Следующая станция - Петр Добрянский

– Повешенный. После встречи с дьяволом все ваше окружение получит по заслугам.

– Надеюсь, отец не попросит вернуть все деньги, которые я у него занял. – Ха-ха-ха.

По комнате пробежала легкая тревога. Последняя карта говорила не о Кайлебе, а о сидящих рядом с ним.

Давайте заканчивать.

– Последняя карта, сэр. – он перевернул карту и гробовым голосом объявил. – Суд! В скором времени последует расплата за совершенные вами грехи, мистер Чейз. – за весь вечер он не обращался к ним по имени, но теперь медиум явно сделал на этом акцент.

Нога Кайлеба нервно трусилась под столом, он весь был в поту.

– Чушь это все! Чушь я вам говорю! – он так резко поднялся, что некоторые перепугались.

– Это мы еще увидим. – с лукавой улыбкой сказал медиум, вставая из-за стола.

Глава 10 «Встреча с ним»

Кайлеб проснулся от собачьего лая и рассерженных криков Билла. Открыв глаза, он увидел, как Фифи схватила Крекера за рукав. Рядом с ним валялся поднос с разбившейся посудой, тот видимо решил принести завтрак в постель, но не предвидел всех препятствий.

– Фифи! – крикнул Чейз, подрываясь с постели, чтобы оттащить собаку, но это не потребовалось. Фифи уселась рядом с Билом и, завиляв хвостом, продолжала злобно скалиться.

– Боже! Какая же злобная сука. Я только и успел в дверь протиснуться, а она как схватит.

– Где ты был вчера? – пропустив мимо ушей сетования слуги, спросил Кайлеб.

– Да так. Мне нужно было навестить одного знакомого.

Хоть Билл ничем не выдал себя, Кайлеб все же почуял лож, но не стал акцентировать на этом внимание.

– Завязывай пьянствовать. Из-за твоих прогулов и происходит вот это. – он указал на окровавленный рукав. – Давай посмотрю.

– В этом нет необходимости, сэр. Вы только суку приручите, чтоб она на меня не кидалась.

– Как ты понял, что это девочка?

– Да разве мужик может быть такой злобной сволочью? – он улыбнулся краешком губ. – Я, наверное, спущусь вниз, перевяжу руку, а после вернусь и приберу тут все. Я могу оставить уборку на потом и сделать еще один завтрак, если вы пожелаете?

– Нет. Не стоит. Думаю, сегодня вновь прогуляться.

– Как скажете, сэр. – проговорил Билл и скрылся за дверью.

– Молодец. – почти шепотом сказал он собаке, и та будто улыбнулась. – Но Билла не трогай, он свой. Договорились. – Фифи гавкнула, показывая, что ей все ясно.

Одевшись, он вышел из комнаты, а собака следом за ним. Спустившись, он еще раз напомнил Биллу, что его сегодня не будет весь день.

– В доме есть карандаши и пару листков бумаги?

– Да, сэр. В кабинете хозяина много такого добра. Я недавно там прибирался и выделил чистые листы. Принести вам?

– Будь добр.

Через пару минут Билл вернулся с пачкой листов и парой карандашей.

– Вот еще. – из-за спины он вытащил кожаный портфель. – Чтобы не намокли.

– Благодарю.

– К вам пришла муза, будите снова писать?

– Что-то вроде.

Кайлеб сунул пачку бумаги и карандаши в портфель, закинул его на плечо и вышел на улицу, махнув Биллу на прощание.

«Что-то вроде». Почему он так сказал. Он и раньше записывал разные истории, но никогда не приобщал. Может действительно, его писательский дар иссяк, и он больше не может написать и строчки без чьей-либо помощи. Последнее его творение даже не стали принимать, сунули подачку как псу и отправили выполнять задание. Он не заслужил к себе такого отношения. Потратив силы и время, он отдал бумаге чистику себя, и уж какое-то уважение нужно было проявить. Теперь мне нужно для него написать книгу, он верит в меня.

– Старый козел.

Только сейчас, когда Кайлеб отправился записать историю старого моряка, он понял, как унизил его мистер Хемшем, хозяин издательского дома на Бонд. Двадцать пять фунтов и все. Все чего он стоил. Вдруг мысли в его голове поменяли направление, он взглянул на рядом идущую собаку и вспомнил недавний разговор с отцом. «Кто-то охотиться на него». «Все решено». «Я скоро умру».

– К черту Хемшема и всех остальных, мне осталось жить всего ничего, а я тут думаю про свои рукописи.

Мысли путались в голове, его бросало из одной стороны в другую, словно он судно, стоящее на якоре в шторм. С одной стороны, он не хотел отправляться в преисподнюю, а с другой до конца не мог поверить в правдивость событий, что произошли с ним накануне. Как себя повести он не знал. Забиться в угол, ощетиниться и ждать решающего удара от потенциального врага? Он может списать все события на небольшое помутнение рассудка. Кто, в конце концов, сказал, что он в норме? Никто, черт возьми. Никто этого не говорил.

Вполне возможно это ему привиделось, он устал от постоянного пребывания в стрессе. Нервы его напряглись до предела и, не выдержав лопнули в тот самый момент, когда он стоял возле склепа.

– Может мне попить что-нибудь от нервов? – обратился он к Фифи, но та лишь безмолвно посмотрела на него и, облизнувшись, устремила взгляд к горизонту.

«Ну вот, теперь я и с собакой разговор веду. До чего я дошел?»

– А может я не сошел с ума и все это действительно так? Хотя следы в игровой мы так и не обнаружили.

Кайлеб тогда был совсем один, никто не слышал шагов, что были над его головой. Сначала он был уверен, что ничего не видел, но уже через пару минут он утверждал, что отчетливо видел тени, а после снова передумал.

– Может мне показалось? – он вновь адресовал вопрос собаке, но та не удостоила его вниманием.

Он стал вспоминать, что происходит с людьми, находящимися в медучреждениях для душевно больных. Как они кричат, как их держат за решетками, словно они звери. Кайлеб осознавал, что методы, используемые при лечении шизофрении, далеки от идеала.

– Да и как ты себе это представляешь? «Здравствуйте! Вы знаете, я иногда вижу погибших людей, спускаясь к ним в склеп, они утверждают, что я скоро умру! Представляете!» Да ты даже не успеешь закончить предложение, как тебя тут же сцапают. Нет! Я им не дамся, нет!

– Кому?

Кайлеб дернулся от удивления. Подняв ошарашенные глаза, он увидел перед собой Анну, сидящую верхом на своей кобыле. Тот даже не услышал, как она приблизилась.

– Добрый день! Я думал, что вы уехали?

– А кто вам об этом сказал?

– Я приходил к вам домой, хотел поговорить с вашим отцом, но ваш старый слуга не очень радушно меня принял и сказал, что