Предатель в красном - Эш Хейсс

сладкой ведьминской химии вперемешку со слабым привкусом табака.

– По тебе не скажешь, что ты клиент ведьм. Давно употребляешь?

– Я частый гость тех, кто является постоянным клиентом ведьм. Запах химии от одежды – это «аромат» подполья.

– В Шоссе подполье имеет иной «аромат».

– Выросла в столице бандитов? Почему Шосс?

– Человеческая приемная семья жила недалеко от порта.

– Расскажешь? Мы застряли надолго. Хоть развлечем другу друга.

– Меня трясет! Какие, Топь его, развлечения? – Я была возмущена подобной дерзостью, но эфилеан ночи лишь ухмыльнулся, как лис.

Мне никогда раньше не доводилось видеть ночнорожденных настолько близко, ровно до этого момента. И первое, что удалось разглядеть, – мраморное лицо. Будто неживое, искусственное.

Прятки за стеллажами затянулись. Инстинкты разогнали пульс до предела.

– Рассказывай про порт, – недовольно выдал эфилеан. – Я не привык обсуждать с живыми бытовые дела ночнорожденных.

– Счастливых историй не будет.

– Мне все равно. Просто говори.

– Порт – сборище недоумков. Грязная работа хоть и приносила деньги, но не ценилась. За провинности ведьмы барона травили меня, затем давали противоядие, а потом снова отравляли, наблюдая, как я валяюсь в конвульсиях на полу с пеной у рта. Вот такая вот веселая жизнь вокруг вони дерьма, морских немытых шлюх и алкоголя.

Он нахмурился и перебил:

– Ты сегодня угомонишься, дикарка? Я слышу кровь. Монс, просил же, тише. Выдашь нас! – Ночнорожденный недовольно цокнул. – Я замедлю пульс еще сильнее, это должно помочь.

Он сделал глубокий вдох. И даже сквозь блеклый свет я увидела, как расширились его зрачки. Громко сглотнув, он прошипел:

– Ты не одна сопротивляешься.

Ощущения, что до этого крались колкой поступью под кожей, постепенно ослабевали. Напряженный, как натянутый канат, момент стал мягче. Хищник выжидающе затаился, силясь не спугнуть жертву.

«Жертву? Это же белый город. Эфилеаны стихий больше не жертвы».

Ближе. Я желала разглядеть его ближе. Любопытство? Ощущения заиграли другими красками. Я подняла руку и, выставив лишь палец, хотела коснуться удивительной кожи. Как любопытный ребенок, завороженно созерцавший что-то… притягательное и желавший почувствовать это.

Ночнорожденный склонился ниже и произнес:

– Коснись меня.

Рука дрогнула, а он добавил:

– Не бойся. Коснись.

Я будто впала в ступор. Так и не решилась.

– Когда-нибудь сможешь, – прошептал он. – Ты так и не ответила, что делала в больнице?

Воспоминания мгновенно ударили картиной трагедии огня: я просто стояла и наблюдала за тем, как они мучительно умирали. Как плакали. Как болезненно стонали. Никто не смог остановить огонь.

– Перегрелась, – соврала я. – На солнце перегрелась, вот и принесли меня сюда.

– Эфилеан огня перегрелся?

– Да. Такое бывает… наверное. И вообще, зачем ты мне помог?

– Тише, – шикнул он. Из коридора донесся женский голос:

– …Мисс Азель, я проверю мать Изоша, а после принесу вам анализы. Я быстро.

Шаги стали удаляться в сторону центрального выхода. Голоса замолкли.

– Так зачем? – повторила я. – Ты даже имени своего не назвал.

– Тебе не нужно его знать. По крайней мере, сейчас.

Повседневную суету в коридорах наполняли звуки больницы. Смотрителя и медсестер больше не было слышно, и ночнорожденный направился к выходу. Оказавшись возле двери, он положил ладонь на ручку и не оборачиваясь произнес:

– У меня тут были дела, но я почувствовал запах крови огня. Пришлось отклониться от расписания. Случайность оказалась тебе на руку. Но я не собираюсь вот так каждый раз прикрывать тебя.

