Приключения Конана-варвара (сборник) - Роберт Говард

Там стояла женщина и во все глаза смотрела на них. Высокая и гибкая, она была сложена, как настоящая богиня; из одежды на ней имелся лишь узкий поясок, изукрашенный драгоценными камнями. Грива блестящих и черных как вороново крыло волос оттеняла ее изумительную кожу цвета слоновой кости. В глубоких темных глазах, обрамленных длинными ресницами, светились древние чувственные загадки. При виде столь сногсшибательной красоты у Конана перехватило дыхание, а Натала, глядя на незнакомку, потеряла дар речи. Киммериец еще никогда не встречал такой женщины. Черты ее лица свидетельствовали о стигийском происхождении, но кожа была лишена смуглого оттенка, свойственного тем уроженкам Стигии, которых он знал: тело ее казалось вылепленным из алебастра.

Но когда она заговорила глубоким музыкальным голосом, оказалось, что разговаривает она по-стигийски.

– Кто вы такие? Что вы делаете в Ксутале? Кто эта девушка?

– А ты кто? – с грубоватой прямотой осведомился Конан, которому уже надоело отвечать на одни и те же вопросы.

– Меня зовут Талис Стигийская, – ответила женщина. – Вы что, сошли с ума, раз пришли сюда?

– Я уже и сам начал склоняться к этому предположению, – проворчал он. – Клянусь Кромом, если я все еще пребываю в здравом уме, мне здесь явно не место, потому что все, кого я здесь встречаю, – чокнутые. Мы случайно забредаем сюда из пустыни, умирая от голода и жажды, и натыкаемся на мертвеца, который пытается прикончить меня ударом в спину. Мы входим во дворец, богатый и полный роскоши, но здесь никого нет. Мы обнаруживаем накрытый к ужину стол, за которым никто не сидит. А потом мы видим тень, пожирающую спящего… – Он пристально взглянул на женщину и увидел, как она побледнела. – Итак?

– Что «итак»? – пожелала узнать она, явно сумев взять себя в руки.

– Я просто ждал, что ты кинешься бежать, завывая, как полоумная, – любезно пояснил он. – Во всяком случае, мужчина, которому я поведал эту историю, поступил именно так.

Женщина равнодушно пожала своими хрупкими плечиками цвета слоновой кости.

– Значит, это его крик я слышала. Что ж, от судьбы не уйдешь, но глупо визжать, словно крыса, угодившая в ловушку. Когда Тхог пожелает заполучить меня, он придет за мной.

– И кто же такой этот Тхог? – с подозрением осведомился Конан.

Женщина окинула Конана долгим оценивающим взглядом, который заставил Наталу покраснеть и возмущенно прикусить полную нижнюю губку.

– Присядьте вот на этот диван, и я вам все поясню, – сказала женщина. – Но сначала скажите мне, как вас зовут.

– Я – Конан из Киммерии, а это – Натала, дочь Бритунии, – ответил он. – Мы спасаемся бегством, после того как наша армия была разгромлена на границе Куша. Но мне что-то не хочется рассиживаться здесь, когда какая-то непонятная черная тень может прыгнуть мне на спину.

Рассмеявшись негромким музыкальным смехом, женщина опустилась на диван, с деланной небрежностью вытянув свои длинные ноги.

– Успокойтесь, – посоветовала она. – Если Тхог пожелает заполучить вас, он сделает это, где бы вы ни находились. Тот человек, о котором вы говорили, что он кричал и убегал, – разве вы не слышали его последнего вопля, после которого наступила тишина? Должно быть, в своем маниакальном исступлении он наткнулся на того, с кем всеми силами стремился избежать встречи. Как я уже говорила, от судьбы не уйдешь.

Конан пробормотал нечто нечленораздельное, сидя на самом краешке дивана и держа саблю на коленях. Его исполненный подозрений взгляд блуждал по комнате. Натала ревниво прижалась к нему, подобрав под себя ноги. На незнакомую женщину она смотрела с подозрением и презрением. Рядом с ее великолепной красотой она чувствовала себя маленькой, ничтожной и запыленной, и Натала безошибочно распознала выражение ее темных глаз, которые беззастенчиво любовались мускулистой фигурой бронзовокожего гиганта.

– Что это за место и что за люди здесь живут? – пожелал узнать Конан.

– Город называется Ксутал, он очень древний. Он построен на берегу оазиса, на который во время своих скитаний наткнулись основатели Ксутала. Они пришли с востока, но так давно, что даже их потомки не помнят, когда именно это случилось.

– Должно быть, их совсем немного. Дворцы выглядят совершенно пустыми.

– Да, но все-таки здешних обитателей больше, чем ты думаешь. Собственно, весь город представляет собой один большой дворец. Все здания внутри стен соединены друг с другом. Можно часами бродить по комнатам и никого не встретить. Но иногда бывает, что коридоры буквально запружены людьми.

