Военные трофеи - Алан Фостер

Он знал, что они сроднились. Фронтовые связи были не редкостью, даже необходимостью, ибо поддерживали душевное здоровье участников боёв. Понятно, что Наоми стремилась к большему. Но он был столь занят и поглощён своими делами, что не удивительно, что знаков этого не заметил. Естественно, они с Лал стали хорошими друзьями; даже близкими. И произошло это по причинам, которые он никому не мог перечислить, не говоря уже о разговорчивой Наоми. Они с вейс уважали знания и опыт друг друга. Если это назвать «отношениями», то пусть будет так. Но заходить настолько далеко, чтобы заподозрить недолженствующие вещи, свойственные разве что самым скандальным фантастическим произведениям, – это уже результат нездоровой психики.

Поведывая микрофону самые важные свои ощущения от исхода этой встречи, он пытался быть снисходительным. Наоми явно расстроена, может быть, даже в отчаянии. И это плохо. Он был убеждён, что ничего не делал, чтобы возбудить в ней ожидания чего бы то ни было, кроме взаимного удобства и удовольствия. Ничего, переживёт, как и он. Неужели она думает, что он не испытывает боли утраты?

Он заставил себя отбросить личные заботы. Миры Амплитура обнаружены. Каково должно быть сейчас членам Узора, которые тысячу лет жили под грузом войны и внезапно увидели забрезживший её конец? Это достижение Человечество способно оценить только сравнительно. А массудам и с’ванам, одними из первых вступившими в войну против Амплитура, которые, конечно, были проинформированы, показалось, должно быть, что Вселенная перевернулась.

Он в последний раз осмотрел компактную, удобную комнату, которая была его домом на Чемадии. Хотя это не вполне точно, напомнил он себе. У солдата нет дома – только боевой пост. Ещё одна планета возвращена Узору, ещё один мир освобождён от удушающей хватки Назначения. Годы упорства и жертв окупились. Теперь же, как и всегда, пора двигаться дальше. Только на этот раз, в отличие от всех предыдущих, следующий мир может оказаться последним.

Глава 13

Подавленность и отчаяние окутывали Совет ядовитым туманом, отравляя мысли и портя атмосферу. Это не вполне было метафорой, поскольку члены Совета не могли проецировать свои мысли.

Совет не был постоянно действующим органом. Туда входили и выбывали согласно назначениям и прихотям, из стремления внести свой вклад или по необходимости убыть. И старые участники, и только появившиеся – все пользовались уважением и почётом за своё мастерство, знания и опыт. Всё это и многое другое требовалось теперь от них, чтобы избежать светопреставления.

Заседали они в мелководном, парящем бассейне, заполненном сернистой, солёной водой, и обманчивая неформальность обстановки мало соответствовала серьёзности обсуждаемого. Трудолюбивая поросль тёмно-зелёного и ржаво-коричневого цвета пробивалась сквозь окружающую мглу из амфитеатра на воздух.

Вода помогала поддерживать мягкотелые формы участников. Щупальца тянулись от тел к пультам, и угловатые рты потягивали воду или всасывали воздух. Информация, предоставляемая аппаратурой, была очень объёмистой, но мало обнадёживающей.

Зеленовато-жёлтый свет струился из-под матового, полупрозрачного купола наверху, откуда также свешивались всевозможные дополнительные приспособления, реагирующие на голос или особые жесты участников.

Члены Совета не смотрели друг на друга, потому что нужды в этом не было. Они были рассыпаны в беспорядке, как первобытное стадо; их текучие, склизкие тела поблёскивали серебристо-оранжевым и рыже-золотистым в неясном, приглушённом свете; кряжистые лапы были подобраны под себя. Глаза-плошки блуждали по ухоженной растительности, зловонной воде, распластавшимся соседям. Каждый из них занимал кажущееся ему наиболее удобным положение.

Множество аппаратуры предназначалось исключительно для внешней связи и получения информации, поскольку все присутствующие гораздо надёжнее были связаны между собой выдающейся способностью их мозга проецировать мысли. В результате атмосфера в Совете была столь же густо, как влагой, насыщена всеобволакивающим разочарованием.

В соответствии с древними незыблемыми догматами Назначения, не было ни Верховного Вождя, ни Великого Властителя. Все присутствующие были более или менее равны, хотя личные свершения и способности каждого ценились по заслугам. Тот, кто высказывался в данный момент, он и руководил. Когда же он заканчивал, управление переходило к следующему скорбящему собрату. О такой системе младшие расы, лишь смутно разбирающиеся в глубинах Назначения, могли лишь мечтать.

