Песня длиною в жизнь - Мишель Марли

Истолковать его было несложно: спасибо, больше не надо.

— Они хлопают кончиками пальцев, — шепнул ей Анри.

Эдит была вне себя от гнева и сострадания: невозможно поверить, они хотят вернуть старого Монтана, они хотят посредственности!

— Новый Монтан еще слишком новый, — вслух подумал Лулу.

Эдит молча покачала головой.

На самом деле это действительно было одно из худших выступлений Ива, которое видела и слышала сама Эдит. Но такая реакция публики на его программу была чрезмерной. Это явное недружелюбие к артисту обидело ее. Он заслуживал гораздо большего признания. Его песни были выдающимися, а выступление в целом хорошим, хотя и не идеальным. Она понимала, что тоже виновата в его неудаче. Она сделала своему ревнивому молодому любовнику очень больно, разделив ложе с Анри сегодня ночью. Но она чувствовала, что следует преподать Иву урок: он должен научиться оставлять свою личную жизнь в гардеробе, как пальто. Ей не было места на сцене, как повседневной одежде. Там он должен быть кем-то другим и забыть все, что происходит за кулисами. Только так можно стать по-настоящему великим артистом.

Но его выступление и реакция на него разбили ей сердце.

— Я больше не могу так, — прошептала она и стремительно вышла из комнаты.

Симона поспешила за ней.

— Куда ты идешь? — крикнула она, когда догнала Эдит в коридоре.

— В мою гримерку. — Эдит не остановилась, а решительно зашагала дальше.

— Куда? Тебе следует быть рядом с ним в такие моменты.

Эдит остановилась и повернулась к Симоне. Переживания, вызванные непониманием публики, неожиданным визитом Анри и чувствами Ива, сдавили ее железной рукой. Ее начало охватывать раскаяние, на смену логике пришли чувства — и нервы не выдержали.

— Чего ты хочешь? — закричала Эдит. — Я что, должна бежать на сцену и утешать его у всех на глазах? Он никогда не простит мне этого.

Симона глубоко вздохнула. Она открыла рот, но не успела что-то сказать, как Эдит продолжила:

— Он не тряпка, Момона. Если он не сможет принять неизбежность поражений и захочет все бросить, он это сделает. Я ничего не могу тут изменить.

Едва озвучив эту возможность, она поняла, что ее беспокойство связано не только с выступлением Ива, но и с его реакцией на присутствие Анри. Как она справится, если Ив ее бросит? Ее одолели тревожные мысли: возможно, она слишком долго играла с ним. Это следовало прекратить. Ей стало дурно. Она оперлась рукой о стену.

— Я просто имею в виду, что ты должна подождать его за кулисами, — спокойно ответила Симона. — Когда он выйдет, то будет нуждаться только в тебе.

Признав правоту подруги, Эдит все же нервно фыркнула и отвернулась от нее. Она передернула плечами, будто стряхивая с себя ношу, но чем ближе подходила к выходу на сцену, тем яснее ей становилось, что Симона права. Это был ее долг не только как любовницы, но и как наставницы. Когда публика отпустила Ива Монтана вежливыми, но сдержанными аплодисментами, Эдит, скрытая занавесом, уже ждала его у выхода со сцены.

Скромные аплодисменты продемонстрировали более чем очевидный провал. Ей не нужно было видеть зрителей, чтобы знать, как они с недовольными лицами хлопают в ладоши исключительно из милости и в это же время прокручивают в уме цену билета на выступление, которое им не понравилось. Ладно, в конце концов, главный аттракцион еще впереди. Она их покорит, в этом Эдит была уверена. Как была уверена всегда, с тех пор, когда Раймон Ассо вывел ее, совсем еще молодую, на сцену АВС, а она, смущаясь, делала единственное, что действительно умела, — пела. Эдит не пришлось потерпеть неудач, подобных той, которую испытал Ив Монтан. Ее поражения были связаны скорее с человеческой природой. Невольно она вспомнила об Андре, которая в Париже ожидала вызова в комиссию в качестве свидетеля.

Ив подошел к ней, низко опустив голову. Казалось, он так задумался, что не замечает ее. Только когда она оказалась прямо перед ним, он поднял глаза.

— Ты видела публику, не так ли? — спросил он. Его голос был твердым и гораздо менее печальным, чем она ожидала. — А ведь когда-то я праздновал здесь свой триумф…

— Лион — это не вся Франция… — начала она, но остановилась, поняв, что уже говорила то же самое в Орлеане.

К ее удивлению, на его лице промелькнула улыбка. Сначала было просто подергивание губ, но потом лицо его просияло, и, наконец, раздался смех — без малейшей горечи.

— Они глупые.

Он охарактеризовал вкус публики с такой досадой, как если бы в мирное время купил трусы не того размера.

— Я когда-нибудь их завоюю. Может, не завтра. Но когда мы вернемся, они будут аплодировать с энтузиазмом.

«Он молодец, — подумала она. — Сделал еще шаг к тому, чтобы стать настоящей звездой».

— Мадам Пиаф, — позвал кто-то. — У вас две минуты до выхода.

Ив обнял ее.

— Тьфу-тьфу-тьфу, дорогая, — прошептал он, зарываясь лицом в ее волосы.

Она прижалась к нему, отдаваясь исходящей от него внутренней мощи и физической силе. Они были такими разными, но их тела — единым целым.

— Я всегда хотел быть кем-то большим, чем просто посредственный певец.

Мало того что их тела находились в гармонии — их надежды и желания тоже были едины. Было удивительно ощущать это. На мгновение почувствовав себя очень близкой к идеальному счастью, Эдит отстранилась от Ива. Она смотрела прямо в его синие глаза и почти беззвучно прошептала:

— Я люблю тебя.

— Малышка! — Анри запутался в занавесе и, немного помедлив, появился рядом с Эдит и Ивом. Он застыл, ошеломленно уставившись на нее, словно только сейчас что-то понял.

— Тебя уже вызывают, — сказал он и добавил, обращаясь больше к себе: — Но ты, наверное, этого не слышишь.

Именно эта фраза сказала больше, чем любые другие слова. Анри заметил и понял ее взгляд. Его голос был бесконечно печальным.

Из зала донеслись громовые аплодисменты, последовавшие за объявлением имени звездной гостьи вечера.

Эдит сделала шаг в сторону, закрыла на мгновение глаза, подержалась за крестик на шее и прочитала короткую молитву. Сконцентрировавшись перед выступлением, она встала перед занавесом. Она абстрагировалась от личных чувств, связанных с Ивом и Анри.

— В конце концов, пресса восприняла начало концерта намного лучше, чем публика, — заметил Анри после прочтения утренних новостей. — «Ив Монтан нашел новый образ». — Он оторвался от газеты и замолчал, ожидая поддержки. — Отлично сказано.

Эдит покачала головой.

— Я думаю, нам нужно кое-что изменить. Ив, ты должен предлагать зрителям в том числе то, что им нравится. Скорее всего, мы дали