Мамочки мои… или Больничный Декамерон - Юлия Лешко

– А сегодня невесту из ЗАГСа прямо привезли.

Катя спросила:

– Переволновалась? Или уже на сносях?

Соня пожала плечами:

– Да срок приличный, ну, может, чуть меньше, чем у меня…

Ксения заметила:

– Сейчас многие вот так, до последнего с ЗАГСом тянут.

Соня кивнула, соглашаясь:

– Да потому что по залету женятся. Что, не так?

Катя примирительно проговорила:

– Да ладно, девочки… Залет… Все равно же любовь. Залета одного маловато, по-моему, чтобы пожениться.

Веселая Ксения подтвердила:

– Это точно. И с залетами не женятся, если не хотят. А многие и вообще в ЗАГС не ходят, принципиально. Большое дело – штамп в паспорте! Так уж, дань традиции…

Катя посмотрела на девчонок с веселой укоризной в глазах:

– Но ведь неплохая же традиция, а?

И, отвернувшись к окну, вспомнила…

Семейный праздник был в разгаре. Бегали вокруг порядком разоренного стола дети, куда веселее и оживленнее разговаривали взрослые. Благостный гурман Кирилл пересел поближе к жене… Приехавший позже всех на родительскую свадьбу старшенький, студент Валерка, привез с собой подружку – миловидную длинноногую студенточку-горожанку, которая очень симпатично смущалась, когда Валеру в который раз за вечер спрашивали, «как невесту зовут».

Настоящая, серебряная «невеста» тетя Галя встала со своего места и обратилась к сидящим за столами гостям:

– Ну что, родня! Спасибо, что пришли к нам с Петей на свадьбу, большинство – во второй раз… Принесли нам подарки, спасибо, все пригодится… А я тоже хочу вам подарок сделать. Вернее, не всем, а только женщинам – большим, маленьким, невестам, замужним… Мы с дочками сами делаем… Оля, принеси!

И Оля вынесла из глубины дома большую плетеную корзинку, полную самодельных куколок – из намотанных на палочку тряпочек, с поднятыми кверху руками, – начала обносить всех гостий. Остановившись возле Кати, долго выбирала и, наконец, протянула ей куклу-маму с куклой-дочкой, держащейся за подол.

Галина с удовольствием наблюдала за ловкой дочкой, которая быстро раздала куколки-обереги…

– Вот, мои дорогие. А куклы – со значением: чтобы руки вы не опускали! Пока мы с вами рук не опускаем, семья и держится. И желаю вам всем дожить до своих серебряных и золотых свадеб.

Катя растрогалась от этих простых слов, наклонилась к плечу Кирилла, а Жужа, как будто прочувствовав волнующий момент, лизнула свою «маму» в лицо… А Катя встретилась глазами с невестой-студенточкой, и в какое-то мгновение между ними возникло тонкое взаимопонимание. Они обе были немного чужими здесь, в деревне, и в то же время – своими. Потому что эти люди, сидящие вокруг, были их родней: для Кати – настоящей, для Валеркиной подружки, возможно, будущей…

Наташа стояла возле сестринского стола, на котором лежала пачечка листков со свежими анализами, и читала строчки, написанные на таком же желтоватом листочке, на чистой стороне:

… Нам в Книге Судеб не дано читать,Ну и не надо: знать – не интересно.Когда словам просторно, чувствам – тесно,Мы не гадаем, наш удел – мечтать.

Она и не заметила, что читала стихи вслух… Оглянулась по сторонам. Из ближайшей палаты выплыла и прошествовала далее санитарка Елена Прокофьевна. Наташа окликнула ее:

– Елена Прокофьевна! Вы не заметили, кто анализы из лаборатории принес?

– Таня, вроде. Или Света? Кто-то из сестер, как всегда. А что? Потерялось что-то?

Наташа улыбнулась, глядя в пол:

– Да нет, нашлось…

…По двору под окнами отделения, не торопясь, шла небольшая семейная группка: молодой человек с двумя чем-то наполненными пакетами, две девочки-подростки и мальчик лет пяти. Все четверо были повязаны одинаковыми шарфами, только у мужчины он виднелся из ворота куртки. Девчонки вели малыша за руки, мужчина на ходу набирал номер на телефоне…

В четвертой палате Катя стояла и смотрела в окно. Первая увидела идущих по двору посетителей:

– Господи, как на Буслов моих похожи издалека… Но дядя Петя, видно, с утра один приезжал. Он такой, ранняя пташка…

И тут у Ксении на тумбочке зазвонил телефон. Она приняла вызов, приподнимаясь на кровати:

– Что, уже пришли?

Ксения подошла к Кате и тоже стала смотреть в окно:

– Вижу, вижу… Молодцы. И Виталика привели, зайки вы мои… Сейчас спущусь. Вы во двор идите, налево…

Катя все смотрела на Ксенину семью:

– Слушай, а мне и правда показалось: мои из деревни приехали!.. Это я, наверное, просто соскучилась… – Катя бросила взгляд на часы. – О, скоро уже Кирилл придет.

