Врата Лимбрета - Робин Хобб

было право Лимбрета решать! Но у меня нет его, а Лимбрет приказывает мне сейчас относиться к тебе с уважением. - Хранитель сделал паузу, как будто прислушиваясь. Заклинательница нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, но ждала. Наконец Хранитель повернул к ней свое безглазое лицо. - Ки еще не добралась до Лимбрета. Та, которую ты настояла, чтобы мы пропустили раньше нее, чтобы проверить Врата, замедлила ее продвижение. Это твоя собственная вина, поэтому ты должна подождать, пока все не уладится. Как только Ки окажется перед Лимбретом и будет доказано, что она подходит, все договоренности будут выполнены. Тебя это устраивает?

- Мне кажется, ты надеешься, что Врата закроются раньше! Скажи своему хозяину, чтобы он остерегался обманывать Заклинательниц Ветров. Я вернусь завтра. Тогда мне нужен камень. Завтра я в последний раз буду говорить с тобой мягко.

Остаток ее слов унесло порывом ветра, который бросил Хранителя на колени. Он боролся с порывом, когда тот перевернул его на спину, и его серые ноги замелькали, голые и тощие, как у аиста. Улица внезапно стала темнее, ароматнее, прохладнее. Джейс услышала, как Чесс долго вдыхает воздух, глотая его так, будто может им напиться.

- … что делать с тьмой, просачивающейся в этот мир? - потребовала Заклинательница после паузы. Хранитель бросил на нее ядовитый взгляд, который был не ответом, а отрицанием своей вины. Джейс наблюдала, как Хранитель пробивается обратно к центру Врат, чтобы еще раз поднять руки над головой и начать свои непостижимые плетущие движения.

- Вандиена здесь нет, - хрипло заметил Чесс.

- Я знаю. Тише.

- Но я голоден, - запротестовал он. - Разве мы не можем сейчас пойти домой?

- Домой? - Джейс потребовалось мгновение, чтобы понять, что Чесс имел в виду лачугу, в которой они прятались. Ее охватила паника. Мальчик висел над пропастью и неумолимо ускользал от нее. Она взяла сына за руку, но знала, что не сможет надолго удержать его. Не здесь. Она с тоской смотрела на Врата, но что-то затуманивало ее зрение. Ей было отказано даже мельком увидеть свою собственную землю.

- Пошли, - прошептала Джейс, и они ускользнули, переходя из тени в тень, пробираясь по пыльным улицам обратно в переулок. Они остановились только один раз, чтобы напиться воды из общественного колодца. Джейс скривилась, выпив жидкую тепловатую жидкость, но Чесс выпил воду до дна. Закончив, он набрал еще одно ведро и ополоснул свое пыльное лицо и руки. Эти тонкие руки причинили Джейс боль. Солнечные волдыри покрыли их, а лишения истончили их до костей, сухожилий и кожи. Джейс помнила их круглыми и пухлыми, как руки маленького мальчика. Теперь он был похож на нескольких других беспризорников, которых она мельком видела сегодня вечером, вплоть до рваной коричневой одежды. Когда она дотронулась до грубой ткани, он вопросительно взглянул на нее. Казалось, он не знал, что страдает. Его глаза поднялись к небу, и он нахмурился.

- Это скоро вернется, - предупредил он ее. И именно Чесс взял Джейс за руку, чтобы увлечь ее вниз по улице в переулок, в безопасность полуразрушенного курятника.

Глава 9

Вандиен проснулся от урчания в животе. Потягивание только усугубило ощущение пустоты в желудке. Он вспомнил о кусочке хлеба и вяленой рыбе, которые съел в курятнике. Это была его последняя трапеза, и она была достаточно скудной. Он откупорил бурдюк с водой и сделал маленький глоток. Вода была пустой, прохладной и одинокой в желудке.

Привычка заставила его взглянуть на небо, чтобы посмотреть, как долго он спал, но ночь и облачность были непроницаемы. Это не имело значения. Когда он пробежал без отдыха так далеко, как только мог, он заснул. Теперь он проснулся, и пришло время снова отправиться в путь. Зевнув, он потер рукой заросшее щетиной лицо. “Назад на дорогу”, - строго приказал он себе. Он прибавил шагу, глядя вперед, на черную ленту дороги. Она была бесконечной, понял он, когда внезапно перешел на шаг. У него болели ступни, желудок сводило, и вся эта задумка было глупой. Он зашагал вперед, ругая себя за тщетность попытки. Идя пешком и голодный, он никогда не мог надеяться догнать Ки. Он не нашел никаких признаков того, что она останавливалась и разбивала лагерь. Как бы ни было неприятно это признавать, но ему пришлось согласиться с предположением Джейс, что Ки была охвачена каким-то лимбрет-безумием и уже проводила лучшее время в тех далеких холмах. Вандиен представил, как она стоит на скамейке, серые лошади переходят в галоп, колеса повозки грохочут, вращаясь по этой гладкой и идеальной дороге. И вот он появляется, со стертыми ногами и с пустым желудком позади нее. Это было жалко. Но он продолжал идти.

Он сожалел о своих ботинках, о лошади, о свертке с едой для путешествия. Он сожалел о чистой одежде и чашке горячего чая. Он мечтал о возможности схватить Ки за плечи и хорошенько поколотить ее за то, что она не дождалась его. Он натянуто усмехнулся про себя, представив последствия этого поступка. Он, вероятно, сожалел бы о зубах.

Пока он размышлял, его взгляд блуждал, а ноги несли его дальше. Теперь по обе стороны дороги были возделанные поля. Домики по дальним сторонам от них представляли собой маленькие горбатые убежища, едва различимые на фоне холмов, возвышавшихся за ними. В животе у Вандиена снова заурчало, и он сглотнул. Безумие продолжать идти голодным, пока он не упадет. Он начал осматривать ряды посевов, проходя мимо них, но не увидел ничего знакомого. Ему потребовалось бы слишком много времени, чтобы дойти до одного из домиков и попросить еды. Кроме того, из того, что Джейс рассказала ему о ее мире, никто не стал бы отказывать ему в еде. Аккуратный ряд кустов тянулся вдоль дороги. Он жадно оглядел их в поисках плодов, но увидел только длинные узкие листья, свисающие с раскидистых ветвей. Что ж, возможно, это были корнеплоды или время плодоношения прошло. Он напряг зрение, вглядываясь вперед сквозь полумрак.

Он продолжал идти. Легкий ветерок шевелил посевы, и земля в темноте источала насыщенный плодородный запах. Черная дорога гладко ложилась под его усталые ноги. Ки, наверное, отлично проводит время, - кисло подумал он. В нем зашевелился другой, отдельный голод, гармонирующий с тем, что был в животе. Почему, черт возьми, он не мог сидеть на сиденье фургона рядом с Ки, мягко покачиваясь в такт вращающимся желтым колесам? Было несколько