Партизаны - Алистер Маклин

— А позволительно ли будет... — как обычно, начал, было, Харрисон.

— Хочу убедиться, есть ли там самолет, ожидающий Киприано.

— Разве аэродром не охраняется?

— Мы представимся итальянскими офицерами. Погоны полковника сделают меня старшим среди аэродромных чинов. Мы просто приедем и спросим.

— В этом нет нужды, Петер, — сказал Иосип Пижаде. — В аэродромных мастерских работает моя кузина, инженер по техническому обслуживанию. К сожалению, ей не приходится иметь дела непосредственно с самолетами, иначе бы итальянские ВВС постоянно преследовали загадочные катастрофы. Я могу позвонить ей по телефону.

— Спасибо, Иосип.

Хозяин гостиницы вышел. Лоррейн сказала:

— Еще одна надежная солидная гражданка?

— В Югославии таких великое множество, — откликнулся Петерсен.

Иосип пришел обратно спустя две минуты.

— К вылету готовится итальянский военный самолет. Он предназначен для майора Киприано.

— Спасибо, — вновь поблагодарил хозяина Петерсен. — Теперь мы почти наверняка знаем, какую дорогу выберет Киприано. Нам с Иваном остается лишь подыскать подходящее для засады местечко. Можно взять твою машину, Иосип?

— Тогда уж берите и меня с собой, — сказал хозяин. — Есть отличное место на примете. Зарина спросила:

— А мы можем прогуляться по городу?

— Думаю, да. Вы не понадобитесь до наступления сумерек. Правда, яа вас могут обратить внимание волки-одиночки из числа разнузданной итальянской солдатни, — Петерсен взглянул на Джакомо. — Я чувствовал бы себя спокойней, если бы вы остались с девушками.

— Не слишком большая жертва, — отозвался тот. Зарина усмехнулась.

— Разве нас надо от кого-то защищать?

— Только от настырных солдат.

Сигнал из Имоцки поступил довольно неожиданно, в самом начале обеда. Вошла Мария и сообщила:

— Они только что выехали. Направились в Посушье.

— Дорога на Мостар. Прошу прощения, господа, — Петерсен встал из-за стола. То же самое сделали Алекс, Черны и Эдвард.

— Поехал бы с вами, — пробормотал Джордже, — но вы же знаете, я не человек действия...

— Единственное, что я знаю, — холодно заметил Петерсен, — так это тр, что ваши челюсти еще не набрали нужную скорость и едва пригубили свой первый литр пива.

— Будьте осторожны, — сказала Зарина. Петерсен улыбнулся.

— Джакомо, едете? — спросил он.

— Разумеется, нет. Напротив отеля — пивная, битком набитая подвыпившей солдатней. В любой момент солдаты могут заглянуть и сюда.

— Слыхали, Зарина? Если бы Джакомо представил хотя бы малейший шанс наделать в итальянцах кучу дырок, он первым вскочил бы в грузовик. Такой возможности не предвидится. Тем не менее спасибо за вашу заботу...

Алекс стоял на самом краю болота напротив лесной дороги, отходящей от шоссе Листица— Мостар. В левой руке он держал белый платок, в правой — ручной пулемет, Среди деревьев притаился итальянский военный фургон. В кабине его сидел Петерсен.

Алекс взмахнул платком, и по условленному знаку майор вывел фургон из укрытия, полностью перегородив шоссе по всей его ширине.

Штабная машина, к счастью для своих пассажиров, ехала не очень быстро. Выбор у водителя был ограничен: пулемет Алекса, столкновение с фургоном или лесная чаща. Видимо, шофер обладал неплохой реакцией — он выбрал последний вариант. Врезавшись в густой кустарник, лимузин потерял управление, несколько раз перевернулся в воздухе и приземлился на левый бок. Колеса его продолжали медленно вращаться. Пулеметная очередь разнесла стекла машины, но большой необходимости в этом не было. Пятерых пассажиров, невредимых, если не считать царапин на их лицах, и без того оглушило. Они не успели опомниться, как оказались под прицелом четырех ручных пулеметов. Мысль о сопротивлении могла прийти в голову только самоубийце.

Вернувшись в отель, Петерсен и Черны обнаружили компанию сидящей в баре. Джордже занимал привычное место за стойкой.

— С возвращением, джентльмены, — сказал генерал-майор самым приветливым тоном, на который был только способен.

— Как я вижу, с обедом покончено, — констатировал Петерсен.

— Да, он был неплох, очень даже неплох. Что будете пить? Пиво?

— Пиво? Подходит.

— Джордже, а вы не хотите узнать, как прошло дело? — удивленно спросила Зарина.

— Что, Алекс и Эдвард погибли в расцвете сил? — осведомился толстяк.

— Все живы-здоровы, включая пленников, которые лежат связанные в грузовике. А грузовик стоит на центральной парковке.