Среди собравшихся не было ни одного представителя этих пылких рас – ни мазвека, ни ашрегана, ни криголита, ни кората или акария. Это был Большой Совет Амплитура. Его выводы будут внушены – не более того – этим достойнейшим союзным жизненным формам. Внушённые же решения неизменно претворяются ими в жизнь.

Несмотря на тяжкие усилия части собравшихся, а также их советников, существовал серьёзный недостаток предложений и внушительных идей на предмет того, как быть дальше. Даже само Назначение, веками вдохновлявшее Амплитур на великие дела, не давало нынче былого заряда энтузиазма. И это сильно мучило членов Совета, которые знали, что именно на них возложено решение того, когда, как и что делать дальше.

– Мы должны посмотреть реальности в глаза. – Эту мысль сформулировал Близ-Холодно-Поющий. – Мы проигрываем. – То, что не последовало протестующих мыслей, только показывало, в каком скорбном настроении находились собравшиеся в зале. – И проигрываем уже больше сотни лет, теряя территорию.

– С тех самых пор, – добавил Объемлющий-Телом-Дерево, – как человеческая раса присоединилась к союзникам по Узору.

– Как жаль, – печально заметил Зелёный-На-Песке, – что нам не удалось раньше вступить с ними в контакт и, ко всеобщей радости, внушить им идеи Назначения.

– Я давно уже изучаю всё, что нам известно о них и об их эволюции. – Среди присутствующих Долго-Не-Думающий был одним из самых образованных. – Между ними существует поверье, будто их невозможно включить в Назначение. Прискорбно, но нам так и не представилось случая внушить им ошибочность такого самообмана.

Долго-Не-Думающий должен был скоро разродиться. Набухшая у него на спине почка уже созрела до состояния миниатюрного его подобия и была почти на грани отпадения. Его присутствие на заседании Совета диктовалось только крайней деликатностью и неопределённостью вопросов, которые необходимо было решить с целью выхода из чрезвычайной ситуации.

– Мы не можем изменить историю. – Неуловимо-Далёкий был самым старшим в собрании. Морщинистая оранжевая кожа его выцвела до цвета глубокой ржавчины, а проницательные глаза были уже не столь яркими. Но под рыхлой массой дряблой плоти таился ум всё столь же острый.

– Те, кто вместе с нами служит Назначению, – Мазвек и Криголит, Ашреган и Сегуния, да и все остальные – делают всё, что в их силах. – Тёплая вода забулькала, когда Высокого-Бега-Ищущий пошевелил низом тела. – Но человеческо-массудские силы теснят нас при поддержке техники Узора по всем направлениям. Нам удалось добиться отдельных успехов, имитируя тактику врага, но подражатель никогда не победит творца. Я боюсь, что мы придём к моменту, когда сможем только оттягивать неизбежное.

– Но ведь можем мы что-то предпринять. Обязательно должно такое найтись. – Зелёный-На-Песке чертил щупальцами в воздухе задумчивые узоры.

– Что мы можем, если Человек продолжает побеждать во всех ключевых битвах? – сказал Объемлющий-Телом-Дерево. – С тех пор как они присоединились к Узору, враг теснит нас, захватывает мир за миром – и порой безнаказанно. Мы наносим им урон, иногда отвоёвываем потерянное, но эти твари настолько плодовиты, что это не идёт в сравнение даже с массудами. И поразительно, чем больше потери, тем с большим остервенением они воюют.

– Они уникальны, и участия их невозможно было предсказать. – Близ-Холодно-Поющий качнул влажный воздух обеими щупальцами. – Поражения укрепляют их решимость, потери усиливают натиск. Это какой-то инфернальный парадокс. Да, парадокс. Естественно, Узор старательно не предпринимает ничего, что могло бы нарушить такой стереотип их поведения, например, не стремится их цивилизовать.

– Но они ведь – подобно нам – просто мыслящая органика, – вставил обычно замкнутый Красное-Небо-Мыслящий. – Должен же быть способ их одолеть.

– Мы испытывали одну новую стратегию за другой. – Объемлющий-Телом-Дерево ударил щупальцем по воде. – Ничто надолго не помогает. Этот вид очень легко приспосабливается. И – в отличие от нас и наших союзников – они воинственны от природы.

– Должен быть способ, – настаивал Зелёный-На-Песке. – Новое оружие разрабатывается, новые корабли конструируются. – Его серые глаза обвели остальных. Предлагалось ведь даже использовать орбитальное оружие массового уничтожения. – Ото всех последовали шокированные мысленные возгласы, и Зелёный-На-Песке поспешил уточнить. – Я же сразу сказал, что это лишь предлагалось. Естественно, это не было одобрено. Неуловимо-Далёкий неуютно пошевелился.