Королева Жанна. Книги 4-5 - Нид Олов

Герцог Марвы оказался достойным его доверия. Он поспел вовремя: накануне закрытия кафедрального собора, главной церкви Марвы; вслед за ней автоматически закрылись бы церкви во всем Лимбаре, а затем и во всем герцогстве. Лимбар был охвачен паникой. Горожане готовились к концу света. Фригийские шайки уже сбивались стаями вокруг Лимбара в предвидении богатейшей поживы — из опыта им было известно, что город, пораженный интердиктом, подобен мертвой падали: подавленный ужасом народ совершенно не сопротивлялся. Логика была топорная: Бог покинул нас, значит, мы погибли — так не все ли равно, что теперь будет с нами на земле? Но надежды фригийских мародеров не оправдались. Вступив в город, Лианкар в тот же час арестовал примаса Марвы, кардинала Лимбарского, и весь его капитул. Затем был взят под стражу калогер[35] Марвы граф Шовен, королевский комендант Лимбара барон Вул и еще несколько лучших людей. У собора и всех церквей были выставлены вооруженные пикеты. Лианкар приказал выловить всех мятежных попов, закрывших свои храмы; их арестовали к исходу второго дня, а на следующий день они были публично колесованы на базарной площади. При этом вновь был оглашен сентябрьский указ Ее Величества (Гроненальдо обнародовал его сам, не согласуя с королевой) о том, что с каждым изменником, слушающим изменника Чемия, лже-епископа Понтомского, будет поступлено так же. Других желающих пострадать за дело доктринеров в Лимбаре не нашлось. Через пять дней Лианкар форсированным маршем прошел в Сепеток (фригийские франтиреры молча уходили с его дороги) и также произвел там множество арестов. Из Сепетока он начал переговоры с Чемием. Он потребовал немедленного снятия интердикта; в противном случае, заявил он, головы кардинала Лимбарского и других мятежных прелатов полетят через неделю, Понтом же будет осажден и стерт с лица земли. Чемий не отказался вступить в переговоры, но начал с обычных в таких случаях оттяжек и проволочек. Для ускорения дела Лианкар вышел с частью своих сил на берег моря, в Прегер — оттуда Понтом был виден почти что простым глазом, — и широко распустил слух, что флот из Ерани на всех парусах идет к мятежному городу. Чемий наконец согласился снять интердикт, но поставил условие — не осаждать Понтома и Чизена, на том якобы основании, что с этих городов отлучение давно снято, Лианкар единолично принял это условие. Ему важно было выиграть время, не дать Чемию опомниться: ведь никакого флота у него за спиною не было. Подпись Чемия на договоре была получена. Возможно, с дипломатической точки зрения договор был и небезупречен: в нем, например, ни слова не говорилось о будущем статусе Понтома и Чизена, о «святой дружине»; но в нем было главное — интердикт снимался. К тому же и Лианкар не обязался отпускать арестованных им доктринеров.

Он возвращался в Толет, как посланец кеба, под звон освобожденных из плена колоколов. Совет приветствовал его стоя. Все его действия были горячо одобрены — как же иначе? После заседания совета Гроненальдо написал королеве.

Это был бесстрастный сухой отчет: никаких оценок, никаких ярлыков, одни факты. Седьмого ноября королева ответила ему короткой запиской. Она вызывала в Тралеод Лианкара, одного. Принц ожидал чего-то подобного. Это было только справедливо. Правда, он все еще ездил каждый день в Аскалер, сидя в своей парадной карете, точно идол, ему все еще воздавались положенные по рангу почести, но теперь, пожалуй, небезосновательны были толки придворных бездельников о том, что его звезда закатилась.

Глава LI

ОБЕРЕГАТЕЛЬ ДУШИ НАШЕЙ

Motto:

Менас (тихо):

Ты хочешь стать владыкой мира?

Помпей (тихо):

Что?

Менас (тихо):

Еще раз: хочешь стать владыкой мира?

— Наденьте шляпу, герцог, — сказала Жанна, стремительно входя в Рыцарский зал цитадели.

Он бросил на нее беглый взгляд и опустил глаза; но он увидел все. Она была прямо из кареты; бархатный плащ на меху делал ее фигуру бесформенной; лицо ее, все какое-то заострившееся, казалось вдвое меньше от пушистого собольего капюшона.

— Здесь холодно, — сказала Жанна, стаскивая перчатку с правой руки. — Я велела начать топить еще третьего дня, но этих камней ничем не обогреешь.

В камине, огромном, как ворота, пылал сильный огонь.

— Целуйте руку. Итак, вы снова, и в который уже раз, спасли меня и мою Виргинию… Давайте присядем.

Они сели у камина друг против друга в торжественные неудобные готические кресла. Жанна повозилась, укутываясь в свой кокон. Лианкар прикрыл ей ноги углом медвежьего ковра и сам поплотнее запахнулся в плащ. И впрямь было холодно: дыхание стояло облачками пара вокруг их губ.

