыль с бледно-янтарным содержимым под самую пробку.

— Виски, шотландский, односолодовый. — сообщил он, изучив этикетку. — Шевелёва как-то упомянула, что эту бутылку прислал кто-то из единомышленников Карандеева из американского сегмента Проекта, а он собирался откупорить её, чтобы отпраздновать успешное завершение эксперимента. Да вот, не судьба оказалась…

— Что-то слишком уж она осведомлённая, эта ваша Шевелёва… — я недоверчиво покачал головой. — И книга с дарственной надписью Ефремова, и код от сейфового замка, и когда завлаб собирался откупорить бутылку, знала…

— Злые языки болтали, что их с Карандеевым связывали…. скажем так, не только служебные отношения. — И. О. О. ухмыльнулся. Профессор двумя годами раньше потерял— рак печени, кажется, — нашёл утешение без отрыва от работы. Шевелёвой тогда было едва за тридцать — крайне эффектная была дамочка. Да вот, сам смотри…

И протянул фотокарточку. С пожелтевшей от времени фотобумаги — снимок был явно любительский, чёрно-белый, без слоя глянца, — на меня смотрела красивая молодая женщина с копной тёмных волос. Да, на такую можно было запасть, подумал я — что и произошло, раз заведующий лабораторией держал её карточку в своём сейфе. Я перевернул карточку, ожидая увидеть что-то типа «Дорогому… от…» но обнаружил только дату.

— Надписано за месяц до катастрофы. — сообщил И. О. О., глянув на оборот снимка. — До меня доходили слухи, что он звал её в жёны, но Александр Борисовна была замужем, имела дочь и разводиться не собиралась. Карандеев сильно переживал по этому поводу…

Я сдержал ухмылку — «доходили слухи», как же! К гадалке не ходи, Главный Психолог Проекта, совмещавший эту должность с обязанностями главы внутренней службы безопасности, имел пухлые досье на каждого сколько-нибудь значащего сотрудника, к каковым, безусловно относился покойный доктор Карандеев. На меня уж точно такая папочка имелась — да он, собственно, этого и не скрывал…

И. О. О. тем временем копался в бумагах. Бэйли настороженно наблюдала, время от времени чихая — пыль из сейфа валила клубами.

— Ага, вот оно… он удовлетворённо кивнул и посветил фонариком обыкновенный настольный блокнот со страницами на пружинке, сплошь исписанными обрывками формул, строчками расчётов и неудобочитаемых заметок. Несколько страниц были вырваны и вложены в блокнот, но прежде, чем я успел разобрать их содержимое, И. О. О. засунул находку за пазуху, встал и принялся отряхивать брюки. Бэлька следила за его манипуляциями; на палевой морде было написано недоумение: «И что, всё?..»

— И что, всё? — спросил я. — Мы вот за этим сюда шли?

— Точно. — кивнул мой спутник. — Да вы не переживайте, Алексей, всё покажу и всё растолкую. Только давайте-ка поднимемся наверх, а то тут что-то… неуютно.

— Виски не забыл прихватить? — спросил И. О. О. В ответ я выставил на стол давешнюю бутыль

— Вот и хорошо… — он удовлетворённо кивнул. — Если я не ошибаюсь, винокурня, где производят этот сорт виски, была основана где-то между их Иоанном Безземельным и нашим Иваном Грозным. В последнее время о скверной репутации этого места стали забывать — заберутся какие-нибудь грибники, или то же Михалыч наведается, приберёт к рукам… Нет уж, лучше мы сами — Вечером, у меня дома разожжём камин, откупорим, посидим, помянем Карандеева и тех, кто здесь погибв тот день…

Я с уважением покосился на бутыль — в солнечных лучах, проникающих её отсвечивало светилось бледным янтарём.

— Вечером, у меня дома — разожжём камин, откупорим, посидим, помянем покойника Карандеева и тех, кто здесь погиб в тот день.

— Понимаю, ты ждёшь объяснений. — И. О. О. как-то незаметно перешёл на «ты» — может, это следствие того, что речь снова зашла об алкоголе? — Вообще-то я мог бы всё это объяснить по телефону, но — тема чересчур деликатная, сам понимаешь…

— Не понимаю. — честно признался я. Ну лаборатория какая-то взорвалась полвека назад, люди погибли… Печально, конечно, но непохоже, чтобы это всё было таким уж секретным.

И сделал жест рукой, указывая на царящее вокруг запустение.

— Да не в секретности дело. — И. О. О. поморщился, словно я сказал какую-то неловкость. Но ты прав, широкая научная общественность не в курсе, а вот тебе лично, Алексей, знать стоит…

И он извлёк из-за отворота штормовки на стол взятый из сейфа блокнот. Перелистал, вытащил вырванные страницы и положил