По обе стороны экватора - Игорь Фесуненко

Я поблагодарил и бросился к машине через монбланы белых унитазов и эвересты голубых умывальников. Еще через четверть часа я уже стоял перед массивной дверью на одном из верхних этажей большого многоквартирного дома.

Никакой таблички на двери нет. Нажимаю кнопку звонка, который отзывается мелодичным перезвоном откуда-то из самой глубины апартамента. Через несколько мгновений слышу за дверью легкие шаги, звяканье замка. Дверь распахивается. Передо мной — супруга Короля Роземери. Я узнаю ее сразу: десятки раз видел фотографии в газетах и в кинохронике, по телевидению. Руки ее обсыпаны мукой. И фартук — тоже в муке. Пирожки, видать, печет… Эта мысль мелькает в голове у меня с быстротой молнии. И тут же замечаю, как лицо ее вытягивается, и она делает рукой движение к дверной ручке. Все ясно: по фотоаппарату на шее, по магнитофону на плече и самое главное — по просительно-умоляющему взгляду она расшифровала во мне репортера. Сейчас захлопнет дверь, и будь здоров!..

Не давая ей опомниться я сую ногу между дверью и рамой и скороговоркой приношу глубочайшие извинения за это беспокойство. Дверь уже начинает закрываться, и я, умоляюще глядя в глаза Роземери, говорю ей, что я — русский, что приехал вчера вечером из далекой, покрытой снегами и закованной льдами России только для того, чтобы взять хотя бы пятиминутное интервью у ее супруга — величайшего человека в истории этой страны. И если я вернусь в Москву без этого интервью, мой шеф выставит меня на улицу и я окажусь безработным… А ведь у меня, между прочим, имеется маленькая дочь, которая только что пошла в школу. И дочь надо кормить и содержать.

Заметив, что негодование в глазах Роземери сменяется удивлением, я спешу ковать железо, пока оно горячо: говорю ей, что как истинный джентльмен никогда не позволил бы себе вот так, без приглашения, без предварительного телефонного звонка, явиться в чужой дом, тем более в отсутствие хозяина, который — я знаю это — находится на предыгровом сборе, но если не оправдать мою вину, то, хотя бы, смягчить ее может то обстоятельство, что уже через двое суток я должен возвратиться из Рио в Москву с записанным на пленку интервью, а в «Парке Бальнеарио», куда я, естественно, обратился в первую очередь, никого из начальства нет и никто не знает, когда они, эти картолы, там появятся.

— Но видите ли…

— Да, да, уважаемая сеньора, я еще раз приношу вам мои глубочайшие извинения и выражаю самое искреннее сожаление, но согласитесь, что безвыходность ситуации, толкнувшая меня на этот бестактный шаг, может — я хочу верить в это — разбудить в вашей душе искру понимания по отношению к вашему покорному слуге…

Удивление в глазах Роземери сменяется улыбкой. Слава богу, она добрая женщина. Я знал это заранее. И она приглашает меня войти и, извинившись, исчезает. Проходит минута, другая. Роземери вновь появляется передо мной. Она уже без фартука. И руки уже не в муке. И прическа поправлена. И на губах — помада. Она протягивает мне руку грациозным жестом. Я почтительно прикасаюсь к тонкой белой кисти губами и успеваю заметить на ней следы стирок и стряпни, мытья посуды и возни с иголками и нитками.

— Но как вы узнали наш адрес? — спрашивает она.

— Да кто же не знает адрес великого Пеле? — пытаюсь отшутиться я.

— Нет, я серьезно: Эдсон совсем недавно купил эту квартиру, и мы держим ее в тайне.

…Первый раз в жизни я слышу, как Пеле назван по имени: Эдсон. Роземери улыбается, смотрит на меня почти с симпатией. И я стремлюсь расширить плацдарм доверия и взаимопонимания. Я говорю ей, что адрес их получил в «Португезе Сантисте».

— Ох, эта фабрика! — морщится Роземери. — Мы потеряли там столько денег.

— Ну у вас с Пеле все еще впереди, — говорю я. Она пожимает плечами: кто знает, что ждет нас в этом беспокойном мире?..

Я спрашиваю ее, как можно добраться до тренировочной базы «Сантоса»?

— Боюсь, что ничем не смогу вам помочь, — отвечает Роземери. — Я так же, как и все другие жены футболистов, никогда не бывала там и не знаю, где она находится. Знаю только, что где-то в горах.

— Ну а телефон?..

— Телефон-то там, конечно, имеется, по его тоже никто не знает.

— Но как же так, — я начинаю горячиться: — Представьте себе, что — не дай, конечно, бог! — в семье случится несчастье. И Пеле нужно срочно предупредить, а может быть, даже и вызвать. Как же вы поступите в этом случае?

— Во-первых, он сам звонит мне каждый вечер. А во-вторых, в случае срочной необходимости я позвоню в «Парке Бальнеарио» и попрошу связаться с мужем и передать ему все, что нужно. Или сказать, чтобы он немедленно позвонил домой…

Черт возьми! Действительно, их охраняют, этих футболистов, как коронованных особ. Я чувствую, что теряю спокойствие и уверенность в успехе. И меня охватывает злость: неужели и в самом деле придется отступить, когда я уже добрался даже до квартиры Короля?!

Роземери сочувственно смотрит на меня.

— Что же мне делать? — говорю. — Я просто отказываюсь поверить, что никто не знает, как попасть на эту базу.

— Директора, тренеры, члены президенсии знают, — говорит она. — Но их самих поймать очень трудно. И кроме того, где гарантия, что если вы и найдете кого-нибудь из них, то он согласился помочь вам?

— Так как же быть?.. — Я смотрю на нее и чувствую, что на лице моем — отчаяние. Роземери морщит лоб. Вижу, что она искренне хочет мне помочь, но не знает, как это сделать.

— Послушайте, — улыбается она вдруг. — Я вспомнила: ведь мы вчера вечером говорили по телефону с Эдсоном, и он сказал, что сегодня во второй половине дня туда к ним поедет Зито. Муж еще сказал, что если я захочу что-нибудь передать ему, то могу воспользоваться помощью Зито. Поскольку ничего передавать не нужно, я как-то даже и забыла об этом. И вот думаю, что если вы упросите Зито взять вас с собой…

— Где он? — кричу я, вскакивая с кресла.

— Я дам вам его домашний телефон. Вы можете позвонить прямо отсюда. А пока я сварю кофе.

Через несколько секунд я уже набирал номер. А заодно прочитал и запомнил нанесенный на аппарате номер телефона, с которого звонил к Зито. Совсем неплохо знать домашний телефон Пеле. Когда-нибудь он мне пригодится…

Женский голос в трубке в ответ на просьбу подозвать к аппарату сеньора Зито поинтересовался, кому он нужен. Я ответил, что уважаемая сеньора говорит с репортером, который только что приехал в Сантос всего на два дня из далекой, покрытой снегами и льдами России для того, чтобы…

— Но Зито нет дома, — перебил меня голос. — Он уехал в «Парке Бальнеарио», а оттуда направится на базу команды.

Скороговоркой выпаливаю слова благодарности в трубку, бросаю ее, вскакиваю и сталкиваюсь с Роземери, чуть не сбив ее с ног вместе с подносом, на котором стоят «кафезиньо».

— А кофе? — спрашивает она.

Я прижимаю руки к груди и говорю, что дорога каждая секунда. Она желает мне успеха. Она говорит, что я, может быть, успею застать Зито в «Парке Бальнеарио». И если я все-таки попаду сегодня в команду, то Эдсону — привет от семьи.

— Кстати, скажите ему, пожалуйста, что дочь уже в полном порядке: у нее была легкая простуда, мы опасались, не загриппует ли, но все обошлось.

— Все сделаю, сеньора, все обязательно передам, — торопливо бормочу, направляясь к двери. — Извините, если кажусь вам неучтивым.

— Да, да, понимаю, желаю вам успеха. — Она открывает дверь. Киваю ей. Какое счастье: лифт уже стоит именно на этом этаже! Бросаюсь в него как парашютист-десантник.

Сантос — город небольшой. Через десять минут влетаю в уже знакомый мне холл, мчусь по коридорам, врываюсь в кабинет президенсии, где дежурная девица сообщает, что Зито уже отправился на базу пять минут назад…

— О дьявол!..

— Правда, он сказал, что по пути заедет на «Вилу Бельмиро», чтобы захватить там комплект постельного белья для команды, и если сеньор поторопится, то сможет перехватить Зито на «Виле».

«Вила Бельмиро» — это стадион клуба. Находится в двух шагах от «Парке Бальнеарио», и еще через пять минут я уже там.

Прорвавшись через бдительного портейро, пытаюсь разыскать кого-нибудь из руководителей клуба, ибо понимаю, что без разрешения начальства Зито меня с собой не возьмет. Мечусь по кабинетам и коридорам. За дверью с надписью «Директория» сидит еще одна девица, с еще более длинными ресницами и листает журнал мод «Бурда». Она равнодушно сообщает мне, что Зито на «Виле Бельмиро» не появлялся и, насколько ей известно, никто его здесь не ждет. Что касается руководителей клуба, то никого на месте нет. Сообщив об этом, юная дева вновь погружается в изучение «Бурды».

На лице у меня появляется такое отчаяние, что старый негр, пылесосящий диваны и ставший случайным свидетелем беседы с девицей, проникается сочувствием и советует мне вполголоса: