Приручить королевича (СИ) - Антонина Львовна Клименкова

придворному портному. И просто не успели сообщить вам о цели поездки, так как не хотели тревожить ваш сон.

— О, так это — столичный Дом Моды? — сообразила Варя, мигом раздумав ссориться.

Вычурно изукрашенное здание выглядело многообещающе, а принц — немного виноватым. Поэтому она решила проявить великодушие и смиренно потерпеть компанию этих неприятных до изжоги типов, раз предстоит такое важное дело.

Впрочем, принц не пошел вместе с ними, смущенно заверив, что ему, как формальному жениху, не полагается присутствовать на примерке платья невесты, а уж костюм для свадьбы он как-нибудь подберет из своего «повседневного».

Зато Радмил увязался с нею — и немедля взялся командовать армией модисток и портных. Без зазрения совести забегал к Варе за ширмы во время переодеваний, до хрипоты спорил со старшим модельером о фасонах и тканях, проявляя при этом немалый вкус и осведомленность — за что Варя сразу же прониклась к нему искренней благодарностью. Одна бы она не выстояла против целой армии, вооруженной булавками и иглами для наметок.

К счастью, задолго до их визита о платье невесты похлопотала Мстислада. То ли фрейлина опасалась, как бы не упустить сроки и не ударить в грязь лицом перед иностранным «похитителем». То ли она сделала это еще раньше, когда думала, что ей самой не миновать сей участи — в любом случае ее старания Варя оценила высоко.

Невесте представили на выбор три великолепных наряда — почти готовых, правда, пока собранных на «живую» нитку, чтобы можно было подогнать точно по фигуре. И все три платья отличались роскошью, изяществом и немалой оригинальностью. Это вам не унылое земное средневековье! И даже не ренессанс с классицизмом, а самый что ни есть yudashkin-style в лучшую пору расцвета. Невесте предлагалось предстать перед публикой и женихами либо в образе цветочной феи, чей наряд, соответственно, был украшен белыми шелковыми розами и заткан тонкими растительными узорами. Либо сделаться снежной королевой в строгом платье и бесконечно длинной мантии, отороченной лебяжьим (белокрасовым) пухом. Или же стать богинеподобной золотой дивой в чем-то струящемся, переливающемся, с тугим корсетом и обширным декольте.

— Золотое не хочу! — сразу заявила Варя, едва взглянув на себя, такую всю сверкающую, в ростовое зеркало. — Я ж не за Злата иду замуж. То есть, за него, конечно, но не из любви к нему… Ну, в общем, ты меня понял, Милка!

— Верно, такому декольте требуется грудь Мстислады, а не твоя, отвисшая, — поддержал паж.

Варя его замечание высокомерно проигнорировала.

— Цветочки меня полнят! — решила она, примерив образ феи.

— Цветочки чудесны, но не на такой жопе, — не моргнув глазом, поддержал ее Радмил.

Таким образом остановились на наряде снежной королевы. Варе пришлась по душе и ткань, искрящаяся, как снег в морозный ясный день. И обманчиво простой крой юбки с прямым силуэтом, и длинные рукава с затейливой отделкой. Вырез декольте тут был умеренно скромный, в форме перевернутого треугольника, а роскошный воротник, стоячий, ажурный и легкий, напоминал узоры инея. Даже в неподогнанном варианте Варе понравилось, каким стройным выглядело ее отражение. А мантию с лебединым пухом она попросила заменить на струящуюся серебристую накидку — не совсем фата, но что-то вроде.

Когда все вопросы по подвенечному наряду решили, а Варя наделала вдоволь селфи с помощью зеркала, выяснилось, что Мстислада не долее как вчера успела заказать в подарок для новой подруги пятнадцать «повседневных» платьев, и они тоже требовали примерки и подгонки. Первым порывом Вари было отказаться от щедрого сюрприза. Однако паж заверил, что княжна может легко себе позволить хоть полгорода принарядить без ущерба для своего кошелька, а полтора десятка платьев для нее сущий пустяк. Во-вторых, Мстислада никогда ничего не сделает без выгоды для себя. Здесь же она зрит в грядущее и понимает, что будущей королеве Синегорья совсем без приданого к жениху уезжать никак нельзя — у него там тоже придворные не дикие и понимают толк в моде. Впоследствии Варя, сделавшись женой правителя соседней страны, несомненно отплатит подруге за столь своевременную услугу.

— Угу, как королева королеве, — вздохнула Варя.

Ну хоть кто-то верит в ее счастливую судьбу! Сама же Варвара, поглядев на себя в подвенечном наряде, изрядно струхнула и вообразила, что похититель за блеском платья свою суженую-наряженную и не разглядит. А как домой вернется с «добычей», так задвинет невесту в темный уголок к паукам и прикажет носа не высовывать. Неужто у него дома нет красавиц виднее, чем она, попаданка убогая? Куда она ему такая понадобилась? На нее королевич лишь разочек взглянет, и только из-за дедовского проклятия. Да разве он выберет себе в жены не пойми кого, взявшуюся невесть откуда? Определенно Варе не на что надеяться — фиктивная помолвка с одним принцем в лучшем случае поменяется на фиктивный брак с другим королевичем. И будет у нее не замужество, а бракованная фикция!..

Такие мысли накатили на Варю, захлестнули, закружили голову и под конец примерки довели до тихой паники и крупной дрожи. Когда же королевский модельер вызвал королевского сапожника, и тот явился с парой туфель для подвенечного наряда — на низком каблучке, почти прозрачные, почти ювелирные, все блестящие и будто вырезанные из горного хрусталя… Варя, узрев поданные ей на алой бархатной подушке эти золушкины туфельки, так прониклась предчувствием неминуемого провала, что без прелюдий разразилась рыданиями в голос.

— Эй, ты чего?! — напугался Радмил.

— Ничего особенного, со всякой невестой случается, — заверил пажа сапожник, деловито обувая рыдающую взахлеб невесту, обращаясь, словно ласковый конюх с лягачей кобылой. — Бесполезно успокаивать, нужно дать всласть проплакаться.

— Лишь бы колдовать не начала, она ведь недоученная, — озабоченно предупредил всех присутствующих Радмил.

Впрочем, никого этим не испугал — персонал у портного был опытный, всяких невест повидали на своем веку. Кто-то кстати припомнил байку про беременную чародейку, в истерике перебившую все зеркала в заведении.

Варе было ужасно стыдно — она никак не могла унять рыдания и икоту. Как кукла стояла перед зеркалом в нижнем белье, в глазах всё плыло от потоков слез, а модистки деловито продолжали ее обмерять по всем местам и размерам, расторопно прикидывали к раскрасневшейся физиономии разные ткани, проверяя, пойдет ли ей такой-сякой оттенок-расцветка, не бледнит ли, не полнит ли. Не невеста, а позорище, манекен с воющей сигнализацией!

В конце концов ее заботливо одели в прежнее платье и выпроводили за дверь. Радмил под локоть довел до колесницы, подсадил, запихнул, усадил.

— Чего это с ней? — нахмурился Злат.

— Обычное для невесты состояние, — пожал плечами Радмил, стараясь скрыть собственную растерянность.

— П-п…