— Когда вы их привезете?

— Как только стемнеет. Не могу же я маршировать с ними по улицам среди бела дня?

— Верно, — Джордже зевнул и слез с высокого табурета. — Настало время фиесты.

— Идите, идите, — сочувственно сказал Петерсен. — Вы устали.

Толстяк покинул компанию с таким видом, точно отправлялся на важный прием.

— Он не слишком рассыпался в благодарностях, — заметила Зарина.

— Джордже отложил фиесту, — сказал Петерсен. — Это признак его взволнованности.

— Итак, вы поймали майора Киприано. Что ты думаешь об этом, Лоррейн?

— Наверное, я должна плакать от радости. Рада, ужасно рада! Но я знала, что это случится. Ни на миг в этом не сомневалась. А ты?

— Я тоже. Хотя самоуверенность некоторых меня раздражала.

— Женщина переменчива, — грустно откликнулся Петерсен. — Иосип, будь добр, отправь кого-нибудь на своей машине за багажом пленников. И пусть поднимут вещи на верхний этаж. Хотя, нет, не надо. Я могу осмотреть их и здесь, внизу, — он повернулся к Зарине. — А вы не шумите.

— Но я же ничего не сказала!

— Собирались сказать, что я обожаю рыться в чужих вещах.

С наступлением сумерек пятерых пленников доставили в отель, после чего все были немедленно заперты. Киприано, Алессандро и еще трех человек усадили на стулья и освободили от кляпов. Обычно спокойный и вежливый, майор Киприано преобразился до неузнаваемости. Глаза его свирепо сверкали, а лицо исказилось от злости.

— Что это означает? Что означает ваша отвратительная выходка, Петерсен?! Вы сошли с ума? Окончательно тронулись? Сейчас же развяжите меня! Я офицер! Итальянский офицер! Союзник!

— Вы — преступник. Звание и национальность не имеют значения, поскольку вы причастны к массовым убийствам.

— Что вы мелете? Развяжите меня! Ради Бога, Петерсен, если вас рассердила наша последняя встреча, из-за того последнего дела...

— А вам не кажется, Киприано, что свои последние дела на этой земле вы уже сделали?

Итальянец уставился на Петерсена. Очевидно, до него не вполне дошел смысл сказанного. Внезапно он заметил Иосипа.

— Пижаде! И вы участвуете в этом чудовищном фарсе? — Киприано настолько плохо соображал, что попытался подняться со стула. — Заплатите за свое предательство, Пижаде!

— Как вы это представляете, Киприано? — Петерсен усмехнулся. — Вы проклянете его со дна ада, где окажетесь еще до наступления полночи? — голос майора был мягок. — Впрочем, говорите, говорите. Скоро у вас не будет такой возможности.

— Идиоты, — прошипел Киприано и вдруг побледнел, осознав нависшую над ним смертельную опасность.

Петерсен продолжал тем же спокойным тоном:

— Сотни моих товарищей погибли по вашей вине...

— Сумасшедший! — закричал Киприано. — Вы — сумасшедший! Я ни разу в жизни не тронул ни одного четника!

— Я — не четник, а партизан.

— Партизан... — Киприано вновь перешел на хриплый шепот. — Партизан... Полковник Лунц подозревал... Мне надо было прислушаться... — он на секунду умолк, затем голос его окреп. — Я не причинил вреда ни одному партизану!

— Войдите, — обернувшись к двери, отозвался Петерсен.

В столовую вошла Лоррейн.

— Ну, Киприано, вы по-прежнему отрицаете, что тайно руководили убийством моих товарищей? Лоррейн рассказала нам все. Все, Киприано, — Петерсен достал из кармана брюк крохотную черную книжицу. — Шифровальная книга Лоррейн заполнена вашей рукой. Или, может быть, вы не узнаете собственный почерк? Своей рукой вы подписали себе смертный приговор. Ирония судьбы, правда, майор? Однако никакая ирония не воскресит погибших. И, хотя ваш последний шпион будет схвачен и казнен до конца этой недели, те люди останутся мертвыми. Где малыш Лоррейн? Где Марио, Киприано?

Итальянец, издав нечленораздельный гортанный звук, вскочил на ноги. Джакомо, правильно истолковав кивок Петерсен, с явным удовлетворением ударил его в солнечное сплетение. Киприано захрипел и снова рухнул на стул.

— Джордже, — обратился Петерсен.

Толстяк вышел из-за стойки бара, держа в руках две веревки. Одной он быстро примотал Киприано к спинке стула. Вторую, с приготовленной заранее петлей, Джордже набросил на Алессандро — тот оказался спеленут, точно младенец, прежде чем успел что-либо сообразить.

— Киприано знает, что умрет, и потому все равно будет молчать, — проговорил Петерсен. — Но вы же скажете, Алессандро, где находится мальчик?