– Я не просила «отклоняться от расписания».

– Ищи своего сопровождающего, а не приключения на задницу.

– Имя! – требовательно повторила я. – Топь джелийская! Тебе сложно его сказать?

На самом деле мне стоило поблагодарить его за удачную реакцию в подходящий момент. Но, наблюдая за высокомерным эфилеаном ночи, я почувствовала, как благодарность будто застряла в глотке, как огромный недожеванный кусок дичи, и никак не хотела из меня выходить.

– Оставлять собеседника без ответа – дерзость. У тебя ее хоть отбавляй.

– Я отвечу тебе в другой раз. – Но он так и не открыл дверь. Медлил. – Если будешь неосмотрительна, можешь вылететь раньше времени, так и не успев рассказать правду.

Он обернулся, приподнял уголок губ, где не было шрама, и изумрудный взгляд в одно мгновение выдал в нем не высокомерного грубияна, а раззадоренное животное, исполненное любопытства.

У меня проскользнула мысль: «Он что-то задумал».

– Я наблюдатель, – вдруг добавил он, расплывшись в нахальной улыбке. – И я хочу увидеть, чем закончится история потомка огня.

* * *

После того как ночнорожденный покинул каморку, я успела обойти все отделения больницы, на этот раз более осторожно, стараясь не наткнуться на смотрителей. На второй час поисков я бросилась на городские улицы, питая надежду встретить того, кого никогда в жизни больше не желала бы увидеть на своем пути.

Я помнила вкус тех пилюль. Помнила «обряд вступления» и слова: «Добро пожаловать в Кампус».

Месяц. Ровно столько давали новобранцам для адаптации.

Месяц. Ровно столько придется отсчитывать дни молчаливой пытки рядом с ним.

Смотрителя я, Топь его, так и не нашла.

№ 14. «Элен»

Территория: Кампус. Университет

Сделка гнили

Эфилеанская летопись. Запись № 588: «Огненный геноцид». Трагедия, произошедшая на Джелида-ден. Впоследствии весь подвид эфилеанов – элементалии огня – был уничтожен. Причины трагедии: внутриклановые распри в высших слоях.

Я переступила порог дома. Желтый платок спал с поникшей головы, пока уставшие ноги несли тело до кресла. Сжавшись в нем, я позволила пустующей комнате пропитать меня тишиной, размышляя о произошедшем.

«Голоса. И эта картина с моментом сожжения… Нельзя было впускать их. Нельзя было это видеть. А еще этот камень!»

Только падающие капли воды из крана разрывали удушающую тишину полупустой комнаты. В голове снова появился образ ночнорожденного.

«Вот так просто открываться иссохшему незнакомцу… Почему он вообще решил помогать? А потом даже имени не сказал. Странный! Он странный, как и все в этом Кампусе! Шосс! Да и я не лучше, сама наивность!»

Вспоминая про голоса, я задумалась об избавлении от мертвецких гостей, но осознание паршивого положения сразу дало о себе знать: без помощи не обойтись.

Куда идти? У меня не было здесь знакомых из нижнего мира. А что касаемо того «стража» – ночнорожденные не работали с душами. Но даже если я решусь поговорить с ним, он, вероятнее всего, неправильно меня поймет.

Как будет выглядеть наш разговор? Элементалий огня, невероятным образом спасшийся от геноцида, теперь слышит какие-то голоса? Ненормальная.

«Ну же, расскажи ему о нас. И в тот же миг потеряешь единственного эфилеана, который в будущем мог стать тебе близким».

Я вздрогнула. Озираясь по сторонам, внимательно прислушалась к ощущениям, но вместо мертвецкого сипения слышала глубоко внутри отголоски таинственного незнакомца из