— Почему не смотрите в глаза?

— Простите, Ваше Величество… — Впервые за долгое время она услышала его голос. Он был какой-то скрипучий и тусклый. — Это усталость… Я не спал три ночи… Я прибыл за полчаса до Вашего Величества…

— Вид у вас утомленный, — признала королева. — Я понимаю: вы славно потрудились и так спешили на мой зов, что не успели даже надеть Лианкаровой маски… Не обращайте внимания на мои слова, я что-то стала несносна… — Она потрогала висок с небольшой гримасой; похоже было, что у нее болит голова. — Говорите, месье… Вы, я слышала, разыграли блестящую шахматную партию с нашим Торквемадой?

Он помолчал.

— Право, не знаю, с чего и начать, — заговорил он, — все слова представляются мне грубой похвальбой… мне бы этого совсем не хотелось… Но, коль скоро Вашему Величеству угодно было упомянуть шахматы, то фигуры на доске стоят так: у нас отыграли Понтом. Таков результат всех атак и контратак, имевших место за последние месяцы.

Жанна сидела, прикрыв глаза, держа пальцы на виске.

— Это была идея принца Гроненальдо, — сказала она сквозь зубы, — предать Чемия королевскому суду. Ваше мнение?

— Я всецело согласен с принцем, Ваше Величество. Консистория отказалась заниматься его делом, ибо не нашла ереси в его словах и поступках. Но Чемий творит прямую государственную измену — это настолько очевидно, что не нуждается в доказательствах, — и потому он подлежит компетенции королевского суда. Поначалу я был иного мнения, признаюсь, — но принц убедил меня…

— В чем же была его ошибка?

— Момент, Ваше Величество, неподходящий момент… Не более того…

— Ну да, вы предостерегали его, а он не желал слушать… Он пренебрег вашими советами и чуть не вызвал взрыв, гибельный для всех…

— Ваше Величество, это не совсем так…

— Перестаньте жеманиться, месье! — внезапно повысила голос королева. — Я согласна понять все ваши высокие побуждения — не бросить тени на принца, не очернить принца — прекрасно, благородно, возвышенно, слава Лианкару! — Каждое слово доставляло ей явственное физическое страдание. — Но дело обстоит именно так: он полез играть с огнем, не слушая никого, он зажег пожар, а потушили его вы! Так это или не так?

— Ваше Величество, умоляю вас…

Она раскрыла глаза и внимательно посмотрела на него.

— Я знаю все подробности. Вы сможете рассказать мне разве что про ваши живые впечатления… но это потом. Сейчас мне интересно другое… Впрочем, поправьте огонь, прошу вас…

Она неподвижно смотрела, как он подкладывает новые поленья. Задремавшее было пламя вывернулось из-под них желтыми языками, охватило, весело затрещало. Герцог Марвы сказал:

— Ваше Величество, вы не доверяете мне…

Жанна словно бы не расслышала.

— Вот что, месье, — сказала она, глядя в огонь, — сделайте-ка мне отчет: что у нас в других углах шахматной доски… К чему мы с вами привели мою Виргинию на третий год нашего понтификата…

Она откинула соболий капор, все еще глядя на игру пламени. У нее была простая девчоночья прическа: косы, окрученные венцом вокруг головы. Лианкар облизнул пересохшие губы.

— Если так угодно Вашему Величеству… — он кашлянул, чтобы прогнать хрипоту, — я начну с Кельха. Ключ Кельха, Торн, до сих пор остается городом Лиги. Он тоже был поражен отлучением, но его сняли ровно через неделю. Вот еще доказательство, что Чемий является лигером. Мы пытались блокировать Торн с моря, но вынуждены были снять блокаду, когда угроза интердикта нависла над Ерани. Против Торна необходим военный поход, и я полагаю, что силы мы соберем, поскольку на северо-востоке у нас руки развязаны… относительно, конечно, — фригийцы в Марве все еще остаются… Граф Финнеатль, кстати сказать, предложил нам заем в пятьсот тысяч фригийских золотых… они, Ваше Величество, очень заинтересованы в постройке канала… Мы обещали дать ему ответ, но ждем решения Вашего Величества… Засим — Дилион и юго-запад. Граф Вимори доносит, что весь этот край полностью замирен… Ренар, Ваше Величество, спрашивал, как будет поступлено с Ахтосом… он мне сказал, что ахтосские купцы приветствуют друг друга такой поговоркой: «А что, наш сеньор еще верен нашему королю?» — Он приостановился, но Жанна никак не реагировала на эту милую шутку… — то есть они спят и видят, что баронет Гразьена проворуется и будет уничтожен — тогда их порт станет вольным королевским портом… Сейчас наступил именно такой момент, и они надеются, что теперь их мечта осуществится… Засим — провинции…