Там (Город крыс) - Алексей Калугин

Мейла полностью раздвинула оконные створки и, перекинув через подоконник, подала Блуму легкий плетеный стул.

– Спасибо, Мейла, – Блум подхватил стул, поставил его под окном и взобрался на него. – Я все тебе объясню…

– Не части, Блум, – вяло улыбнулась женщина, принимая из рук гостя рюкзак. – Ты не против, что я называю тебя Блумом? Имя Стили, на мой взгляд, тебе совершенно не подходит.

– Да ради бога, – Блум встал коленями на подоконник. – Почти все знакомые так меня и называют.

Развернувшись в сторону улицы, Блум наклонился, схватил стул за спинку и втащил его в комнату. После этого он спрыгнул с подоконника на пол, закрыл окно и с облегчением перевел дух.

– Хочешь выпить? – спросила его Мейла. Блум окинул взглядом фигуру женщины. На ней был ярко-красный халат с широкими рукавами, на полах которого золотом были вышиты свернувшиеся кольцами драконы.

– Откуда у тебя такой роскошный халат? – спросил Блум.

– Нравится? – Мейла развела руки в стороны и наклонила голову, чтобы самой на себя взглянуть. – Сшила в ателье на заказ. Образец, между прочим, я разработала сама.

– Великолепно, – совершенно искренне похвалил Блум.

– Так ты хочешь выпить? – повторила свой первоначальный вопрос женщина. – Хотя, пожалуй, для серьезной выпивки пока ещё слишком рано, но ты сегодня, похоже, даже не ложился.

Блум следом за Мейлой бросил взгляд на стенные часы в виде раскинувшей крылья стрекозы, которые показывали пять минут седьмого.

– Хочу, – сказал он, снова переведя взгляд на Мейлу. – И изрядную дозу.

Мейла чуть приподняла левую бровь и, ничего не сказав, проследовала в другую комнату.

Блум сел на стул, который помог ему забраться в окно, облокотился на спинку и устало вытянул ноги.

Мейла вернулась через пару минут. Подойдя к Блуму, она протянула ему широкий стакан с толстым тяжелым дном, наполненный почти до краев.

– Джин с тоником, – сообщила она. – Самое лучшее для того, чтобы немного прочистить мозги в шесть часов утра. Только заранее предупреждаю, что после ты уже никуда не сможешь пойти, не выспавшись как следует.

Блум сделал большой глоток из предложенного ему стакана и с наслаждением прикрыл глаза, ощущая, как по телу растекается блаженная истома, обычно предшествующая крепкому сну. Но для сна время ещё не пришло. Сначала нужно было объясниться с Мейлой.

Блум приоткрыл глаза, чтобы взглянуть на женщину.

Мейла присела на край кровати с небрежно накинутым поверх разобранной постели покрывалом. Красивым и легким движением руки она откинула за спину прядь огненно-рыжих я волос, после чего поставила локоть на бедро и прижала ладонь к щеке.

– Итак, господин Блум, – вновь шутливым тоном произнесла Мейла. – Что же заставило вас ворваться среди ночи в квартиру к одинокой женщине?

– А что заставило одинокую женщину оставить окно своей спальни открытой на ночь? – в тон своей собеседнице задал вопрос Блум.

– Быть может, ожидание чуда? – улыбнулась Мейла.

– К сожалению, чудес не бывает, – покачал головой Блум.

– Ты пессимист, Блум, – недовольно выгнула губы Мейла.

– Я реалист, Мейла, – грустно улыбнулся в ответ ей Блум. – Поэтому сразу же хочу предупредить тебя, что мое прибывание здесь может оказаться небезопасным для тебя.

– Вы пугаете меня, господин Блум! – в показном испуге Мейла сжала руки в кулачки и прижала их к груди.

– Сейчас не до шуток, Мейла, – серьезно посмотрел на неё Блум. – Я пришел к тебе по двум причинам. Во-первых, я хотел проверить одну свою гипотезу, а, во-вторых, мне просто больше некуда было идти.

– И все? – недовольно сдвинула брови Мейла.

– Ну… – Блум наклонился к своему стакану и сделал из него изрядный глоток. – Конечно же, мне хотелось снова увидеть тебя, – признался он, глядя на носки своих ботинок.

– Из трех названных причин, мне лично больше всего понравилась последняя, – улыбнулась Мейла.

– В иных условиях мне, возможно, оказалось бы достаточно и её одной, – сказал Блум.

– Так что все же случилось, Блум?

В одно мгновение, словно легкий ветерок пролетел по комнате. Лицо Мейлы сделалось серьезным и сосредоточенным, каким Блум его ещё никогда не видел. Он даже и не подозревал, что у этой милой женщины может быть столь суровое, если не сказать жесткое, похожее на маску, выдавленное из тонкой фольги, выражение лица. Оперевшись локтями о колени и переплетя пальцы рук, Мейла подалась вперед, словно стараясь приободрить Блума своей близостью. Это был не женский неосознанный порыв, а движение человека, который уже примерно понимает, о чем поведет речь его собеседник и насколько трудно ему будет говорить.

