Типы людей: 16 типов личности, определяющих, как мы живём, работаем и любим - Отто Крегер

Наконец настало время работать над особенностями отношений и поведения в этой семье. Для начала все экстравертные рационалы в семье должны были перестать негативно отзываться о поведении Салли и, более того, смириться с тем, что оно нормально. К примеру, им надо было понять, что Салли имеет право на собственные «внутренние часы», на собственное определение понятия «чистая комната» и собственные потребности в общении с семьёй — как сильно бы они ни отличались от их собственных. Салли должна была поверить в собственные силы, осознать свои собственные положительные качества и, вместо того чтобы лгать и обманывать, начать говорить своим родным правду — и верить, что они примут её. Кроме всего прочего, Салли поняла, что ей в действительности легко общаться с людьми: она была внимательна, хорошо понимала других и обладала талантом вдохновлять их на свершения.

Прошло шесть лет. Эта семья до сих пор работает над своими взаимоотношениями, но они добились уже очень многого. Салли стала полноправным членом семьи, а её родители, братья и сестры научились ценить её вклад в общую деятельность, а не отвергать его без раздумий. Сама Салли тоже научилась ценить свои способности и умения: она стала посредником в семейных конфликтах и учит своих близких прислушиваться к словам собеседников, и в то же время она начала принимать больше участия в «экстравертных» видах деятельности и стала более организованной. Она теперь не так много сидит в своей комнате, больше общается с семьёй и даже принимает участие в спорах (говоря спорщикам о том, что они должны лучше слушать друг друга).

Линда: как учатся дети-экстраверты

Старшеклассницу Линду (ENFP) к нам привели её родители — рациональные интроверты. Её мать сказала: «Вчера вечером я заглянула в её комнату и увидела, что она прижимает к уху телефонную трубку, громко играет радио, и при этом она делает домашнее задание. Так нельзя учиться!»

Мы спросили её: «Какие оценки у вашей дочери?»

Она ответила: «Это совершенно не важно. Так учиться нельзя, и все тут. Мы должны ей помочь».

Эта семья прошла наш курс типоведения в Армейском военном колледже, они знали и уважали типологические различия, но, очевидно, не применяли это знание к привычкам собственной дочери. Мы попросили их составить список того, что, по их мнению, должно нравиться в процессе учёбы представителям типа ENFP. Также мы попросили их составить такой же список для рациональных интровертов. Оказалось, что супруги прекрасно понимают различия между ENFP и рациональными интровертами в подходе к учёбе. Например, тот факт, что интровертам требуется тишина, чтобы сосредоточиться, а экстраверты предпочитают разнообразие и активность. И то, что рационалы любят доводить все дела до конца, а иррационалы не прочь отложить их на потом.

Различия между этими списками говорили сами за себя, а тот факт, что Линда была одной из лучших учениц в школе, доказывал, что её методы учёбы вполне себя оправдывают. Родителям надо было понять, что, пытаясь навязать ей «правильное» поведение, они могли бы принести ей вред.

Мы сделали копии этих списков и попросили родителей Линды повесить их на дверцу холодильника, чтобы они ежедневно напоминали им о том, что у каждого свой путь.

Ронда: проблемы в отношениях

Когда ей было одиннадцать лет, её родители развелись. Ещё до развода Ронда успела проявить все типичные для этика свойства: она нуждалась в открытом выражении привязанности и с удовольствием выражала привязанность сама, принимала критику близко к сердцу, старалась доставить всем удовольствие и была довольно-таки эмоциональна. В общем, она была нормальным, счастливым ребёнком.

Развод родителей стал для неё полнейшей неожиданностью. Казалось, что в семье все было спокойно. Когда родители разошлись, Ронда была в шоке и, как типичный этик, отнесла эту ситуацию на свой счёт: она стала винить себя в их разводе, решила, что причина его была в её поведении. Её самооценка резко упала.

Мы встретились с ней через много лет, когда она была уже студенткой университета. Она пришла к нам на консультацию, чтобы понять, почему ей не удаётся поддерживать отношения ни с друзьями, ни с любовниками. Она призналась, что относится к людям — включая родителей — с подозрением и боится слишком близких отношений, потому что, по её словам, «люди причиняют боль». Она прошла тест Майерс-Бриггс, и он показал лёгкий перекос в сторону логики, что явно противоречило её описанию собственного поведения в детстве.

