Марсала - Olya Miresmaeyli

и это решение принял Джехан, после чего покинул Тегеран. Моя доченька очень сильно страдала, перестала есть, пить, спать. Каждую ночь я смотрела на то, как она сидит у окна и плачет, но я никак не могла облегчить её боль. В один день ей стало плохо, она упала в обморок, после чего мы узнали, что она беременна. Я, конечно же, была рядом с ней и не злилась, но вот для Карама это стало концом света. Он выгнал её из дома, сказав, что такой дочери у него больше нет, и что она не может даже прийти на его похороны. