По следам преступления - Матвей Наумович Медведев

стены дома, где увидел на земле какой-то пакет. Любопытный, как и все дети, мальчик поднял пакет и, не разворачивая, побежал к матери, загоравшей на скамейке.

— Мама, погляди, что я нашел! — радостно закричал он.

Мать, сидевшая в неподвижности с поднятым, обращенным к солнцу лицом, не открывая глаз, лениво спросила:

— Ну, что ты там еще нашел?

— Пакет!

— Какой пакет? — Женщина открыла глаза. — Сейчас же брось! Вечно поднимаешь всякую дрянь, — закричала она. — Впрочем, дай сюда…

Положив на колени пакет, она развернула его и увидела пачки документов: чистые дипломы, технические паспорта, техталоны, шоферские удостоверения, какие-то бланки с печатями…

— Кто-то потерял, — решила женщина. — Снесем-ка все это, сынок, в милицию.

Идя в милицию, женщина, конечно, и ведать не ведала, что найденный пакет имел самое непосредственное отношение к тем подозрительным личностям, которые одно время собирались около пивного бара на углу Невского проспекта и улицы Маяковского.

Нагловатого вида молодые люди, одетые в плащи «болонья» и ториленовые пальто, что-то оживленно обсуждали между собой, передавали друг другу какие-то свертки. Их уже знали в лицо и швейцар, фуражка которого с желтым околышком была видна за стеклом входной двери, и официантки, приносившие посетителям тяжелые кружки с янтарным пивом. Изредка молодые люди и сами заходили в бар, занимали места за полированными столами и сидели за ними допоздна. Глядя на этих посетителей пивного заведения, можно было предположить, что они либо преуспевающие торгаши с рынка, либо спекулянты, может быть, даже фарцовщики.

Но тот, кто так считал, ошибался. Они были «птицами» куда более высокого полета!

Шел год 1968-й…

Среди тех, кто постоянно «терся» около бара и в нем самом, был некто Доронов. В Ленинград он приехал из Алма-Аты с благими намерениями поступить в Лесотехническую академию. И действительно поступил — на третий курс, поскольку в Алма-Ате ранее уже учился в институте. Но вскоре его отчислили из Академии за неуспеваемость, и он уехал.

На другой год Доронов опять появился в Ленинграде и поступил теперь уже на заочное отделение. А через два года его снова отчислили. Но на этот раз он не уехал из города на Неве. Жил здесь без прописки, снимал комнаты у своих знакомых и нигде не работал. Однако не тужил. У него всегда водились деньги, на которые он мог не только бывать в пивном баре, но и хорошо одеваться, посещать рестораны.

Среди знакомых Доронова были некие Семин и Антонов. Оба одного поля ягоды. Семин, например, восемнадцать лет нигде не работал, вел паразитический образ жизни. Правда, временами, когда особенно начинала «допекать» милиция, устраивался на случайные работы, с которых вскоре же уходил. В последнее время он был рабочим-подсобником в продуктовом магазине. Именно он и «просветил» Доронова.

Семин был участником преступной группы, занимавшейся сбытом поддельных дипломов об окончании высших и средних учебных заведений. Видя, что у Доронова избыток свободного времени, он поручил ему изготовление печатей различных учреждений. Бывший студент охотно взялся за эту «работу».

Доронов хорошо освоил производство фальшивых печатей. Семин платил ему за каждое клише по 10—15 рублей. Позже, когда Семин стал больше доверять своему новому напарнику, он познакомил его с неким Корзухиным, и Доронов начал приобретать у Корзухина дипломы, чтобы сбывать их желающим. На этих дипломах подделывалось все, вплоть до подписей ответственных лиц: ректоров, председателей и секретарей приемных комиссий. За каждый диплом Доронов брал 500—700 рублей. Дипломы об окончании техникума шли дешевле.

Так фабриковались «специалисты», якобы окончившие институты: железнодорожного транспорта, советской торговли, Северо-Западный политехнический, инженерно-строительный и другие.

Однако, по мнению Доронова, реализация дипломов, фабриковавшихся фирмой «Семин и К°», приносила все же недостаточный доход. Значит, не так уж много было желающих воспользоваться сомнительными плодами мошенничества. И Доронов решил заняться более выгодным делом. Он решил организовать сбыт поддельных билетов денежно-вещевой лотереи. Нет, не всяких билетов, а только таких, на которые якобы пал выигрыш в виде автомашины «Волга»…

На этом «поприще» Доронов встретил единомышленников. Это были Бурский, Корин и Саркян. С ними-то и вошел в контакт Доронов.

Если Бурский, так же как и Доронов, бездельничал, то Корин работал инженером в проектном институте, а Саркян — механиком на одной из кафедр Лесотехнической академии. Они жили явно не на заработанные деньги. Саркян, например, любил кутнуть. Замашки у него были купеческие.

«Руководил» всем делом Бурский. Он четко распределил обязанности между своими подручными. Корин и вошедший в преступную группу Доронов играли роль владельцев «счастливых» билетов, на которые будто бы пали выигрыши в виде «Волги». Саркян, как владеющий армянским и грузинским языками, подыскивал желающих приобрести эти билеты среди «своих», то есть лиц кавказской национальности. Сам же Бурский никогда не показывался потерпевшим на глаза, предпочитая оставаться в стороне и незримо руководить действиями преступной группы. Как человек предусмотрительный, он даже использовал маскировочные средства: гримировался, надевал парик, темные очки, менял головные уборы и требовал того же от своих «компаньонов».

Бурский называл подобные махинации «охотой на „лис“» — термином спортивных состязаний радиолюбителей. Дескать, те, за которыми приходится «охотиться», совсем не просты, а хитры, как лисы: так и норовят провести тебя самого!..

В славной семье социалистических республик все народы равноправны и по-своему интересны. Русские, украинцы, белорусы, молдаване, жители Крайнего Севера, Прибалтики, Средней Азии — как родные братья и сестры. Всеобщей любовью окружены и народы солнечного Кавказа.

Советские люди воздают должное замечательному трудолюбию грузин, армян, которые укрощают бурные реки, строят плотины, гидроэлектростанции, разводят овец, неутомимо возделывают виноградники, трудятся на чайных и цитрусовых плантациях. Они главные поставщики винограда, чая, апельсинов, лимонов. Ярко пылают под небом юга розы, тюльпаны, целые ковры цветов — они тоже выращены теми же заботливыми руками.

Низкий поклон народам южных республик за их самоотверженный труд! Есть, конечно, среди тех, кто живет на берегах Куры и Севана, Риони и Алазани, отдельные люди, которые думают больше о собственном благе, чем о коллективном, стремятся к наживе. Но таких не так уж и много. Сами грузины и армяне осуждают хапуг, ловкачей, ведут с ними борьбу. Поэтому если ниже и пойдет речь о приезжих с Кавказа, то лишь потому, что в данном случае именно их избрали в качестве «объектов» своего внимания преступники, о которых рассказывается. Из судебного же дела факты, как известно, не выкинешь.

…Приезжий из Еревана, некто Гарибян, ходил по магазину спортивных товаров в Апраксином дворе и с нескрываемым интересом присматривался к новеньким, ярким, казалось, еще пахнувшим лаком и краской, мотоциклам.

Это заметил молодой человек, находившийся тут же, в торговом зале. Он подошел к Гарибяну