Предатель в красном - Эш Хейсс

– Подожди, что значит пу…

– Я запрещаю рассказывать то, что я сейчас сказала. Как жнец живому это говорю. С предупреждением. А теперь живее уходим. В бар.

* * *

Заметно похолодало. Но сложно понять, похолодало на улице или это моя кровь так похолодела в жилах.

Жнец всю дорогу шла подле. Молчала. Смотрела в «пустоту». Ощущение белой смерти поблизости держало в напряжении весь путь. В мыслях крутились кусочки пазла, которые никак не получалось собрать воедино.

«Конфликт мертвых. Ответы в старых легендах. Там говорили про Асентрит. Все сводится к этому уродскому серому камню в руках жертв геноцида, который я видела их глазами. Еще и беляк из колбы про камень говорил».

Колкое ощущение смерти прострелило нутро от того, что жнец зыркнула в мою сторону, когда я подумала про камень.

Когда ночная дорога привела нас к одному из самых шумных баров, мертвая спутница молча покинула меня. Ничего не объяснив. Как странно пришла, так странно и пропала!

«Но теперь, по крайней мере, даже стало свободнее дышать. Джелида… Она запретила говорить о душах. Черт с ним. План прежний: изгнать голоса. Я выбираю незаконное желание – свободу. Ради нового дома. Ради брата. Срать на эфилеанские законы предков. Мне срочно нужна ведьма».

Проскользнув внутрь душного заведения, я оглядела местный колорит, точнее, его гнильную составляющую. Большая часть ведьм упивались напитками и выкрикивали шутливые проклятия на непонятном языке. Но мое внимание привлекла молчаливая черноволосая особа за баром. Потягивая тонкую курительную трубку, она задумчиво посматривала на украшения под самым потолком. Незнакомка была немолода даже для ведьмовских лет и весьма изысканно одета, хотя значение слова «изысканность» в гнильном понимании было слегка искажено в сравнении с привычным определением.

Всему виной подвидовая особенность. Именно из-за нее у ведьм и ведьмаков рост волос и ногтей был не просто быстрым, а даже аномальным. Многие с годами переставали ухаживать за собой – длинные волосы превращались в лохматые неопрятные дреды до колен, ногти ведьмы тоже переставали стричь, и впоследствии они просто ломались.

– Перестань глазеть, – недовольно выдала черноволосая гниль, поправив серьги из рыбьих глаз.

– Мне нужна помощь, вернее, сделка. Не бесплатно.

– Хотя и без сопроводителя, манеры все равно выдают тебя, новобранец. – Ведьма выпустила дым. Она отхлебнула фиолетовую жижу, закусила сушеными пиявками на шпажке. – Ближе к делу, что надо?

– Это касается душ.

– Не каждая ведьма возьмется за работенку с мертвыми. По здешним законам мы можем проводить только спиритические сеансы.

– Я слишком хорошо знаю ведьм. Оплата будет щедрой. Возьмешься, гниль?

Она покосилась.

– Повторю: оплата щедрая.

– Если дело не касается воскрешения, то соглашусь.

Я кивнула, и ведьма затушила трубку. Кинув пару монет на стол, она хрипло бросила что-то на монсианском языке подругам за соседним столом. Те ехидно заулыбались в ответ, продолжая хвастаться сборами трав друг перед другом.

Покинув бар, мы пошли по небольшой темной улице. Я подробно вводила ведьму в курс дела, но с каждым следующим переулком, видя насупившееся лицо гнили, осознавала, что дело принимало не самый удачный оборот.

Когда затяжной рассказ подошел к концу, ведьма замедлила шаг, а после вовсе остановилась.

– Топь… Святая гниль! – вскрикнула ведьма. – Почему сразу не сказала, что дело касается душ пламени, и ты – эфилеан огня? Ну и работенку же подкинула! – Она гневно содрала рыбий глаз с уха и закинула в рот, как конфетку, нервно разжевав. – А я еще и подумала: почему в платке? Сейчас они не в моде. Ладно, мать джелийская, заключаем сделку! Но гарантий никаких не будет.

– Как-то мне это не нравится.

– А мертвых хранить в башке нравится? Не устраивает – можешь пойти прочь.

Я не ответила. Положение у меня действительно было паршивым.

Ведьма продолжила:

– Души показали отрывки трагедии, теперь путь в твою красную башку для них открыт, как широко распахнутая парадная дверь. Сама, поди, впустила? – Она усмехнулась.

– Не твоего ума дело. Главное, работу свою сделай. Кстати, кто может закрыть этот путь?

– Твой противник – души, включи красную башку и подумай, кто с ними работает?

– Темные жнецы.

– Они – собиратели, они открывают путь, чтобы достать наш «душевный» материал. Светлые его закрывают. Безмозглая ты, дикарка, как башмак.

– Как выполнишь работу, я тебя вздерну на корте за длинный язык. Гарантий не даешь, тогда что будет, если они так и продолжат проникать?

– Заберут твое тело себе.

От подобных слов похолодели руки.

– Дам один совет, – выдала ведьма с долей тревоги в голосе. – Сработает мой план или нет – сопротивляйся мертвым.

И у меня тут же эхом отдалось:

«…С о п р о т и в л я й с я… м е р т в ы м…»

– Что хочешь взамен? Я заплачу щедро, но без наглости, поняла?

– Принесешь голову ночнорожденного, на которого я укажу.

– По рукам.

Гниль удалилась, оставив меня одну, как и светлый жнец. Казалось, что каждый, кто узнавал про напасть с мертвыми голосами, стремился покинуть мою компанию. Это, конечно, совпадение и не более, но, пока я смотрела на спину ведьмы, уверенность ускользала от меня, как крупинки в песочных часах – скоротечно.

* * *

Направляясь прямиком в сторону дома, я оказалась в шестом квартале и прибавила шаг: почти бежала, силясь как можно скорее скрыться с глаз «голубых форм». Пролетев цветочные зоны, появилось слабое ощущение, будто за мной кто-то следит. Оглянувшись, заметила, как в моем направлении стремительно приближался… двести восемьдесят шестой! Его взбешенный вид говорил сам за себя – у меня будут проблемы. Топь его, большие проблемы!

– Где тебя, черт возьми, носило?! – смотритель подлетел, схватил меня за плечи и начал трясти. – Как много эфилеанов увидели тебя без сопровождения? Ты понимаешь, чем мне это грозит? – брызжа слюной, неистово прокричал он, но моментально притих, пробежав взглядом по моему телу. Вероятно, также вспомнил, как «дарил» мне шанс на спасение от «вылета». Отвращение разъедало, и чем дольше его руки касались меня, тем сильнее хотелось содрать с себя кожу.

– Не прикасайся! – оттолкнув смотрителя, рявкнула я.

– Если я останусь без работы, ты пожалеешь об этом, соплячка. – Он поджал губы.

– Весь день я провела дома, а сейчас пыталась найти Кайла, – опустив голову, я отыгрывала виновницу, хотя внутри бурлили яростные мысли: «Спалю. Я спалю тебя, если еще раз так схватишь меня и будешь брызгать слюной, перевозбужденный ты землеед!»

– Да ты смеешься надо мной? – эфилеан принялся нервно трепать свою черную шевелюру. – Ты уже говорила с ним. Дважды! Хаш этот хитроумный! Тогда в кафе, потом в баре.