– Как такое может быть? – недоуменно поинтересовался Конан. Услышанное чересчур сильно отдавало колдовством, чтобы он мог чувствовать себя спокойно.

– Большую часть времени эти люди просто спят. Сновидения для них столь же реальны и важны, как и бодрствование. Ты слыхал о черном лотосе? Он растет кое-где в здешних подземельях. Горожане долгие века культивировали и употребляли его в пищу, так что теперь вместо смерти он вызывает сны, фантастические и красочные. Вот в этих снах они и проводят почти все свое время. Они ведут беспорядочный образ жизни. Спят и видят свои яркие сны, потом просыпаются, едят, пьют, занимаются любовью и снова засыпают. Они редко доводят до конца начатое, бросая его на полпути и вновь погружаясь в дурман черного лотоса. Та еда, которую вы нашли… Очевидно, кто-то проснулся, ощутил приступ голода, приготовил себе угощение, а потом забыл о нем и вновь погрузился в сны.

– А где они берут еду? – перебил ее Конан. – Я не видел ни полей, ни виноградников за стенами города. Или огороды и пастбища тоже находятся внутри?

Женщина покачала головой.

– Продукты питания они получают из первичных элементов. Здешние обитатели – замечательные ученые, когда не одурманивают себя цветком грез. Их предки были гигантами мысли, построившими этот город посреди пустыни, и хотя раса превратилась в раба своей порочной страсти, кое-что из их невероятных знаний удалось сохранить. Тебя разве не удивляет это свет? Его дают самоцветы, внутри которых находится радий. Чтобы они начали светиться, их надо просто потереть рукой в одну сторону, а чтобы перестали – в другую. И это – самый обычный пример могущества их науки. Но они уже многое забыли. Реальная жизнь интересует их мало, и большую часть времени они предпочитают проводить во сне, так похожем на смерть.

– Значит, тот мертвец у ворот… – начал Конан.

– Он всего лишь спал, вне всякого сомнения. Вызванный лотосом сон очень напоминает смерть. Все жизненные процессы приостанавливаются, так что невозможно распознать даже малейшие признаки жизни. Душа покидает тело и странствует по другим, экзотическим мирам. И встреченный тобой у ворот мужчина – яркий пример безответственности, с которой эти люди относятся к своим жизням. Он охранял ворота, как того требует обычай, хотя из пустыни сюда никогда не приходили враги. В иных частях города можно встретить и других стражников, и почти наверняка они спят так же крепко, как и мужчина у главных ворот.

Конан принялся обдумывать услышанное.

– И где эти люди сейчас?

– Разбросаны по всему городу: спят на кушетках, атласных диванах, в альковах на подушечках, на помостах, застеленных мехами. Все они окутаны сверкающей вуалью сновидений.

Конан вдруг почувствовал, как по коже у него пробежали мурашки. Ему стало не по себе при мысли о сотнях людей, лежащих в украшенных гобеленами покоях, с глазами, устремленными в никуда. И тут он вспомнил кое-что еще.

– А что это за тварь, что прокралась в комнату и унесла мужчину, спящего на возвышении?

Женщина весьма натурально содрогнулась.

– Это – Тхог, древний дух и бог Ксутала, который живет в куполе под поверхностью земли в самом центре города. Он всегда жил в Ксутале. Никто не знает, пришел ли он сюда вместе с древними основателями или уже был здесь, когда они строили город. Но обитатели Ксутала боготворят его и поклоняются ему. По большей части он спит в подземелье, но иногда, через неравные промежутки времени, начинает испытывать голод и отправляется бродить по коридорам и тускло освещенным комнатам, выискивая жертву. Тогда никто не может чувствовать себя в безопасности.

Натала застонала от ужаса и обеими руками обхватила Конана за шею, словно для того, чтобы никто не смог оттащить ее от защитника.

– Кром! – ошеломленно пробормотал он. – Ты хочешь сказать, что эти люди спокойно ложатся спать, зная, что среди них бродит дьявол?

– Он ведь не всегда голоден, а только временами, – повторила женщина. – Бог должен получать свои жертвоприношения. Когда я была еще ребенком, стигийцы жили под пятой жрецов. Никто не знал, когда его или ее схватят и потащат на алтарь. Какая разница, жрецы ли приносят жертву богам или бог сам приходит за своей жертвой?

– Это не в обычае у моего народа, – проворчал Конан, – и у Наталы тоже. Хайборийцы не приносят людей в жертву своему богу Митре, а что до моего народа – Кром, хотел бы я посмотреть на того жреца, который осмелился бы поволочь киммерийца на алтарь! Кровь бы пролилась непременно, но совсем не так, как того хотелось бы жрецу.