Блум глядел не на лицо Мейлы, а только на её рыжие, растрепанные со сна волосы, которые она просто закинула за спину и там перекрутила в толстый жгут. Вид этих волос, а, быть может, один только их цвет, пробуждал в душе Блума странное чувство, похожее одновременно на буйную радость и тихую грусть, когда хочется одновременно плакать и смеяться.

Блум сделал ещё один глоток из стакана с напитком, приготовленным для него Мейлой, и начал рассказывать.

Он старался говорить сдержанно, избегая собственных субъективных оценок и эмоционально окрашенных личностных впечатлений, пытаясь придерживаться только фактов, в подлинности которых у него самого не было ни малейших сомнений. Он хотел, чтобы у Мейлы составилось собственное представление о том, что произошло с ним за истекшие сутки. Для себя он уже решил, что, если Мейла, как и Шейлис, сочтет все, о чем он говорит, бредом сумасшедшего, то он не станет даже пытаться убедить её в обратном. Просто встанет, вежливо откланяется, поблагодарит за угощение и уйдет. Куда он пойдет, он и сам пока ещё не знал. Но был уверен в том, что не сможет остаться в этом доме в роли если и не опасного безумца, так убогого, за которым требуется уход и постоянный присмотр.

По тому, как слушала его Мейла, трудно было понять, какие эмоции вызывает у неё история, излагаемая Блумом. Она не задавала никаких вопросов, но при этом и не высказывала сомнений в достоверности услышанного. За все это время Мейла ни разу не поднялась со своего места. Она только время от времени меняла положение тела, то откидываясь назад и опираясь на руки, то снова наклоняясь вперед.

Начав свой рассказ довольно-таки уверенно, ближе к концу Блум начал запинаться, то и дело путаясь в словах и затрудняясь найти верное определение, тому или иному действию или событию. Джин с тоником он уже допил, и теперь пустой стакан мешал ему, занимая руки. Блум не знал, куда его поставить, и боялся хотя бы на мгновение прерывать свой рассказ, чтобы спросить об этом хозяйку.

Конец истории он вообще скомкал, буквально в двух словах рассказав о том, что произошло с ним после того, как он Расстался с Шейлисом.

– Теперь ты понимаешь, Мейла, – с облегчением подвел итог Блум. – Что я могу оказаться довольно-таки беспокойным гостем.

– Ты собираешься надолго остаться у меня? – спросила Мейла.

Голос её прозвучал настолько невозмутимо и ровно, что трудно было понять, беспокоит ли её то, что Блум может задержаться в её квартире или же ей это абсолютно безразлично. Не зная, что ответить, Блум молча развел руками. Мейла взяла из его руки пустой стакан и поставила его на небольшой круглый столик, стоявший рядом с кроватью.

– Насколько я поняла, домой вернуться ты не можешь, – произнесла она, не спрашивая, а констатируя факт. – В соседней комнате есть диван. Он не очень большой, но, надеюсь, ты с него не свалишься. А если все же упадешь, то придется тебе спать на полу.

– Ты предлагаешь мне остаться? – глаза Блума удивленно и немножко пьяно округлились.

– А ты, можно подумать, рассчитывал, что после рассказанной тобой истории я сразу же выставлю тебя за дверь, – едва заметно усмехнулась Мейла. – Если бы это было так, то ты бы и не пришел сюда.

– Наверное, – вынужден был согласиться с ней Блум.

– Пойдем, я покажу, где ты будешь спать, – сказала Мейла, поднимаясь на ноги.

– Сначала нужно выяснить, удалось ли мне уйти из-под наблюдения инфора, перепрыгнув с одного уровня на другой, – возразил Блум.

– Для начала тебе нужно хорошенько выспаться, – заявила Мейла таким тоном, что сразу же стало ясно, что спорить с ней бесполезно. – Когда отдохнешь, тогда вместе и подумаем, что делать дальше.

Блум уперся руками в сидение стула, на котором сидел. Для того, чтобы подняться на ноги, ему пришлось сделать над собой усилие. Усталость брала свое, и он готов был уснуть, сидя на стуле.

– Наверное, ты права, – сказал Блум, благоразумно решив не вступать в спор, поскольку шансов одержать в нем победу у него все равно не было. Тряхнув головой, он добавил: – Такое чувство, будто я не спал целую неделю.

Следуя за Мейлой, Блум прошел в соседнюю совсем маленькую комнату. Помимо обещанного дивана в ней ещё имелся небольшой квадратный столик и две чертежные доски, на которых были закреплены большие прозрачные листы целлулоида с нанесенными на них рисунками. Листов, наложенных один на другой, было так много, что невозможно было рассмотреть, что именно изображено на каждом из них.