Веселая Ксения как могла быстро шла по коридору: не терпелось обнять своих…

А на весах стояла капризная Вероника, пытаясь двигать гирьки, что у нее плохо получалось. Обводя сердитым взглядом окрестности, Вероника сканировала, как из ординаторской вышла Вера Михайловна, и властно, тоном, не терпящим возражений, обратилась к ней:

– Доктор! Подойдите, пожалуйста. Что-то у меня не выходит тут…

Вера Михайловна без лишних разговоров передвинула гирьки как надо и объявила результат:

– Пятьдесят восемь килограммов триста сорок граммов. Сколько вы весили до беременности?

– Пятьдесят два-три, вот так…

Вера Михайловна улыбнулась:

– Ну, значит, все нормально. Хорошо набираете, не переедаете, не отекаете.

Вероника скривила полные губки:

– Да что вы такое говорите! Придется поработать над собой. Фитнес, сауна, бассейн, – и ткнула пальчиком в живот, – я уже в ужасе от всего этого жира… Сама кормить не буду! И грудь перевяжу, однозначно. А то знаете, обвиснет потом, а маммопластику… не хотелось бы.

Вера Михайловна с терпеливой улыбкой посоветовала:

– Даже не думайте об этом. Надо, обязательно надо кормить. Сейчас во всем мире тенденция: кормить до тех пор, пока есть молоко. Даже голливудские звезды кормят своих детей грудью!

Вера Михайловна намеренно помянула голливудских мамочек: должны же быть у этой гламурной первородящей какие-то авторитеты… М-м, нет, хотя бы – кумиры!.. Но Веронику переубедить ни в чем было невозможно: она, как всегда, все знала лучше других:

– Ну да, конечно! Чужой грудью они кормят! Кормилиц нанимают, мексиканок! А свою грудь страхуют на миллион долларов. И вообще: что сравнивать? Как у них, как у нас! Там все на высшем уровне: аппаратура, условия, уход, персонал.

Не замечая, как едва заметно нахмурилась Вера Михайловна, Вероника запальчиво продолжила:

– Да, кстати, о персонале. Ходит тут у вас старушонка одна… Полтора метра вредности. Покемон в юбке! У меня и так нервы на пределе, а тут… Постоянно третирует меня какими-то своими неуместными замечаниями. С персоналом нужно работать! Она не медик, просто уборщица, а суется с советами.

Вера Михайловна выслушала эту тираду, уже совсем нахмурив брови:

– Одну минуточку… О ком идет речь? У нас нет никакой вредной старушонки. Вы ничего не перепутали?

Вероника привычно вскинулась:

– Ну да, конечно, нет! Противная такая, мелкая, – она даже скорчила гримасу, изображая Прокофьевну, как ей самой показалось, очень похожую на оригинал, – указывает, куда идти, чего делать. Я ее, разумеется, не слушаю: еще чего не хватало. Но пусть свое место знает. Ведьма старая! Представьте: я ей еще замечание делаю, а она огрызается! Чуть ли не чертом меня назвала! Да! Вы же – палатный врач, вот и разбирайтесь! Или мой муж разберется!..

Врач очень внимательно посмотрела на Веронику, а потом сказала довольно строго:

– Пожалуйста, пройдите в палату. С нервами, я вижу, у вас действительно проблемы. Советую вам отдохнуть. Я пропишу успокоительные. Потому что… Я лично не знаю никакой мелкой вредной въедливой старушонки, работающей в нашем отделении.

Не привыкшая к строгости Вероника опасливо посмотрела на Веру Михайловну:

– Мне что, показалось, что ли? Хотите сказать, глюки? У меня, конечно, токсикоз, но галлюцинаций нет! Вы меня разыгрываете?

Вера Михайловна отрицательно покачала головой:

– Я просто говорю, что никого похожего на ту, о ком вы говорите, у нас нет. Вот и все. А нервничать вам вредно. И не только вам, но и ребенку вместе с вами. Я вам пропишу слабое успокоительное на растительной основе. Будете принимать после обеда и перед сном.

И повернулась, чтобы уйти. Хмурая Вероника бросила ей вслед:

– Только вот не надо из меня дуру делать!

Вера Михайловна тут же обернулась на эту реплику, и выражение ее лица заставило Веронику осечься. Она слезла с весов, сразу утратив превосходящую позицию, и надменно прошествовала мимо врача по коридору.

Зашла в свою палату, закрыла дверь и еще раз громко сказала, обращаясь к двери:

– И не надо дуру из меня делать!

И с видом непокоренной героини обернулась к сопалатницам, которые смотрели на нее с легким недоумением… На их лицах было четко написано: «А кто же ты еще?…» Ну, по крайней мере, обиженная на полмира Вероника именно это прочитала.