Когда мы вернемся - Борис Борисович Батыршин

привезти её в порядок, может потянуть на кругленькую сумму — у понимающих людей, разумеется.

— Наверное, в этом всё дело. — И. О. О. нажал на блестящий рычаг старой «Москвы», и каретка со звяканьем отъехала влево. — Смотри-ка, действует! Я говорю, наверное, всё дело в деньгах. У нас-то нет смысла лезть ради заработка в такие дыры и копаться во всякой дряни…

— Не понимаете вы души истинного коллекционера! — я ухмыльнулся. — Эта страсть в человеке неистребима, и деньги тут не главное… хотя и весьма важное обстоятельство. А здесь — скорее всего, дело в репутации этой территории. Недаром Михалыч, когда вёз меня к вам, предупреждал, что место это нехорошее, и соваться сюда не стоит. Колючка опять же, таблички эти грозные… Хотя — у нас подобные вещи мало кого останавливали.

Бэлька обошла комнату, обнюхала ножки стульев и шкафов, покопалась в углах, после чего уселась возле стола, пристроив мордаху на край столешницы. Собаке тут явно не нравилось, и она изо всех сил намекала, что недурно было бы компенсировать её страдания вкусняшкой. Их запас имелся у меня в кармане куртки, и хвостатая попрошайка прекрасно об этом знала. Я вздохнул — что с такой поделать? — и протянул на ладони несколько бурых пахучих шариков. Каковые и были немедленно схрумканы.

— Экой дрянью вы её кормите, Алексей… — поморщился мой спутник. — Сказали бы перед тем, как ехать — у меня в погребе сушёная оленина есть…

— Не подумал, Евгений Петрович. — виновато отозвался я. В самом деле, выбраться на природу, в лес, и кормить собаку сухим кормом из магазина? — Вот вернёмся, тогда и угощу. А сейчас — смотрите-ка, что это?

И взял со стола книгу в истрёпанном, выцветшем картонном переплёте. Картинка на нём была мне хорошо знакома — вдохновенное женское лицо на фоне звёзд. Точно такой же томик, только в приличном состоянии, стоял у меня на полке в московской квартире.

— Ефремов, «Туманность Андромеды»? — И. О. О. завладел моей находкой. — Кажется, первое издание? Да, так и есть, причём с автографом автора!

И продемонстрировал размашистую подпись на форзаце. Внизу страницы было напечатано витиеватым типографским шрифтом: «Издательство ЦК ВЛКСМ 'Молодая гвардия». И ниже год — 1959-й.

«Александре Борисовне Шевелёвой — дружески, трепетно.» — прочёл он вслух. — Знаете, а я ведь помню эту Шевелёву. Она была заместителем Карандеева по общим вопросам и, в числе прочего, отвечала за связь с внешним, так сказать, миром. Тогда, в семьдесят пятом, именно она позвонила и сообщила о случившемся. Видимо, книгу она как раз читала — и за всей поднявшейся неразберихой забыла здесь…

Я взял книжку. На пожелтевшей бумаге действительно змеилась размашистая подпись; под ним значилось написанное тем же почерком: «Ленинград, шестьдесят первый год». На соседней странице, в левом верхнем углу красовался расплывчатый бледно-фиолетовый штамп самого, что ни на есть, казённого вида.

С какой стати «для служебного пользования»? — удивился я. — Нет, я понимаю, Иван Антонович в своё время обнаружил обломки того, самого первого «звёздного обруча» во время своей экспедиции в пустыню Годи, и позже несколько лет работал в группе, созданной для его изучения — но книга-то тут при чём? Обыкновенное издание, в любой библиотеке такое можно найти…

— Ну-ка, дайте сюда… — И. О. О. выдернул книгу у меня из рук и зашуршал страницами. Так… нет… ага, вот!

' — Вы думаете предпринять исследование звездолета-тора? — спросил биолог.

— Обязательно! Как может простить себе ученый упущение такой возможности! Только это, возможно, не звездолёт, тем более, что звездолёты такой формы в смежных с нами населенных областях неизвестны. По Великому Кольцу до Земли несколько раз доходили сообщения о группе цивилизаций, овладевших способом мгновенного перемещения в пространстве при помощи особых внепространственных «ворот», которые они устанавливают как на планетах, так и в удобных для астронавигации точках пространства…'

— Ну и что? — недоумённо спросил я, и тут же сообразил, что Ну И. О. О. прочёл строки из первоначального, авторского варианта «Туманности Андромеды», в которую Ефремов как раз и вставил «звёздные обручи» — поскольку с самого начала был уверен, что они ни что иное, как часть транспортной системы древней инопланетной цивилизации. Впоследствии Берия, курировавший работы с «обручем» поставил писателю условие — если он хочет, чтобы роман увидел свет, то надо вымарать из него всякое упоминание о «внепространственных воротах». Спорить с Лаврентием Палычем мало кто решался, и Ефремов, разумеется, исключением не был — в результате читатели переживали перипетии, связанные с попыткой вскрыть звездолёт-спиралодиск — пока гораздо позже, в конце семидесятых, роман не был издан в изначальном своём варианте, причём с предисловием, разъясняющим роль ивана Антоновича во всей этой истории.

«Интересно, это ещё склероз, или уже маразм? — невесело усмехнулся я, про себя, разумеется. — Ведь сам же нашёл машинописную копию этих самых строк из романа в отцовском письменном столе — в далёком апреле 1975-го, буквально через пару дней после своего 'попаданства», и, помнится, долго ломал голову, что это может означать…

2−5–7

— В типографском тексте книги, — И. О. О. ткнул пальцем в раскрытые станицы, — этого, разумеется, нет. Шевелёва или кто-то из её коллег сделали приписку на полях того эпизода, где говорится о спиралодиске. Сделать-то сделали — да только книга после этого попала в категорию материалов, нарушающих режим секретности, установленный на всех объектах Проекта. И чтобы спасти её от уничтожения вместе с ненужными бумагами — подобные процедура проводилась в лаборатории регулярно, согласно инструкции, — её проштемпелевали. Обошлись, надо сказать, довольно мягко — «Д. С. П.» это минимальный, самый начальный уровень секретности, не подразумевающий особых строгостей…

— Как и в нашей реальности. — кивнул я. — Как там: «Первой формы будь достоин! Враг не дремлет! Майор Пронин».

— «Открытие себя», Владимир Савченко? — усмехнулся мой собеседник. — Почитывали, как же. Занятная книженция, и написана небесталанно…

— Он самый. — осведомлённость И. О. О. меня удивила. Похоже, он, и правда, знакомился с фантастикой не только по выжимкам, составленным для него референтом… — Если вы не против, Евгений Петрович, я возьму эту книгу. Вернусь — найду хозяйку и отдам, то-то обрадуется! Раритет всё же, первое издание, да ещё и с автографом и такими заметками на полях… Любой библиофил за неё ничего не пожалеет!

— Всё-то вы о деньгах, Алексей… — И. О. О. продемонстрировал ироническую усмешку. — А насчёт книги — что ж, попробуйте, отчего бы и нет? Шевелёвой сейчас, наверное, около восьмидесяти, вполне можете отыскать, застать в живых…

О намерении расспросить неведомую владелицу «Туманности Андромеды» о случившемся в