Солнечный детектив - Александр Рыжов

И правда, почему? Это первое, что пришло ему в голову.

– У меня нет телефона, а следовательно, я никак не мог отправить тебе сообщение. – В его голосе прослеживались издевательские нотки, Игнат это чувствовал и прекрасно понимал, что он лжет.

«Ты что, держишь меня за дурака? Психа?» – хотел крикнуть доктор, но с его губ сорвался лишь жалкий кашель, напоминавший скулеж. Прочистив горло, он как можно тверже сказал:

– Немедленно возвращайтесь в палату.

– Как скажешь, док, – хмыкнул пациент и, ловко соскочив со стола, направился к выходу. Игнат словно конвоир пошел за ним следом.

Когда Ян шел по длинному коридору, доктор не мог не отметить его бычью фигуру, сотканную из одних мышц. Если бы пациент захотел причинить ему боль, то никто не в силах был бы помешать этому.

Едва замок наблюдательной комнаты издал щелчок, как около доктора материализовался его коллега с ворохом бумаг в руках, и рабочий день вошел в свою колею.

Обход, процедуры, новенький с попыткой суицида, терапия амбулаторных пациентов, документация, отчет начальству, созвоны и единственный перекус в два часа дня. Нервы, стресс и бессонная ночь давали о себе знать, и уже во второй половине дня его глаза стали слипаться.

Сделав необходимые назначения, Игнат, укрывшись в своем кабинете словно в ракушке, сел за рабочий стол и положил голову прямо на медицинские карты пациентов.

Как же он устал. Он совершенно не успевал за темпом этого безумного мира, ему просто хотелось выспаться и чтобы его никто не трогал.

Недолгое спокойствие нарушил стук в дверь. Бормоча под нос проклятья тому, кто потревожил его, Игнат отворил дверь.

– Вы? – Он даже протер глаза, чтобы удостовериться, не спит ли он. – Почему вы не в палате?

– А почему ты не в тюрьме? Ведь именно из-за тебя погиб Аля.

У доктора было такое ощущение, что в него плеснули серной кислотой. Открыв рот, он, еле ворочая языком, прошептал:

– Это не так…

– Хочешь сказать, что это не ты все подстроил? Нелюбимый старший сын, жаждущий внимания и любви родителей… – Скалясь как пес, готовый укусить, Ян с силой ткнул его пальцем в грудь. – Разве не ты предложил пойти на речку?

– Я, но… – Игнату казалось, что его бросили в глубокий колодец и закрыли крышку. И вдруг колодец стал наполняться водой.

– Да, именно ты. Я был там и все видел. Знаешь, кто ты после этого? – Глаза Яна пылали огнем ненависти и злобы. – Ты убийца!

– Заткнись! Заткнись сейчас же! – Игнат зажал уши ладонями, зажмурил глаза и бессильно опустился на корточки. Его сердце бешено колотилось, тело свело судорогой, в голове разрывались снаряды.

Когда он открыл глаза, Яна уже не было.

Заперев кабинет на ключ, доктор шатаясь добрел до медицинского шкафа и стал с нетерпением в нем рыться. Коробки с лекарствами падали на пол, несколько ампул разбилось. Наконец-то он нашел то, что ему нужно.

Сжав зубы от боли, Игнат вколол себе в сгиб локтя двойную дозу седативного и рухнул на кушетку.

* * *

– Спаси меня! – Малыш тянет к брату ручонки, до которых тот пытается достать, но тщетно: бурный водоворот поглощает ребенка в свое нутро, не оставляя ни единого шанса на спасение.

– Аля! А – ля-я-я! – кричит десятилетний Игнат, беспомощно стуча кулаками по воде, но Али уже нет.

Тяжело дыша и обливаясь потом, доктор открыл глаза. Опять этот кошмар. Видимо, он будет преследовать его всегда. До конца своих дней ему придется видеть, как тонет его младший брат, а он не успевает его спасти.

Растерянно оглядываясь по сторонам, точно не узнавая свой кабинет, доктор протер заспанные глаза. Вроде все на месте: стол, стул, ноутбук, процедурная лампа, тумбочка с капсульной кофеваркой, негатоскоп, на стенках облучатель-рециркулятор и «Постоянство памяти» Сальвадора Дали. В углу комнаты медицинский шкаф, заполненный нейролептиками, транквилизаторами, антидепрессантами, валиумом, морфином и другими препаратами под названием «мечта наркомана».

Нащупав в кармане халата телефон, он поднес его к лицу и, щурясь спросонья, всмотрелся в дисплей.

Время двадцать три десять, и пять пропущенных от жены. Ничего себе. Он вырубился более чем на восемь часов, да еще и на кушетке для пациентов.

Разминая онемевшие конечности, Игнат попытался припомнить последние события перед тем, как отключиться. Так… К нему приходил этот странный пациент и стал обвинять его в смерти Али, а затем назвал… убийцей!

Доктор сполз с кушетки и на затекших, точно деревянных, ногах-ходунках стал наматывать круги по кабинету. Все его тело было ватным, как всегда бывает после сильнодействующего седативного, а он вколол себе огромную дозу.

Потом он позвонил Лиле, на ходу сочинив историю про внезапную проверку. Он так заработался, что не заметил, сколько времени, а телефон предусмотрительно выключил, чтобы не отвлекаться по пустякам. Ведь похоже на правду?

Игнат не хотел ей рассказывать про Яна, тогда бы пришлось вдаваться в подробности, ворошить прошлое, вспоминать смерть Али, а это было слишком тяжело…

Тяжело и почему-то стыдно, будто он действительно был в чем-то виноват.

Но на самом деле он не виноват, ему тогда было всего десять, он сам был ребенком, просто… просто это несчастный случай, рок, судьба, да что угодно, но не его вина.

В этот момент Игнат ощутил, как невидимая рука медленно достает из катакомб его подсознания нечто тяжелое и вязкое.

У этого нечто было имя – чувство вины.

– Я не виноват! – выкрикнул он, и звук его голоса в пустой комнате показался жутким и чужим. – Не виноват, не виноват, – шептал он, меняя халат на пальто.

Через несколько минут, попрощавшись с коллегами и дав наставления дежурным медсестрам, доктор направился в сторону парковки.

Сев в «Макан», он повернул ключ зажигания, но двигатель завелся лишь с третьего раза.

«Пора менять аккумулятор, – подумал Игнат, выезжая за территорию клиники. – Да и сам автомобиль неплохо было бы сменить на более новый. Но это чуть позже».

В последнее время его траты стали превышать доходы.

Ночной город переливался разноцветными огнями. В окнах многих квартир мерцали гирлянды, хотя до Нового года еще оставалось больше месяца. Людям хотелось праздника, хотелось веселья, ощущения волшебства и надежды. Несмотря ни на что.

Сегодня была пятница, а значит, ближе к полуночи ночная жизнь только начиналась. На улице около басящих кабаков толпилась молодежь, выпуская из вейпов клубы пара. Они о чем-то спорили, смеялись, обнимались.

Глядя на них, Игнат улыбнулся, вспомнив себя молодого. Сейчас же все было по-другому. Его давило угнетающее чувство, что он ввязался в странную игру, навязанную