Керенский. Вождь революции (СИ) - Птица Алексей

Мануйлов Алексу был абсолютно неинтересен, с Терещенко и Коноваловым и так всё ясно, а вот Годнев, как государственный контролёр, был полезен тем, что занимался проверкой расходов бюджета. Впрочем, судя по истории, всё поменяется буквально через месяц. А потому, об этом человеке, как и об этой должности, можно было благополучно забыть и не обращать никакого внимания.

Постепенно кабинет наполнялся и другими министрами. Пришёл министр путей сообщения Некрасов, вслед за ним министр по делам Финляндии Родичев, оба они были достаточно влиятельными лицами, но с шаткими позициями. Финляндия ещё не проявила свои националистические позиции, и пока что замерла в ожидании исхода февральских событий.

А вот пути сообщения имели первостепенную важность. Впрочем, у Алекса оставался ещё один козырь в рукаве, и сбрасывать его обратно в колоду не раскрытым он не собирался. Этим козырем являлись жандармские полицейские управления железных дорог. Их еще не успели расформировать, и сам Керенский не собирался этого делать. Отдельный корпус жандармов станет отрядом поддержания законности и порядка на железных дорогах, ОПЗЖД, если сокращённо. А можно проще — железнодорожной милицией.

Ещё немного позже в кабинет зашёл министр земледелия Шингарёв, надежда крестьянства и одновременно крупных землевладельцев. Нетрудно было догадаться, за кого будет известный кадет. А вот в какую сторону качнётся маятник при решении вопроса о земле, никто не мог предугадать. На земле и ее вопросе были сосредоточены чаяния многих россиян, критического большинства людей разных сословий.

Судя по весьма нерешительному и очень хитрому виду министра земледелия, тема будет усиленно муссироваться, превращаясь из изначально «вкусной» и привлекательной «жевательной резинки» в зажёванную жвачку.

Дверь снова распахнулась, и в кабинет вошли ещё два министра. Это были военный и морской министр Гучков и министр иностранных дел Милюков. Они всегда были непримиримыми соперниками, объединившимися ради одной цели — свержения самодержавия. Более того, Гучков даже умудрился вызвать в восьмом году Милюкова на дуэль.

Александр Иванович Гучков, выходец из купеческой семьи, был значительно лучшим оратором, чем прошлый Керенский, пусть и одержимый разнонаправленными страстями. Он был успешным авантюристом, всегда имеющим деньги, но живущим не ради них, а ради приключений и славы. К семнадцатому году Гучков успел послужить в армии, окончить Московский университет, поучиться за границей, а после стать главой частного банка.

Но приключения тянули его как магнитом. И вот он уже сражается в Трансваале на стороне буров. А в пятом году попадает в плен к японцам, будучи волонтёром русского Красного креста. Несколько раз он вызывал на дуэли разных людей, и в том числе Милюкова, но никого не убил.

Алекс, внимательно наблюдая за министром, сознавал, что этот человек долго не удержится на должности в силу своего нетерпения и метаний из крайности в крайность. Людей подобного склада просто нельзя ставить на серьезные ключевые должности. Они там лишние.

Павел Николаевич Милюков был человеком совсем другого склада. Он точно знал, чего хочет, и искренне думал, что осчастливит этим знанием всех остальных. Зачастую даже не спрашивая их мнения. Алекс внимательно рассматривал умное лицо этого известного представителя кадетской партии. И у него создалось впечатление, что такой решительный и образованный человек был весьма зависимым … от своего самомнения. Не склонный к компромиссам и полностью уверенный в своей правоте, он был англофилом и ярым адептом войны до победного конца, со всеми вытекающими последствиями.

Последним на совещание вошёл обер-прокурор Святейшего Синода Владислав Львов. Об этом человеке Керенский ничего не знал, кроме того, что он был радикально настроен собственно к церкви и усиленно поддерживал «прогрессивное» духовенство, ратующее за реформы. К сожалению, эти реформы оказались совсем не теми, которые были нужны России.

Глядя на него, Алекс Кей не смог удержаться от глумливой усмешки. Что ожидать от человека, помогавшего церкви потерять саму себя и практически погибнуть, он не знал. В любом случае, от подобных «фруктов» следовало избавляться в первую очередь, пока они не наломали дров.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

То, что Русскую Православную церковь ждали гонения и упадок, Керенский знал, как, впрочем, каждый в России. И только сейчас он задумался, а почему то же самое не коснулось католической, протестантской, лютеранской церквей.

