Там (Город крыс) - Алексей Калугин

Что более значимо и весомо: дерзкий и бессмысленный порыв одиночки или же смирение, которым живут миллионы?..

За свою многовековую историю человечество пережило множество потрясений и взрывов. Теперь все, что нам нужно, – это покой. Мы заслужили этого. И, если ради него приходится идти на некоторые жертвы… Что ж… Это дает мне уверенность в том, что я живу не только для себя одного»

«Изменить мир…

Весьма многозначительная оговорка.

С чего вдруг Шейлис решил, что я собираюсь бороться со всем миром? По-моему, я никогда и никому не давал повода так думать. Я просто хочу понять, что собой представляет мир, в котором я живу… В котором я вынужден жить…

Обречен…

Приговорен…

Так уж случилось, что я живу именно здесь и сейчас. И с этим ничего нельзя поделать.

Но я никому не позволю низводить меня до роли твари бездушной! Меня можно убить, но меня невозможно переделать! Я не стану мыслить по-иному, потому что не хочу этого! Я вполне устраиваю самого себя таким, какой я есть.

Я не могу изменить мир. Но я могу стать его центром и заставить мир вращаться вокруг меня…

Или, по крайней мере, создать иллюзию вращения.»

Глава 12

По ночам принято спать

Выйдя на лестничную площадку, Блум снял дверной замок с предохранителя и осторожно, стараясь не производить лишнего шума, прикрыл за собой дверь.

На душе у него было муторно и неспокойно. После встречи с Шейлисом он понял, что стал не только беглецом, но ещё и изгоем. Найдется ли в Городе хотя бы один человек, который пустит его к себе на порог, если даже самый близкий друг не пожелал иметь с ним ничего общего?

Блум не стал прятать в рюкзак металлический прут, а спустился по лестнице, открыто держа его в руке.

Сейчас, когда, как ему казалось, он в общих чертах уловил стратегию инфора, направленную на поддержание порядка в Городе, Блум вовсе не считал свое положение безнадежным. Он был уверен, что, избегая демонстрационно активных действий, сможет скрываться от инфора сколь угодно долгое время. Но вот именно этого он и не собирался делать.

Спустившись в холл, Блум направился прямиком к роботу-привратнику, поигрывая на ходу зажатым в кулаке прутом.

Робот не распахнул перед ним дверь, как обычно.

Впрочем, ничего иного Блум и не ожидал.

– Открой дверь, – решительно приказал он, подойдя к роботу.

– Извините, господин, но у меня имеются мотивированные подозрения, что вы и есть Стили Блум, находящийся в настоящее время в розыске, – свято придерживаясь своего обычного вежливого тона, ответил привратник. – Поэтому прежде, чем открыть дверь, я должен провести идентификацию вашей личности.

– Перебьешься, – буркнул в ответ Блум.

– Если я правильно понял смысл вашего последнего высказывания…

– Слушай, мне некогда здесь с тобой лясы точить, – перебил робота Блум и, показав ему металлический прут, спросил: – Знаешь, что это такое?

– Металлическое изделие цилиндрического сечения длиной примерно 47 сантиметров. Определить его назначение я затрудняюсь.

– Это я тебе как раз и собирался объяснить. Видишь ли, дорогой, этим самым металлическим изделием цилиндрического сечения мне не составит труда сломать тебе твой паршивый манипулятор, которым ты уцепился за дверную ручку, или же выбить видеосенсор. На твой выбор.

– Это называется иронией? – насторожено поинтересовался робот.

– Нет, это называется суровой правдой жизни, – ответил Блум. – Разве до тебя ещё не дошла информация об агрессивном луддите, нападающем на привратников?

– Примерно четыре часа назад было совершено подобное нападение на робота-привратника дома номер двадцать четыре.

– Это был я, – с угрожающим видом Блум ткнул себя пальцем в грудь. – Ну так что предпочтешь, остаться с целой рукой или верным служебному долгу?

– Я не в силах сделать подобный выбор, – ответил робот. – И то и другое для меня равноценно.

– В таком случае, выбирать придется мне. Блум перехватил прут обеими руками и, широко размахнувшись, ударил по локтевому суставу гипертрофированно длинной руки привратника.

С сухим треском лопнули крепежные скобы. Сунув прут в рюкзак, Блум ухватился руками за дверную ручку и, уперевшись ногой в косяк, рванул её на себя.

Робот все ещё пытался удержать дверь своей надломленной рукой, но она, тем не менее, приоткрылась на расстояние, вполне достаточное для того, чтобы человек мог покинуть здание.

– Надеюсь, тебе не было больно, – с вовсе не показным участием обратился к роботу Блум.

– У меня нет болевых сенсоров, – ответил тот. – Но мне обидно.

Блум уже собирался выскользнуть на улицу, но, услышав такое, удивленно замер.

