Эпитафия Любви (СИ) - Верин Стасиан

— Не уверен, что знаю, — сказал калхинец. — Пока удалось установить лишь самую малость.

— Говори!

Первую долю ответа я не расслышала. Попыталась открыть глаза, но их щипало от света. От сковавшего паралича едва могла пошевелиться.

— …поэтому кое-кто полагает, что целью были не зрители. Те погибли или ради устрашения, или как издержка. Её Высочество была главной их целью.

— Консул! Консул! Она с нами!

Я не верила своим ушам. Луан… та самая Луан. Она находилась рядом, и это лучшая новость, какую я представила бы, за исключением разве что возвращения дядюшки Тина. Её голос обогатил облегчением, сравнимым с утолением жажды, но и напомнил о том коридоре, где я потеряла её, о комнате, где едва не…

— Феликс, оповести наших друзей. — Я слышала шаги по каменному полу. — Если заговорщики хотели убить её, нельзя задерживаться, они попытаются снова.

«Феликс… Страборион?..»

— Сколько лекарству осталось? — спросил Люциус.

— Минута, может больше, — ответил тот же старческий голос, теперь я не сомневалась, что Люциус говорил с сенехаментором. — Разрешите удалиться?

— Сообщи, если что-то узнаешь.

Удалялся гул сапог.

— Л… л… уан, — выжала я из уст, как каплю из сухого лимона.

— Я здесь, — отозвалась служанка. — Всё будет хорошо, скоро вы сможете встать. Главное, вы живы.

«Главное, что ты со мной, моя Лу… моя родная Лу!»

Неизвестно сколько минут протекло прежде, чем я стала приходить в себя: до того вялыми ощущались эти мгновения, до того грузными, как если бы тащила за собой горы, тянула древесные брёвна. Со временем разум посветлел, будто утренняя заря, обрывки памяти склеились в единое целое. Морок, стоявший перед глазами, сделался картинкой, и сохранялся только шум, жмущий перепонки, но я была счастлива и тому, что видела Луан и слышала мускус её волос.

— Где я? — первое, что спросила. По белому потолку рассыпались узорчатые переплетения. — Это дворец?

— Вы в западном крыле, — сказала Луан. — Это лечебница.

— Что… произошло? — Голова кружилась. Я уцепилась в постель, боясь провалиться в сон.

— Ещё бы немного, и ты погибла на ипподроме, — пояснил консул. Его губы вытянулись в сухую улыбку. Глаза тревожно заморгали. — Если бы не один из наших сенаторов. Хорошо, что ты отделалась лёгкими ожогами.

— Но… я… Почему… Как..?

— Не хотелось бы нагружать тебя подробностями. — Он заботливо поправил моё одеяло. — Ты помнишь что-нибудь?

Я помнила многое, и не верила, что забуду. До сих пор я не видела смерти ни разу, лишь доблестные воины погибали, и те — за прекрасных дев, но поразительно, как смерть была далека от книг и дядюшкиных сказок, как жестока и беспощадна! Без Луан меня затоптали бы в два счёта. И тот господин в зелёной тунике…

— М-м… не знаю. Всё произошло так быстро…

Восстанавливая канву событий, я случайно споткнулась об ещё одну вещь. Ту, ради которой появилась на ипподроме, ради которой приняла предложение Толстого Шъяла и, возможно, если бы не эта вещь, никогда б не появилась на игрищах. Свадьба с Арбалотдором! Вопрос сам рвался наружу:

— Это правда, что я… выхожу замуж? — Я посмотрела на Луан, ожидая узнать, что ей известно о планах Люциуса. Но служанка вскинула глаза на консула.

Лицо опекуна приняло серьёзное выражение.

— Действительно, — кивнул он, — и это не обсуждается.

«Как это не обсуждается?!» — постеснялась я спросить.

— Посол разрешил мне подумать. — Не сразу мне удалось вырвать запоздалый аргумент из тенёт сомнений, и ещё труднее поднять язык.

— Не имею понятия, что он тебе разрешил. Бумаги уже подписаны, и как только поправишься, а случится это очень скоро, тебя отошлют в Вольмер. Не бойся. Ты давно готовилась для этой роли.

От слов «отошлют в Вольмер» и «готовилась для этой роли» я зажмурила глаза и тихо всхлипнула: уж лучше бы погибла тогда, уж лучше бы задохнулась в дыму, всеми оставленная, чем стать невестой вшивого дикаря!

— Надеюсь, что не поправлюсь, — уронила я холодно и отстранённо, ужаснув Луан. — Живой ни за что не пойду в Вольмер, я клянусь, клянусь!

— Это не конец света, — беззлобно, но категорично ответствовал Силмаез, обернувшись у выхода. — Поверь, однажды ты скажешь мне спасибо.

Слёзы наворачивались на глаза.

— Лучше бы я погибла вместе со всеми! — крикнула ему вослед, но консул был неумолим.

Тёплые слёзы заливали щёки, солью оседали на губах, капали на грудь. Я посмотрела на Луан, не зная, почему, может потому, что хотела услышать слова утешения, или думая, будто подруга заступится?

Луан вернула мой же взгляд, полный сожаления, и наклонилась ближе.

— Ну что вы так перепугались? — Губы служанки дёрнулись в полуулыбке. — Он прав, это не конец.

Если это — не конец, что тогда конец? Серджо говорил, я будущая Архикратисса… я не хочу быть варварской вождихой!

— Давай убежим? — вполголоса предложила я.

— Что?

— Из дворца — убежим!..

— Нет. — Девушка неодобрительно зажестикулировала. — Куда вы побежите? Если ипподром, окольцованный стражей, был разрушен, то открытые улицы опасны вдвойне!

Сделав глубокий вдох, я отвернулась. Луан права, это глупая затея. У меня нет родственников вне Аргелайна, да и при всём желании не умею я жить, как Симмус Картограф, беглянкой. Кроме того, если вернётся дядюшка, что ему скажу… что убежала, как дура?

— Серджо говорил, что я не должна никому позволять манипулировать мной, а если прямо сейчас мной манипулирует консул Силмаез?

— Не думаю, — проговорила Луан. — Вам, кстати, уже лучше?

— Отвратительно, если честно. Не могу понять, в чём я провинилась?

— Нет, я про здоровье. Стоять можете? Голова не болит?

— А… да, уже нормально.

Луан кивнула каким-то своим мыслям.

— Зелье мастера Феликса идёт на пользу вам.

— Просто… — Я бухнулась на подушку. — Просто не понимаю, к чему всё это.

— Может быть, вам поговорить с Серджо?

— А что, мысль. — Повернула голову к Луан, но взгляд устремила на окно. — Только занятия у нас через два дня, а я столько не вытерплю.

— Можно устроить это и завтра. Господин Серджо против не будет, с учетом вашего… э-м, случая.

— Случая? — Я вытерла щёки краем одеяла. — Это катастрофа.

— Ой ладно вам! В конце концов, путешествие в Вольмер состоится не завтра.

— Обещаешь, что мы вместе пойдём?

— Даю слово. — Луан улыбнулась. Обнадеживающе. — Кстати, раз вы чувствуете себя хорошо… не пойти ли нам в Арборетум? Я слышала, что свежий воздух укрепляет здоровье.

— Не думаю, что это изменит что-то.

— А вдруг?

Ладно… хуже не будет, наверное.

— Ты найдёшь Серджо? — Наставник рассказывал о деяниях моих предков, и у кого, как не у него, я могла найти ответ. — Я завтра к нему зайду.

— Обязательно ему передам, — сказала Луан. — Ну что, пошли?

С кровати я поднялась нехотя. Первое время голова кружилась юлой, и я остерегалась упасть, однако понемногу-потихоньку освоилась и страх, а вместе с ним и головокружение, ушли сами. Закрыв дверь в палату, Луан помогла с переодеванием. Некрасивую ночную рубашку сменила туника с мафорием[2] фисташкового цвета. Отвечая, что случилось с тем платьем, которое я носила на игрищах, Луан пообещала заказать точно такое же, но поновее. Старое же пришло в негодность, когда господин в зелёной тунике нёс меня через огонь. В свою очередь я испустила невесёлый вздох: это не первая потеря и, поди знай, последняя ли?

* * *

В роще Арборетума мы любили одно тайное место, которое называли гротом, хотя по сути дела то были наваленные булыжники, поросшие мхом и актинидией. Кустарник жимолости маскировал эту маленькую отдушину от назойливых глаз, назойливых ушей, всех степеней назойливости, которые я знала в суетливом дворце.

Я появилась в нашем потаённом убежище второй раз за год, хотя когда-то в детстве приходила сюда ежедневно и вместе с Луан мы играли в инцисуру — игру эту, между прочим, изобрёл народ, из которого происходила Лу, когда-то чтобы убить время, а теперь его умастить.