Почему остались иудейские синагоги и мусульманские мечети, которые тоже уменьшились в числе, но сохранились гораздо в большем количестве. Они смогли не потерять и свою паству, и своих священнослужителей. В их церквях не устраивали клубов, не отдавали под склады. Там не пьянствовала молодёжь, не расстреливали людей. А вот русские священники гибли массово. И это после того, как церковь получила столь ожидаемый ею Патриархат?

Неисповедимы пути Господни…

Глава 16. Заседание (Продолжение)

"Эсеры предали крестьян помещикам, партия эсеров изменила крестьянству, она тоже если не "снюхалась" с помещиками, то сдалась помещикам." В.И. Ленин

Между тем, все министры прибыли и заняли свои места. Слева от Керенского занял своё место Коновалов, а справа Терещенко. Напротив сели Милюков и Гучков, а остальные расположились кто где.

— Спасибо господа, что прибыли к назначенному времени. Давайте приступим к заседанию, — кратко обратился к собравшимся князь Львов.

— Господа! Нас избрал народ, и мы должны оправдать его доверие. Прошу каждого доложить о проведённой работе, а затем приступим к разбору и решению сложных и тяжёлых вопросов, у кого какие есть. Прошу первым отчитаться министра путей сообщения. Пожалуйста, господин Некрасов.

Упомянутый Некрасов разложил перед собой нужные бумаги и, не вставая, приступил к докладу.

— Господа, железнодорожники полностью поддержали свержение самодержавия и заверили меня телеграммами, что не допустят остановки движения поездов и грузового коллапса. Я постоянно взаимодействую со всеми Советами, в состав которых входят представители железнодорожников различных профессий. Все они готовы работать на свободную Россию и приветствуют работу Временного правительства.

— Да, железная дорога — это вены нашего государства, по которым течёт его кровь, — подтвердил министр-председатель. — А какие у вас есть не решённые вопросы?

— Их у меня два. Первый: служащие железной дороги просят повысить им зарплату в связи с всеобщим подорожанием товаров и продуктов. И, уверяю вас, это строго необходимая мера.

— Да, вопрос действительно важный, — подтвердил Львов, — Я лично его только поддерживаю! Но что скажет господин министр финансов?

Терещенко кивнул, дав понять, что услышал вопрос:

— Мы отыщем необходимую сумму и согласуем её с господином Некрасовым. Деньги выделим.

— Хорошо, тогда, прошу вас, второй вопрос.

— Второй касается жандармских полицейских отделений на железной дороге. Этот пережиток самодержавия мешает слаженной работе министерства путей сообщения и их следует убрать, как рудимент прошлого.

— Ммм, Александр Фёдорович, это уже ваша вотчина, — обратился к Керенскому князь Львов, — Я слышал, что министерство юстиции уже подготавливает акт о расформировании Отдельного жандармского корпуса.

Взгляды всех присутствовавших сошлись на Керенском.

— Да, — не стал отрицать Алекс, — Мы подготовили данный документ, и жандармский корпус будет расформирован. Что касается жандармских полицейских управлений на железной дороге, то они будут реформированы и переименованы в железнодорожную милицию, после чего в дальнейшем значительно усилены.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Но почему? Разве это является насущной необходимостью? — не сдержал эмоций Некрасов.

— Потому что у нас идёт война, если вы ещё об этом не забыли, гражданин Некрасов, — с упором на слове «гражданин» отозвался Алекс, — Вы же не будете отрицать того, что в стране есть немецкие шпионы и возможны провокации и диверсии на дорогах. Кроме того, нам необходимо поддерживать порядок на транспортных артериях. Возможны организованные и спонтанные нападения уголовников и дезертиров. Последние путешествуют с оружием, и кто им сможет дать отпор? Машинист? А может быть, начальник станции, ведь ему положен револьвер? Я лично сомневаюсь в этом. Кроме того, реорганизовав и усилив охрану железнодорожных путей, мы покажем, что мы власть, которая пришла надолго, а не обычные «временщики».