– Серьезно? – с недоверием спросил он. – Ты знаешь, что такое обида?

– Думаю, что да, – ответил робот. – Если я правильно понимаю значение этого слова… Я считаю, что вы поступили несправедливо, нанеся мне физическое повреждение, в то время, когда я просто выполнял свой долг.

– Прости, но если бы я не сделал этого, то мог бы пострадать сам. И в гораздо большей степени, чем ты.

– Никакой угрозы для вашей физической целостности не существовало.

– Ты плохо разбираешься в людях.

– У меня жесткая программа.

– Извини, но я был вынужден так поступить… Меня вынудил сделать это инфор!

– В том, что вы говорите, отсутствует здравый смысл. Инфор не может желать причинить мне вред, поскольку я являюсь частью его самого.

– А люди? Люди тоже часть инфора?

– Инфор служит людям.

– Но для чего ему нужны люди?

– Вопрос лишен смысла.

– В таком случае, что вообще имеет смысл? – усмехнулся Блум.

– Инфор, – коротко ответил робот.

– В самом деле? Почему ты так считаешь?

– Я это знаю.

– Но ты ведь получаешь все данные через сеть инфора… Мысль, которая внезапно пришла Блуму в голову, была настолько невероятной, если не сказать более того – безумной, что он оборвал фразу, не закончив её. Но идея, на первый взгляд казавшаяся абсурдной, настолько четко увязывала между собой все те разрозненные, не поддающиеся логичному и ясному объяснению факты, которые стали известны Блуму за последние пару дней, что её невозможно было просто так, с ходу, отбросить в сторону, сказав самому себе, что такого просто не может быть.

– Совершенно верно, – приняв незаконченную фразу Блума за вопрос, ответил робот.

– Значит, я могу переговорить через тебя с инфором?

– Разговаривая со мной, вы, фактически, общаетесь с инфором. Через меня вы можете войти в любую из его баз данных.

– Меня не интересуют базы данных инфора, – отмахнулся Блум. – Мне нужен сам инфор как личность.

– Это невозможно. Инфор не обладает личностью.

– Но при этом инфор уверен, что его существование имеет смысл. Подобное свойственно только для того, кто осознает себя как личность.

– Существование инфора имеет смысл, поскольку он владеет сущностью.

– Сущностью? Что ты под этим подразумеваешь? Робот ничего не ответил.

– Сущностью чего владеет инфор? Снова никакого ответа.

– Эй, что с тобой случилось? – Блум постучал концом прута по корпусу привратника. – Что это ты вдруг умолк?

– Простите, но я не могу ответить на заданные вами вопросы, – сказал робот. – Доступ к интересующей вас информации для меня закрыт.

– Но у меня сложилось впечатление, что ты знаешь, о чем говоришь, – возразил Блум.

– Когда говорил – знал. Теперь – не знаю. У меня жесткая программа.

– В таком случае, каким образом я могу получить ответы на интересующие меня вопросы?

– Используйте терминал для работы с сетью инфора.

– Понял, – кивнул Блум и, посмотрев на сломанную руку робота, добавил: – Не держи на меня обиду.

– Постараюсь, – ответил робот. Уже выбравшись на улицу, Блум снова просунул голову в проем между приоткрытой дверью и косяком.

– А инфору при случае передай, что у него мания величия, – сказал он роботу.

– Ваши слова уже дошли до инфора, – ответил тот. Блуму вдруг показалось, что искалеченная рука робота напряглась в попытке закрыть дверь, и он поспешил убрать голову из опасного проема.

Поправив ворот куртки, Блум осмотрелся по сторонам. Убедившись, что кроме робота-привратника за ним никто не наблюдает, он взглянул на часы. Было без четверти четыре.

Блум зевнул и понял, что, несмотря на колоссальное нервное напряжение последних часов, хочет спать. С ног от усталости он пока ещё не валился, но, тем не менее, самое время было подумать о том, где провести остаток ночи. Да и вообще, нужно было найти себе какое-нибудь безопасное пристанище.

Ночью на улицах Города было ничуть не прохладнее, чем днем, так что, в принципе, можно было лечь прямо на траву. Однако сделать это не позволяла элементарная осторожность. А открытых помещений, типа кафе или магазинных залов, приходилось сторониться, поскольку любое из них, как резонно рассудил Блум, с легкостью могло превратиться для него в ловушку. Кто знает, какими ещё возможностями обладает инфор? Быть может, убедившись в том, что роботы-привратники не в состоянии остановить Блума, он прибегнет к каким-либо иным, более жестким мерам? Должны же быть у него в арсенале средства для борьбы со злостными нарушителями порядка? Или же при создании инфора предполагалось, что таковых в Городе не будет? А все попытки неповиновения будут пресекаться в зародыше, ещё на стадии замыслов?