Идеальный - Берс Евлоев

Жанна поняла, что дальше говорить с ним бесполезно. Связавшись с этой женщиной, он потерял свое истинное лицо. Сейчас он говорил чужие слова, стараясь каждой фразой сделать ей больней. Выслушав его длинный монолог на тему человеческой неблагодарности, она, ничего не говоря, ушла в свою комнату, в которой и проревела почти до утра. Все последующие дни она также провела в своей комнате, не желая видеться с мужем. Похоже, сейчас Тагира это вполне устраивало.

В этой неразберихе она даже не заметила, как пропала Фатима. Никто не мог сообщить толком, куда она делась. Лишь Зара почти плача сказала, что накануне она собрала вещи и поспешно ушла из дома. «Все-таки он исполнил свою угрозу. Так он старается оградить меня от всех слухов», – с горечью подумала она. Ей хотелось плакать, что из-за нее подруга потеряла работу – единственный источник дохода. Роза тоже молчала. Но по ее виду она догадалась, что ее свекровь сидит в ожидании чего-то или кого-то. И вот, спустя почти неделю после этого скандала, приехал Тамерлан. Он делал вид, что не в курсе событий, но его чрезмерная любезность выдавала его. Конечно же, он приехал поговорить с братом и наставить его на истинный путь.

А вечером разразился скандал. Никогда еще Жанна не слышала, чтобы в их доме стоял такой ор. Тамерлан кричал, в ответ слышались едва различимые фразы Тагира. Он пытался оправдываться, объяснять, что все это наговоры людей. Но его аргументы слабо действовали на решительно настроенного брата. Он требовал не позорить их семью и больше не устраивать в доме скандалы. «Она золотая женщина. Ты такую на миллион одну не сыщешь. Цени, а все свои похождения оставь, пока не перешел черту», – кричал он, не боясь, что их слышат все домочадцы. По тому, что речь становилась все тише и тише, Жанна догадалась, что Тагир соглашался со всем, что ему говорил старший брат. Он знал, что противоречить ему нельзя ни при каких обстоятельствах. После этого в доме на несколько дней воцарилось спокойствие. Но Жанна и Тагир по-прежнему жили в разных комнатах и продолжали хранить молчание.

Но однажды разговор все-таки состоялся, и он позволил Жанне найти единственное верное решение в этой непростой ситуации. Она, как обычно, приводила комнату в порядок, когда вошел Тагир.

– Я забуду про все, что ты сделала. Но впредь не смей лезть не в свои дела, точнее, в мою жизнь, – спокойно произнес он, надеясь, что жена согласно кивнет головой.

– Я думала, что у супругов нет друг от друга секретов, что мы живем одной жизнью, – холодно ответила она.

– Ты вообще много чего себе надумала. В этом доме принято, чтобы женщины беспрекословно слушались мужчин. Жаль, что тебе с первого дня это не объяснили, – с вызовом заметил он.

– Ты знаешь, мне многое тогда не объяснили. Если бы с самого начала я знала все, возможно, и этот разговор бы не состоялся, – парировала она.

– Я понял, на что ты намекаешь. Извини, но насильно тебя никто не держал, могла бы сразу уехать, – желая заставить ее замолчать, сказал он.

У Жанны от обиды выступили слезы. Человек, из-за которого она столько настрадалась и даже в какой-то миг поставила крест на своей личной жизни, говорил ей такие слова, которые разрывали ей сердце.

– Тагир, я не знаю, чего ты хочешь, какую цель преследуешь, но за какой-то месяц ты изменился до неузнаваемости. Я не заслужила, чтобы ты меня вот так оскорблял, унижал.

– А я заслужил то, что со мной никто из родных нормально не разговаривает? Из-за тебя я стал изгоем в собственном доме! Даже мама, ты слышишь, моя родная мама злится на меня. И все по тво-ей милости. Кто тебя тянул за язык? Почему ты вообще полезла в эту историю? Да, я встречался и встречаюсь с этой женщиной. И что теперь? Ты хочешь, чтобы я этого не делал? Никогда! В отличие от тебя, я ее люблю! – кричал он, не понимая, какую смертель-ную обиду наносит своей жене.

Жанна стояла и плакала, не в силах что-либо возразить. Она вдруг поняла: все эти разговоры после болезни и в санатории были неискренними. Просто тогда он пытался отблагодарить ее за то, что она в самое трудное время была с ним, мучилась.

– Я все поняла. Больше мне в этом доме делать нечего. Желаю обрести счастье с любимой, – тихо, но твердо ответила Жанна.

– Живи, никто тебя не гонит. В этом доме всем места хватит. А те, кто переступает порог этого дома, никогда не возвращаются, – сказав это, он настолько сильно хлопнул дверью, что у нее зазвенело в ушах.

Она еще долго лежала в своей комнате, рыдая. Тысячи вариантов прокрутила в голове, но ничего не придумала, кроме как покинуть этот дом. Она долго не решалась войти в комнату свекрови. Однако не сказать ей о своем уходе не могла. Увидев заплаканное лицо невестки, Роза изменилась в лице.

– Что опять случилось? Неужели он продолжает тебя мучить? – удивленно воскликнула она.

– Мама, я так больше не могу. Я хочу уйти, – плача ответила Жанна.

– Подожди, подожди. Что значит – уйти? Ну, мало ли что в гневе муж может сказать. Подожди, присядь. – Она усадила ее рядом с собой и заставила передать ей все, что та услышала от Тагира.

– Нет, мой сын не мог сам до такого додуматься, он повторяет чужие слова, – гневно воскликнула она, имея в виду Азу. – Я вот что тебе скажу. Сейчас бесполезно что-либо ему говорить. Ты поезжай домой, поживи несколько дней. Но я прошу тебя, своим ничего не говори. Им и без наших проблем забот хватает. А я заставлю его приехать к тебе и извиниться.

Она встала и, открыв дверцы стоящей недалеко тумбочки, достала оттуда деньги.

– Вот, повези своим гостинцев. Скажи Зейнап, что мне стыдно за то, что я давно не навещаю ее. Как только мне станет лучше, я обязательно приеду.

Жанна не хотела брать деньги, но потом, тем не менее, согласи-лась. В эту минуту она не знала, вернется ли еще в этот дом. Сей-час ей было настолько плохо, что не хотелось думать о чем-либо, не говоря о том, чтобы строить планы дальнейшей совместной жизни с Тагиром.