Кедровая долина - Грейс Агиляр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Участвуя в празднествах, Артур Стенли пользовался успехом, граничащим с любовью. Подозревая в англичанине душегуба, испанцы с готовностью принимали мнимое преступление за реальное, ибо чего ждать от иностранца? Поняв ошибку, спешили исправить ее с характерной горячностью. Стенли купался в почестях, не было недостатка в знаках уважения, в похвалах, в почетных приглашениях.
Для женской половины королевского двора молодой, неженатый, отважный и безупречно галантный английский рыцарь был объектом особенного интереса. Вполне сознавая сей факт, Стенли избрал похвально сдержанную линию поведения, не поощряющую романтические фантазии юных дев. Впрочем, одна из особ прекрасного пола, уже знакомая читателю Катарина, более других привлекала целомудренное внимание Стенли.
Катарина была допущена к Мари, и королева разрешила своей придворной отвечать на вопросы рыцаря о пленнице. Катарина знала, что интерес Стенли к ней есть не более чем его интерес к Мари. И все же общение с англичанином волновало ее, и она дала свободу своему сердцу отправиться в плаванье к неизвестным берегам.
За полгода физическое и духовное здоровье вдовы Моралеса в достаточной степени восстановилось, и Изабелла посчитала, что скоро настанет время осуществить план обращения в христианство. Королева не сомневалась в успехе предприятия и потому открыла двору тайну пребывания Мари под ее кровом. Вдова не появлялась на людях, и горечь утраты служила оправданием ее уединения. Никто не знал, как вернулась Мари после своего необъяснимого исчезновения, и никто не догадывался, что послушник и Мари – одно лицо. Было объявлено о возвращении молодого монаха к отцу Амброузу.
Мари много молилась и предавалась воспоминаниям. Одиночество не тяготило, скорее, радовало ее. Несли отраду редкие доброжелательные знаки внимания Изабеллы. Утешала мысль о благоденствии Артура, и сладко было сознавать, что это она спасла его. Но вспышки света в ее душе не рассеивали мрака худых предчувствий.
Стенли готовился покинуть Сеговию и совершить марш на юг – там Фердинанд приказал ему закрепиться на важном рубеже для скорого вторжения на территорию мавров. Стенли предстояло дожидаться подхода войск короля, находившегося в Сарагосе.
Королева дважды предумышленно устраивала Стенли случайные встречи с Мари, и сама присутствовала при сем. Завидев возлюбленную, храбрый рыцарь словно лишался языка, яркие признания, которые он тысячекратно повторял наедине с собой, застывали у него на устах. Но волнение в голосе и любовь в глазах говорили красноречивее слов.
Робко высказанному желанию не получить желанного ответа. Мари глядела на Стенли, и трудно было с уверенностью судить, видит ли она его. Лицо ее становилось бледно, взгляд выражал усталость и словно просил покоя. Артур не хотел замечать перемен, его чувства были, как прежде, пылки, а надежды незыблемы. Изабелла рисовала перед ним прекрасную картину будущего, в которое он горячо верил. Он не боялся месяцев и лет, ибо не сомневался в счастье. Стенли покинул Сеговию с умиротворенным сердцем.
Благословив Стенли в поход, королева направилась в Сарагосу к мужу – она хорошо знала, что ее пребывание рядом с супругом накануне войны вселяет уверенность и спокойствие в его доблестное сердце. Она взяла с него слово, что как только в военном лагере на юге, куда он вскоре отправится, и где его дожидается Стенли, будут созданы условия для пребывания женщин, он известит ее, и она последует за ним. Фердинанд охотно исполнил обещание, ибо присутствие Изабеллы поднимало не только его собственный боевой дух, но и прибавляло храбрости рыцарям и простым солдатам. Такую отнюдь немалозначащую лепту вносила эта женщина в ратный труд мужчин.
Для Мари время скользило мирно и тихо. В Сеговию вернулась Изабелла, и впервые близость доброй королевы не успокоила, но растревожила душу Мари – пробудились задремавшие было предчувствия новых испытаний. И вот, горький день настал. Изабелла повела с Мари решительный разговор и изложила ей свой план, разбив хрупкую безмятежность ее житья.
“Дорогая и любимая наша Мари! Физические и душевные силы вернулись к тебе в той мере, что достаточна для нашей непростой откровенности, – размеренно произнесла королева, – мы не можем бесконечно долго оказывать покровительство иудейке, присутствие которой под королевским кровом беспрецедентно. Наша церковь требует от тебя свершить крутой жизненный поворот. Мы просим обдумать принятие католичества, о святости и чистоте коего станет ежедневно беседовать с тобой добрейший отец Денис. Когда он сообщит нам, что ты отмежевалась от варварского иудейства и окунулась в лоно истинной веры, то, как и прежде, ты будешь купаться в любви при нашем дворе, и наследуешь состояние твоего покойного мужа, мир праху его”.
Мари приготовилась ответить своей благодетельнице, но та остановила ее жестом руки.
“Прошу, Мари, не надо поспешных слов. Мы ничего не просим сейчас, кроме послушания. Пусть сердце твое подготовится к переменам. Остальное довершат наставления отца Дениса. Мы не допускаем мысли, что наша доброта и великотерпение окажутся напрасными, и ты останешься в плену заблуждений. Мы любим тебя такую, какая ты есть, но мы желаем твоего прозрения, и лишь от тебя самой зависит, сколь продолжительным будет твой путь к счастью. Нам известно, что жестоковыйный твой народ отвергает любые доводы, кроме жестокости. Но мы надеемся, что в душе Мари Энрикес-Моралес любовь и благодарность возобладают над упрямством худшего толка, и нам не придется применять тех мер, которых так легко можно избежать!”
Суровость неизбежных слов всколыхнула душу Изабеллы. На глазах ее выступили слезы, и она поспешно удалилась, дабы Мари не заметила слабости государыни.
Глава 31
“За нее я терял, сколько дать ты мне мог,
И про то знает Он, нас карающий Бог,
Моя скорбь и надежда во власти Его,
А в твоей – моя жизнь, что отдам за Него”.
(Джордж Байрон, “Еврейские мелодии”, перевод Н. Минского)
Судьба вела Мари по стезе мучений. Сотни и тысячи лет обитавшие во враждебной среде сыны и дочери ее народа были презираемы и терпели страдания – телесные и духовные, а зачастую обрекались на смерть. О причине сего можно спорить, но факт неопровержим. Что поможет совместить печальную реальность с добротой Всеведущего? Только вера в будущее счастье в лучшем мире, уготованное Им для страдальцев.
Благородная Изабелла предложила выбор любимой ею Мари – стать католичкой, отрекшись от веры отцов, или принять пытки. Казалось, для Мари решение
