Наперстянка - Грейс Аделин

Через несколько секунд после ухода Блайт Уильям в панике вернулся и увидел, что Сигна, обхватив руками колени, не мигая наблюдает за жеребенком.

– Мисс Фэрроу? – В его голосе слышался страх.

Если бы Сигна могла видеть себя со стороны, то поняла бы, почему он отступил на шаг, когда она встала и посмотрела на него. Она бы увидела свои дикие глаза и солому в волосах. Заметила бы, как сильно сжимала кулаки, словно ногти стали когтями, и боль, перекосившую ее лицо, словно треснувшую фарфоровую чашку. Одно неверное слово, движение, и она разобьется вдребезги.

– Оставь меня в покое.

– Уже поздно, – прошептал Уильям. – Я пришел, чтобы проводить вас обратно в поместье.

Сигна бросила на него такой уничтожающий взгляд, что он резко закрыл рот, шагнул внутрь стойла и подхватил жеребенка на руки.

– Оставайтесь сколько пожелаете. А я отнесу дитя к его матери. – Уильям как будто бы спрашивал, и Сигна кивнула. Будет лучше, если ей не придется смотреть на жеребенка – на доказательство того, кем она была и что совершила.

Она подождала, пока Уильям исчезнет. Когда единственными звуками стало шуршание хвостов и тихий топот копыт, девушка подняла голову к потолку, закрыла глаза и спросила:

– Ты еще здесь, не так ли?

Ей ответил порыв ледяного воздуха и ласковый и вкрадчивый голос, который проник в сознание:

– Конечно, я здесь.

– Я вернула жеребенка к жизни.

– Ты вернула жеребенка к жизни, – повторил Ангел смерти без эмоций, которые могли бы выдать его мысли. – Седина в волосах тоже исчезла. Как ты себя чувствуешь?

Вопрос был настолько нелепым, что Сигна не смогла сдержать смеха. Как она себя чувствовала? Боже, откуда она знала?

– Скажи мне, чем тебе помочь, Пташка. – Сигна почувствовала, как он прижимается ближе, когда кончики ее пальцев онемели от холода его тела. – Скажи, как все исправить.

Но дело было в том, что ничего изменить было нельзя, и реальность слишком быстро обрушилась на девушку, чтобы осознать происходящее.

– Я чувствую, что меня будто разрывает в разные стороны. – Признание было тихим, вырвавшимся из самых глубин ее души. – Я устала, что люди меня боятся. Устала чувствовать себя хуже других. Что бы я ни делала, я кого-то разочаровываю. Но больше всего я разочарована в самой себе, потому что ненавижу это чувство, Ангел смерти. Я думала, что примирилась с этим.

Голос Ангела смерти звучал ласково, как осенний ветер, врываясь в комнату и убаюкивая своим уютом.

– Если люди боятся, – начал он, – то пусть боятся. Твои плечи не предназначены для того, чтобы нести груз чужих ожиданий, Сигна. Ты не создана для того, чтобы угождать другим.

Он был прав. Несмотря на результат, Сигна не жалела, что сказала кузине правду и раскрыла свой секрет.

Сигна пыталась выполнить просьбу Блайт, заставляла себя гореть изнутри, чтобы вернуть жеребенка к жизни. Но это не имело никакого значения. Ничто не имело значения. Сигна сделала свой выбор, и теперь пришло время принять его.

И все ж она будет оплакивать то, чего ей будет так не хватать. Например, ночных вылазок в комнату Блайт, чтобы посплетничать, нелепых семейных перепалок за ужином и смеха над тем, что Диана говорила или делала за чаем. Больше не будет поездок с Митрой или прогулок по саду с Лилиан, когда тот оправится от пожара и вновь зацветет. Она даже не услышит в голове голос Ангела смерти, который поможет все это пережить, если Рок судьбы продолжит разлучать их.

Она останется в одиночестве.

– Ты спросил меня, чего я хочу, – сказала наконец Сигна, зарываясь кончиками пальцев в сено. – И я хочу знать, что ты тоже не бросишь меня. Неважно, кем я являюсь. Что бы ни пытался сделать твой брат, скажи, что всегда будешь на моей стороне.

Она замерла, почувствовав прикосновение его руки на своей, затянутой в перчатку, когда он запечатлел на тыльной стороне поцелуй, хрупкий, как желание.

– Можешь на меня положиться. – Сигна ухватилась за это обещание, прячась за него. Удерживая в памяти. – Пока я тебе нужен, я всегда буду рядом.

– Что, если ты мне нужен сейчас? – Сигна стояла на коленях в сене, прислушиваясь к звуку его голоса и надеясь, что, подняв голову, смотрит прямо на него, опустившегося возле нее, но невидимого.

Возможно, это было глупо, но на протяжении всей жизни только Ангел смерти никогда ее не оставлял. Он, как никто другой в этом мире, помог ей почувствовать себя комфортно в собственной шкуре. Поскольку остальные старались переделать ее, говорили, кто она такая и какой должна быть, не было ничего удивительного в том, что Сигна так сильно нуждалась в нем.

Ангел смерти молчал, обдумывая ее слова, и когда ответ прозвучал, его голос был нежен, как стук дождевых капель после грозы:

– Я не хочу причинять тебе боль, Сигна. И не стану рисковать твоей жизнью.

Конечно, она все понимала. Она тоже не хотела рисковать. Не имея ни малейшего представления о своих новых способностях и о том, как далеко зашел Рок судьбы. Он был готов на все, чтобы разлучить ее с Ангелом смерти, и игра того не стоила. И все же, когда Ангел поднес руку к ее щеке и она почувствовала, как кожа его перчаток коснулась ее нижней губы, у Сигны появилась идея. Способ бросить вызов окружающим, их ограничениям и вернуть именно то, чего она хотела, – Ангела смерти.

Сигна взяла его за руку, поглаживая его ладонь. Она ничего не видела перед собой. Не видела руку, которую держала. Глаза, в которые смотрела. Но она чувствовала его. А это чего-то стоило.

– Сигна… – Голос Ангела смерти прозвучал тихо и неуверенно, когда она провела пальцами вверх по его руке, по очертаниям его плеча и вниз по груди. Все ниже и ниже, пока он ее не остановил.

– Осторожно. Ты едва не коснулась кожи.

Сигна так устала быть осторожной. Она сбросила перчатки, когда использовала свои способности на жеребенке, и они все еще лежали, наполовину зарытые в сено. Она поднялась, чтобы взять их, и натянула атласную ткань.

– Проблема возникает только в том случае, если наша кожа соприкасается, не так ли? Значит, мы этого не допустим. – Ее губы заныли от отчаянного желания поцеловать его. Увидеть его. Но сейчас им было доступно лишь это. Поэтому она взяла его руку и направила под платье и к лодыжке, затем медленно вверх по чулкам. Она прислонилась к углу стойла, задрав юбки до колен. Низкий, одобрительный хрип Ангела смерти был самой опьяняющей музыкой. Ей не нужно было направлять его руку; казалось, он снял перчатки, когда расстегивал ее ботинки, отбросив их в сторону, и провел большим пальцем по ее лодыжке. По икрам. Выше и выше, выводя узоры на внутренней стороне бедра.

Ее охватил жар, внизу живота затрепетало от предвкушения, когда она закрыла глаза и сосредоточилась на его прикосновениях. По спине пробежали мурашки.

– Мне нравится, когда у тебя такое выражение лица, – прошептал он, проводя большим пальцем по ее пылающей щеке. – Я так редко его вижу. Обычно, когда мы занимаемся этим…

– Я мертва? – спросила Сигна с хриплым смешком. – Это временно.

Будучи живой, с пульсирующей в венах кровью, ощущения от близости с ним были совсем другими. Ее дыхание участилось, когда Ангел смерти схватил ее за бедра и посадил к себе на колени, и стало еще быстрее, когда по телу пробежали электрические разряды, которые сосредоточились внизу живота. Одной рукой Ангел смерти крепко обхватил ее сзади, а другой сжал бедро, притягивая ее к себе. И Сигна прижалась к нему.

Она хотела его. Больше, чем чего-то или кого-то за всю свою жизнь. Хотела раствориться в нем и забыть обо всем. Притвориться на несколько мгновений, что они обычные влюбленные. Стоило закрыть глаза, и Сигна почти верила в это.

Рука Смерти скользнула между их бедрами и ее юбкой, так что его ладонь от ее кожи отделял лишь тонкий слой муслина.

– Я тоже хочу тебя. – От низкого хриплого голоса сердце Сигны бешено заколотилось. – Всегда.