Наследники - Олег Юрьевич Рой

если даже гроб – деревянный, заметь! – не совсем прогорел, то кости, пусть и высохшие, точно не могли в пепел обратиться. Бог с ним, с черепом, но кости таза? Берцовые опять же, лопатки – они же крупные.

– Слав, чего-то ты нынче какая-то… неработоспособная. Вот это – что? Не бедренная кость?

Мирская взяла Аринину находку, повертела, чуть не обнюхала, потом хмыкнула и словно приободрилась, заговорила не сердито, а с явным интересом:

– Любопытно… Ты предполагала мумию покойного Шумилина найти?

– Ну! Хочешь сказать, это не его останки?

– Абсолютно! – Ярослава все еще разглядывала почерневшую обгорелую кость. – Это, дорогая моя, кусок коровы. Или, по размеру судя, теленка. Хотя вру, больше на свиную похоже. После скажу точнее, я, знаешь ли, не ветеринар. То есть она вроде и бедренная, но точно не из этого гроба, а из мясной лавки.

– Ни фига себе! – Арина еще не поняла, радоваться этой неожиданности или огорчаться, но картина вырисовывалась… интересная. Ладно, пусть еще совсем не вырисовывалась или даже совсем не вырисовывалась, но все равно – интересная.

– Говорю же – любопытно, – продолжала бормотать Мирская. – Тем паче, что косточка-то вполне себе свежая, вон, гляди, какое у нее нутро.

В костном изломе среди черного проглядывало что-то коричневое. Или даже темно-красное.

– Вершина, какие образцы изымаем? – сидевший на корточках возле обгорелых останков Зверев встал, потянулся, покрутил поясницей. – Эх, старость – не радость!

– Кто бы говорил про старость? – фыркнула окончательно повеселевшая Ярослава.

– Ну так, Славочка, работа все больше сидячая, – демонстративно заохал криминалист. – Никакого здоровья не хватит, то лапы ломит, то хвост отваливается.

– Можно подумать, у нас статических нагрузок меньше, однако, даже Плюшкин вполне бодрячком смотрит, а ему до пенсии рукой подать.

– У вас работа стоячая, а я…

– А ты лодырь. Гимнастику надо делать или хотя бы пешком ходить. А то действительно угробишь поясницу. Погоди, я доосмотрю и крутану тебя.

– Да не надо, что ты, что ты! – замахал руками Зверев в притворном испуге. – Крутанет она! Мне мой позвоночник, знаешь ли, дорог не только как память, но и как средство передвижения. И не пугай, ничего с моей поясницей ужасного не случилось, просто затекла. Уж и пожаловаться нельзя! Жестокие вы! А еще женщины!

– Наклоны все-таки поделай. И повороты. Прямо сейчас. Как только чувствуешь, что где-то затекло, сразу и разомнись. А то сегодня шуточки, а завтра согнешься буквой зю и не разогнешься.

– Не учи ученого! Так чего, Арина Марковна, чего изымать станешь?

– Лерыч, а давай все заберем? Тут немного, а?

– Можно и все, как скажешь.

– Только пусть сперва пожарные посмотрят, ладно? Им оно привычнее.

– Думаешь, я в лаборатории наличие катализатора не определю? – высокомерно фыркнул криминалист.

Но от помощи пожарного эксперта – прибывшего по просьбе самого Пахомова! – не отказался.

– Может, в нашу лабораторию лучше? – предложил приглашенный специалист, сообщив, что при поджоге использовали скорее всего бензин. – Или пополам?

– Господа, вы тут пока заканчивайте, я со свидетелями побеседую, – оставив специалистов делить улики, Арина отошла к осыпи.

Химик так и сидел среди ежевичных плетей, безмятежно попыхивая чудовищной своей трубкой.

– Вас действительно Иван Иванычем зовут?

Он протянул паспорт в потертой, но явно кожаной обложке:

– Свидетельские показания-то будете оформлять. Но зовите Иван Иванычем, так проще.

Действительно. Звали его еще более замысловато, чем давешнего соседского коллегу – Серафим Мирославович. Язык сломаешь, пока выговоришь. Фамилия, правда, была куда проще – Матвеев.

– Так вы не бомж? – удивилась Арина, заглянув на страничку прописки. – Или это… чтоб не цеплялись?

– Кто ж ко мне прицепится? – он словно бы удивился. – Квартирка у меня имеется.

– Ну да, Ким говорил, что вы бывший профессор…

– Оставьте! – бывший профессор брезгливо поморщился. – То было в прошлой жизни, а квартирка уже нынешняя. Да это неинтересно. Давайте про сегодня. Правда, рассказывать-то особенно нечего, вот беда. Мы там неподалеку сидели, трапезничали. Третий сказал, что паленым тянет…

– Третий?

– Зовут его так. Было у отца три сына, знаете? Вот он как раз третий. Не то чтоб вовсе дурак, но ума не палата. Зато чутье лучше чем у меня, а это о чем-то да говорит. Я принюхался и тоже учуял. Ну мы туда. Костер не костер, побольше, знатно полыхало, наверняка ваши спецы катализатор горения найдут, само так не займется. Мы подстилку свою подхватили да из ближайшей норы одеялко чье-то выдернули, накинули, песочком еще закидали, потушили, в общем.

– Из норы?

– Да эти вот… помещения как-то все то норами, то пещерами зовут.

– Похожи.

– Я сразу вам позвонил. Вот, собственно, и все.

– Видели кого-нибудь?

– Ни единой души. Вообще ничего и никого. Ни подозрительных, ни наоборот. Ни до того, как мы гарь заметили, ни после. Ну после-то ясно, кто поджигал, уже слинял, а до того… Может, и был кто, да не возле нас. Тут ведь заросло все, пока вплотную не подойдешь, и не заметишь никого. Все утро тишь да гладь. Даже машин почитай не было. Поутру у восточного входа видел несколько, но то поутру.

– Иван Иваныч? Гроб-то ведь когда еще пропал, да?

– Вы про то, где его прятали? Да тут же, думаю, и прятали. Тут не одна такая расщелина, известняк же кругом, так по ним особо никто и не лазит. Кому ночлег надобен, в пещерах места хватает, а тут и дождь, и осыпью может накрыть.

– А… машины, что вы с утра видели…

– Да машины как машины. Внедорожник тойотовский, еще «нива-шевроле», «КИА» и «форд», довольно пожилой. Тойота черная, шевроле серебряный, кореец бежевый, фордешник темно-зеленый, очень грязный, я еще удивился – сухо же, где грязь нашел.

– Вы всегда всех так запоминаете?

– Это сегодня было, чего ж не вспомнить. На «ниве» рассаду цветочную привезли, из корейца парень тоже лопату и ведерко с зеленью вытаскивал, форд уезжал уже, а «тойота» дожидалась кого-то.

– Кого?

– Уж простите, не следил. Стоит машина и стоит.

– Почему вы думаете, что машина кого-то ждала?

– Водитель там был. Дама. Я еще почему-то подумал, что это кто-то из поклонниц шумилинских.

– На Карину Георгиевну похожа?

– Точно так. До сих пор на могилу штук двадцать таскаются, как работу. И полвина под вдову косит. Темные волосы, смуглая пудра, общая строгость. Все такое.

После сцены в кабинете Арина готова была поверить не то что в двадцать, в двести клонов Карины Георгиевны, но все же спросила:

– Так может, это она и была? Вдова то есть?

– Нет… Карина и внедорожник? Нет. Да не думайте вы, может, мне сдуру помстилось, глядел-то я издали. Поклонницы ведь зачем сюда заявляются? Поплакать на