С помощью типоведения ей удалось осознать, что корни её проблемы лежат в противоречии между этикой и логикой. Как свойственно этику, она взяла на себя вину за то, к чему не имела никакого отношения. Поговорив с каждым из родителей, она наконец поняла, что не была причиной их развода. Атмосфера прояснилась, и родители смогли показать, как сильно они привязаны к ней — и даже друг к другу.

Она ни с кем не обсуждала эти проблемы на протяжении долгих лет, и это усугубило ситуацию. После того как Ронда избавилась от чувства вины, ей удалось частично восстановить свою самооценку. Её родителям тоже стало намного легче. Они также чувствовали себя виноватыми в её детских переживаниях. Разговор с дочерью помог им сбросить этот груз.

Но это решило лишь часть проблемы — у неё по-прежнему не получалось поддерживать близкие отношения. Понимая, что чаще всего отношения между мужчинами и женщинами строятся во многом по примеру собственных родителей, Ронда согласилась поддерживать постоянный контакт со своими родителями и быть с ними открытой и искренней, чтобы научиться строить доверительные и крепкие отношения.

В конце концов она заключила с собой договор. Когда её логическое «я» говорило, что ей надо опасаться близости с данным человеком, она задавала себе вопросы этического характера: нравится ли мне этот человек? Есть ли какие-то признаки опасности? Что может случиться в худшем случае?

В ситуации Ронды типоведение не стало мгновенным решением проблемы — она по-прежнему работает над последствиями своих детских переживаний, — но оно помогло ей понять проблему и выработать действенный метод её решения. Пользу от этого получила и Ронда, и её родители.

Джонатан: как здоровается ребёнок-интроверт

Он был единственным интровертом в семье экстравертов. Его отец был в разъездах все выходные и вернулся домой в воскресенье вечером. Жена и дочь (обе экстраверты) бурно его приветствовали, расспрашивали о впечатлениях и рассказывали, как провели эти дни. Джонатан даже не вышел из своей комнаты. Прошло три часа, а он так и не поздоровался с отцом. В конце концов отец потерял терпение, ворвался в комнату Джонатана и потребовал, чтобы сын поздоровался с отцом, поговорил с ним и присоединился ко всей семье.

Все закончилось ссорой. Вышло так, что на следующий день члены этой семьи познакомились с типоведением и узнали о различиях между интровертами и экстравертами. Отец понял, что, как экстраверт, он нуждается в присутствии сына, в его внимании и поощрении — «Эй, я вернулся домой, порадуйтесь мне!» — но также он понял, что потребности интровертов в значительной степени отличаются от его собственных.

В результате они пришли к простому компромиссу: Джонатан согласился по крайней мере здороваться с другими членами семьи (а при малейшем желании — не только), а экстраверты согласились оставить его в покое и не требовать, чтобы он всегда был рядом с ними.

Эми: сенсорик среди интуитов

Её отец Дон (ENTP) начал свой рассказ с тех же слов, которые мы так часто слышим от других: «Ах, если бы я узнал о типоведении много лет назад… Я бы не чувствовал себя таким виноватым». Десятилетняя Эми (ESFJ) была первенцем и единственным сенсориком в семье из пяти человек: две сестры (ENFP), отец (ENTP) и мать (INFJ). Как-то раз Дон помогал Эми с домашним заданием по арифметике. Напряжение между ними нарастало — они совершенно по-разному воспринимали предмет: для Эми арифметика была лишь комбинацией тривиальных операций сложения, вычитания, умножения и деления, а Дон пытался связать её с более широкими концепциями.

Дело дошло до того, что Дон не смог сдержать раздражение и огорчение и швырнул учебником в собственную дочь. Эми выбежала из комнаты в слезах, чувствуя страх и отчуждение по отношению к отцу и потеряв всякую уверенность в собственных умственных способностях. Дон никогда больше не помогал своей дочери делать уроки, а у Эми на долгие годы развился страх перед математикой.

Через много лет, когда Эми уже была аспиранткой, мы познакомились с Доном на обучающем семинаре по типоведению. Когда речь зашла о различиях в подходе к обучению между сенсориками и интуитами, на Дона снизошло озарение. Ему не только удалось снова «пережить» ситуацию в своём сознании, но и пришлось обсудить все это с Эми. Этот разговор тринадцать лет спустя помог им обоим: Дону — избавиться от чувства вины, а Эми — возродить уверенность в собственных способностях к математике и исцелить открытую рану во взаимоотношениях с отцом.