По следам преступления - Матвей Наумович Медведев

бессильной ярости зубами. Ну и ситуация! Даже в милицию нельзя обратиться. Дать знать о случившемся — значит разоблачить самого себя. Бежать? Но от такого, как Чкадуа, не убежишь!

Три дня Луненко тосковал взаперти, а на четвертый не выдержал:

— Отпустите, ради бога, так уж и быть, заплачу вам все деньги, будь они неладны! С собой у меня такой суммы нет. Полетите со мной в Ленинград и там получите одиннадцать тысяч пятьсот…

— Уже не одиннадцать тысяч пятьсот, а тринадцать тысяч. Одиннадцать тысяч пятьсот я заплатил за поддельный билет, а тысячу пятьсот истратил на поездки, связанные с розыском вас, мошенников. Согласен на такие условия?

— Согласен! — ответил Луненко, а сам подумал: «Где я найду такую сумму? Ну, да там видно будет. Только бы до Ленинграда добраться».

Все расходы по доставке Луненко на берега Невы Чкадуа взял на себя. Он кормил его и поил, но ни на минуту не спускал с него глаз. Со стороны можно было подумать, что это двое хороших знакомых. Чкадуа в ожидании денег пребывал в благодушном настроении, даже подшучивал над Луненко, называл его «генацвале», а тому ничего не оставалось, как поддерживать эту игру, от которой ему хотелось скрипеть зубами и рвать на себе волосы. Временами Чкадуа толкал его в бок и напоминал:

— Только не вздумай бежать, генацвале. Помни — кинжал в бок. Мне терять нечего.

…Самолет прибыл в Ленинград. Скрыться от Чкадуа не было никакой возможности. Пришлось разыскивать Доронова. Луненко дозвонился к нему по телефону и сказал, чтобы он обязательно пришел на угол Невского и улицы Маяковского, к пивному бару: есть важное дело. Доронов явился вместе с Саркяном. Он подошел к Луненко, а Саркян перешел на другую сторону улицы и вдруг увидел Чкадуа. От страха его даже замутило.

Позже он так рассказывал об этой встрече:

— Пока Доронов разговаривал с Луненко, я подошел к киоску, купил сигареты. Оглянулся и вдруг увидел Чкадуа. Он тоже заметил меня. Я так перепугался, что решил немедленно уйти. На Литейном проспекте сел в троллейбус, проехал остановку, вышел. Боясь, что Чкадуа преследует меня и, чего доброго, еще прирежет, я направился к метро, доехал до площади Льва Толстого, зашел в кинотеатр, а в середине сеанса вышел из зала…

Доронов также видел Чкадуа, но тот к нему не подошел, прохаживался по тротуару, не спуская глаз с Луненко. Последний рассказал Доронову, в какую попал историю, и потребовал, чтобы Чкадуа были возвращены все его деньги. Доронов же предложил: пусть Луненко выложит Чкадуа свои деньги, а за это он, Доронов, обязуется расплатиться с ним поддельными лотерейными билетами.

Луненко раздобыл только 12 тысяч, отдал их Чкадуа, и тот наконец отпустил его, пригрозив напоследок, чтобы он не появлялся больше в Грузии, иначе плохо ему будет.

Едва оправившись от испуга, Луненко начал подумывать о том, как бы возместить материальный ущерб, который он понес. На руках у него снова был поддельный лотерейный билет, полученный им в качестве компенсации от Доронова, и он решил пустить его в ход, надеясь на то, что должно же ему в конце концов повезти…

Арховский посоветовал Луненко продать билет старшему продавцу магазина Фрунзенского райпищеторга Анакидзе. Придя в магазин, Луненко запросил «по-божески» — 7 тысяч. Однако Анакидзе отказался от покупки. Случайно в магазине в это время находились два грузина. Услышав, что речь идет о лотерейном билете, на который пал выигрыш — автомашина «Волга», они сказали, что могут его приобрести. Луненко тут же повысил цену до 11 тысяч.

Договорились, что он привезет билет на квартиру к Анакидзе, куда придут и грузины. Луненко явился не один. С ним опять была Людмила Казина, которую он представил как сестру владелицы «счастливого» билета. Покупатели, однако, были осторожны. Во-первых, они соглашались купить билет только после проведения экспертизы, во-вторых, потребовали от Луненко предъявления паспорта. Через некоторое время Луненко показал им паспорт на имя Пурышкина. Грузины списали с паспорта данные и на другой день пришли к настоящему Пурышкину, который лишь от них узнал, что утерянный им паспорт, судя по всему, попал в руки какого-то проходимца. Бдительность, проявленная грузинами, предостерегла их от покупки поддельного лотерейного билета.

А Луненко, которого снова постигла неудача, нашел тем временем других желающих приобрести билет. Это были Ласурашвили и Арутюнян. Луненко сказал, что билет продает его подружка. Он показал им паспорт на имя все того же Пурышкина. При этом руки у него дрожали.

— Ай, нехороший, должно быть, он человек, раз у него руки так трясутся, — сказал по-грузински Арутюнян, обращаясь к Ласурашвили. И уже по-русски спросил у Луненко: — Почему дрожишь?

— Боюсь.

— Чего боишься?

— А вдруг обманете?

— Это мы должны тебя бояться, — засмеялся Ласурашвили. — Так, говоришь, билет продает твоя девушка?

— Да, — кивнул головой Луненко.

— Привези ее сюда.

— Зачем?

— Посмотрим, какая она у тебя. Может быть, отобьем, увезем на Кавказ… Ну-ну, не бойся. Это только шутка. А вот встретиться с ней действительно надо. Пока не увидим ее — билет не возьмем.

Луненко понял, что ему не доверяют. А вот Казиной поверят. Однако та заупрямилась:

— Не хочу больше участвовать в твоих махинациях. Хочу жить честно. Вот поступлю в школу парикмахерского ученичества, стану работать дамским мастером в салоне на Невском и расстанусь с тобой, проходимцем. На кой черт ты мне нужен!

Луненко принялся уговаривать Казину. Посулил ей шубу, пальто, костюм… И Казина сдалась. Сказала, что пойдет на аферу, но только в последний раз. Луненко проинструктировал ее, как и что надо говорить, сколько просить за билет — дешевле, чем за 15 тысяч 500 рублей, не уступать.

Казина выполнила все его «инструкции». Видимо, покупателям она понравилась. Билет у нее Ласурашвили и Арутюнян купили за 15 тысяч 500 рублей.

Пока Казина вела торг, Луненко поджидал ее на улице. Но вот она вышла из дома, вынула из сумки деньги и отдала их своему дружку.

— А теперь пойдем покупать тебе шубу! — воскликнул Луненко. — Истратим на тебя сразу рублей пятьсот. Будешь ты одета, как королева. И в дамский салон работать идти не придется!

…На Большом проспекте Петроградской стороны у некоего Комлева неизвестный мужчина снял временно комнату.

— Только я хотел бы, чтобы все оставалось в тайне, — сказал он хозяину. — Дело в том, что здесь у меня будут происходить свидания с одной дамой. Поэтому я попрошу вас, уважаемый, никому ничего не разглашать.

— Можете не беспокоиться. Любовные чувства уважаю. Сам когда-то любил. Встречайтесь спокойно. Ни одна живая душа об этом не узнает. Вот вам ключ…

Временный жилец