По следам преступления - Матвей Наумович Медведев

— Я согласилась, и в этом моя вина. Я передавала Артуру Ивановичу большие суммы, себе же оставляла совсем немного — рублей сто пятьдесят — двести — то, что когда-то, как я где-то вычитала, называлось «на булавки». Позже я решила сказать Артуру Ивановичу, что не желаю иметь с ним больше дела, обошла много учреждений, и везде мне говорили, что такой человек у них не работает. Где его искать, я не знаю. Он высокий, волосы у него светлые, волнистые. Он очень красивый…

Позже Корыгина стала уверять, что он невысокого роста, черноволосый…

У лжи короткие ноги. Следователь проверил показания Корыгиной. Все, что она рассказывала об «Артуре Ивановиче», оказалось несусветной чушью.

Корыгиной грозило лишение свободы. Но ей повезло. В связи с Международным годом женщины она попала под амнистию. Дело было прекращено. Галина Алексеевна отделалась лишь легким испугом.

Но это не послужило ей уроком. Прошло некоторое время, и она снова принялась за прежнее. «Есть возможность получить квартиру за деньги», — нашептывала на ухо людям искусительница. И опять была пущена в ход версия о всемогущем Артуре Ивановиче. Попутно Корыгина предлагала: «Могу достать через свои связи книги, мебель, устроить ребенка в детский сад…»

Потом она говорила:

— Я не знаю, чем это объяснить. Это словно какая зараза! Стоило один раз обмануть, и я уже не могла остановиться…

На этот раз Корыгина собрала обманным путем в обшей сложности 33 тысячи рублей.

И опять начались для Галины Алексеевны беспокойные дни и ночи, когда приходилось вздрагивать при каждом звонке в квартиру.

Снова она стала лихорадочно придумывать способы, как скрыться от «клиентов». И наконец придумала. Она бросила свою шикарно обставленную квартиру и устроилась дворником в другом конце города да еще со служебной жилплощадью. Как ей удалось это сделать — неизвестно, только факт, что Корыгина около двух месяцев пребывала в роли дворника в ЖЭУ № 40 Выборгского района. Когда же старший следователь прокуратуры города М. Ф. Морозова, к которой поступило дело Корыгиной, вызвала ее на допрос, то в ответ получила официальную бумагу за подписью начальника ЖЭУ № 40, который сообщал о том, что «дворник Корыгина Г. А. внезапно исчезла, даже не оформив расчета». Следователю ничего не оставалось, как объявить через органы милиции всесоюзный розыск. «Лет — около сорока. Рост — средний. Черты лица — правильные. Телосложение полноватое», — сообщалось о преступнице.

…В городе Шаартузе Таджикской ССР появилась новая жительница. Она приехала сюда с мужем и тремя детьми. Оформилась на работу в передвижную механизированную колонну. Правда, трудовую книжку не предъявила, что было явным нарушением правил. На трассе, где вела работы колонна, стоял вагончик, в котором Галина Алексеевна Корыгина (а это была она) сидела и регистрировала накладные.

Корыгина всех уверяла, что находится в бедственном положении: мол, даже молока маленькому ребенку не на что купить. Нашлась добрая душа, которая пожалела мать троих детей, вошла в ее положение. Это была инженер Людмила Михайловна. Она предложила Корыгиной денег взаймы. Галина Алексеевна жеманилась, брала небольшими суммами. Когда же долг возрос, она сказала, что у нее в Ленинграде есть мать, которая может купить для Людмилы Михайловны на эти деньги ковер. Та согласилась, тем более что ковер ей был нужен: она только что получила квартиру в кооперативном доме. Пусть же ковер из Ленинграда будет началом убранства ее нового жилья.

Прошло два месяца, в течение которых доверчивая женщина ждала ковер. Но ковра не было. Тогда она поинтересовалась, как обстоит дело с покупкой. Корыгина ответила, что все, дескать, в порядке. Куплены даже два ковра, из которых один возьмет она, Корыгина, а другой предназначен для Людмилы Михайловны, но только он оказался размером больше, чем предполагалось, и за него надо доплатить. Кроме того, есть еще ковровая дорожка размером в 15 метров, из которых Корыгина может уступить метров пять. Людмила Михайловна доплатила за ковер, дала денег и за дорожку. Таким образом, сумма долга, числящегося за Галиной Алексеевной, возросла еще больше.

Шло время, однако ни ковра, ни дорожки все не было… Каково же было удивление и возмущение Людмилы Михайловны, когда она узнала, что Корыгина, которую она поддерживала не только морально, но и материально, распространяет о ней грязные, клеветнические сплетни! Это так расстроило добропорядочную, щепетильную в вопросах морали женщину, что она решила немедленно взять расчет и уехать из Шаартуза. Но поскольку ей хотелось получить от должницы свои деньги, то накануне отъезда она рассказала обо всем руководителям передвижной механизированной колонны. Те возмутились, позвали Галину Алексеевну и категорически потребовали, чтобы она вернула деньги или хотя бы написала расписку о том, что обязуется их отдать. «Да что там писать, — сказала Корыгина, — сегодня как раз получка, к концу дня я все деньги и отдам». Тем не менее ее заставили написать расписку. Главный инженер поставил на ней свою подпись и скрепил печатью.

Подошел конец дня. Галина Алексеевна получила зарплату, но рассчитываться с Людмилой Михайловной и не думала. Когда та напомнила ей о деньгах, Корыгина сказала: «У вас моя расписка. Хватит с вас и этого. Можете подавать в суд».

Расстроенная Людмила Михайловна уехала. Через некоторое время она прислала в адрес постройкома колонны письмо с просьбой воздействовать на Корыгину, напомнить ей о долге. Вскоре пришел ответ:

«Нами была проведена беседа с вашей должницей. Она заверила, что долг выплатит вам двумя частями: одну половину 3 сентября, другую — 6 сентября. Но когда наши представители пришли к ней домой 6 сентября, чтобы проверить, как обстоит дело, ее не оказалось. Вместе с семьей она выбыла в неизвестном направлении».

Пока шел всесоюзный розыск Корыгиной, пока она, скрываясь от возмездия, колесила по стране, старший следователь М. Ф. Морозова вела допросы тех, кто имел дело с этой мошенницей. Перед следователем проходили десятки людей. Им тоже предстояло держать ответ за то, что они пытались действовать в обход закона. И пусть им не удалось въехать в новые квартиры, которые они рассчитывали приобрести за взятки должностному лицу, уже в самом этом умысле содержался состав преступления.

Лист за листом ложились в дело протоколы допросов, показания «потерпевших» о том, как они встречались с Корыгиной, вручали ей деньги, как задабривали ее подарками, среди которых были отрезы на платья, духи, конфеты. Взяткодатели тоже заняли места на скамье подсудимых рядом с мошенницей и были приговорены к лишению свободы, большей частью, правда, условно, но с обязательным привлечением к труду в местах, определяемых органами, ведающими исполнением приговора. У некоторых