Идеальный - Берс Евлоев

полностью был погружен в свои проблемы и переживания. Сколько раз он ругал себя, что снова стал общаться с девушкой, которая оставила его в самые сложные годы. Но сердцу невозможно приказать, чувствами невозможно управлять, как бы ни хотел того разум.

Как-то возвращаясь с работы, он заметил Азу, которую не видел уже несколько лет. От вида женщины, по которой он когда-то сходил с ума, с кем у него были связаны все мысли, его сердце забилось в бешеном ритме. Тогда, во время первой их встречи, они только немного и, в общем-то, ни о чем поговорили. В основном речь шла о его здоровье. А спустя несколько дней он навестил ее. С каждым разом память все чаще и чаще возвращала его к их былым встречам, многочасовым разговорам, в которых он признавался ей в любви. А потом встречи с Азой стали регулярными. С удовольствием он дарил ей дорогие подарки, которые почему-то воспринимались как должное. Но он любил ее и часто ловил себя на мысли, что, если бы не был женат, то, не раздумывая, сделал бы ей предложение.

В родной школе Жанну встретили приветливо. Конечно же, никто пока ничего не знал о случившемся разладе в ее семье. Увидев ее округлившийся живот, директор Хава Османовна подумала, что она всего лишь хочет уйти в декретный отпуск с работы.

– Жанна Магомедовна, пока я вам ничего не могу предложить. Приходите завтра. Постараюсь какие-нибудь часы найти, – сказала она. А про себя подумала, какими же жадными бывают люди, что, даже купаясь в роскоши, думают о тех скромных деньгах, которые они получат в школе.

На следующий день ей действительно нашли несколько часов ингушского языка в начальных классах, которые она с радостью и благодарностью приняла. И снова окунулась в знакомую и родную атмосферу школьной жизни.

«Пусть у нее есть ребенок, пусть все восстанут против меня, но ради даже одного счастливого дня с любимой женщиной можно принести в жертву все», – думал он. С другой стороны, он чувствовал вину перед семьей, ведь у него была добрая и любящая жена, в которой души не чаяли его родные. Он понимал, что не имеет права предавать ее, но при этом упорно продолжал искать встреч с Азой, до конца не осознавая, к чему все это может привести.

Когда впервые Жанна осторожно затронула эту больную для него тему, он был в ярости. Ему казалось, что она покусилась на слишком личное, на его прошлое, вмешиваться в которое никто не имел права. Он готов был отстаивать эти встречи, не понимая, что тем самым глубоко оскорбляет и предает свою жену. Когда начались скандалы, он готов был бежать из дома. Заблудившись в собственных мыслях и чувствах, Тагир считал, что весь мир восстал против него, хотя он не совершил ничего такого, что бы заслуживало, как он считал, такого порицания.

В первые дни и даже недели он не испытывал никаких угрызений совести по поводу ухода жены. И даже, несмотря на уговоры семьи поехать и извиниться перед Жанной, искренне считал, что поступил верно и не должен просить прощения у женщины, которая предала его, открыв семье его самую сокровенную тайну.

Общение с Азой стало для него необходимостью. Каждую минуту он хотел ее видеть, слышать ее голос. В ней он видел не только свою бывшую любимую девушку, она олицетворяла его юность, его лучшие годы. Она возвращала его ко времени, когда он был молод и абсолютно счастлив. Но были моменты, которые его тревожили. Однажды он понял, что Аза готова быть счастливой даже за счет несчастья другого человека. С ее лица не сходила улыбка даже тогда, когда она узнала, что от Тагира ушла жена. Стало ясно – она надеялась занять ее место. Поняв, что он крепко попал в ее сети, она начала требовать к себе больше внимания, дорогих подарков. Ослепленный ее красотой, волнующим голосом, он вначале и не замечал ее черствость. Но постепенно и он начал прозревать. Когда же окончательно убедился, что он ее интересует исключительно как объект, за счет которого можно улучшить свое материальное благополучие, он стал более трезво относиться ко всему происходящему.

Однажды Аза устроила ему сцену из-за того, что он не приехал к ней вовремя. На нее не действовал даже тот аргумент, что он задержался из-за ухудшения состояния здоровья матери. Дольше обычного задержавшись дома и обещав матери пораньше приехать, он первым делом заехал к Азе. Только сейчас он вспомнил, что обещал ее свозить в город, где она должна была сделать покупки, какие-то подарки сыну на день рождения. У двери ее кабинета, как обычно, стояла толпа. Тагир немного постоял, не решаясь войти. Затем, приоткрыв дверь, заглянул в нее. Обычно после этого Аза выходила и они подолгу общались. Но на этот раз ни через пять, ни десять минут она не вышла. Он снова посмотрел. Опять никакой реакции. Через минут пять вышла медсестра и сообщила, что у нее сегодня много пациентов и она не сможет выйти к нему. Опечаленный таким поворотом событий, он уехал, полный решимости вернуться вечером и выяснить, в чем причина такого холодного приема. После рабочего дня он снова заехал к ней. Подождав, пока мужчина лет пятидесяти выйдет из кабинета, он впервые зашел к ней в кабинет. Аза равнодушно посмотрела на него и продолжила что-то писать. Поняв, что назревает скандал, незаметно из кабинета выскочила медсестра.

– Аза, что случилось? Что за спектакль ты тут устраиваешь? – обратился он к ней, еле сдерживаясь, чтобы не накричать на нее за бестактное поведение.

– Пытаюсь от тебя не отставать. Ты же тоже непоследовательный в своих словах и поступках, – равнодушно ответила она.

– Что ты имеешь в виду? Маме было плохо, вот я и задержался, – постарался он оправдаться.

– Раньше из-за жены задерживался, сейчас из-за мамы. Может, завтра из-за брата? – издевательски спросила она.

– Не говори так. У меня действительно мама болеет.

– А ты знаешь, что меня не должны волновать твои семейные проблемы? Я, конечно же, желаю здоровья твоей матери, но и у меня своих забот хватает. Вот, по твоей милости, мой малыш остался без подарков.

– Неужели какие-то игрушки важнее здоровья моей матери? – гневно воскликнул он.

– Для меня – да, – столь же холодно ответила она.

В эти минуты с его глаз окончательно спала пелена. Перед ним была обычная эгоистка в красивой оболочке. Он ничего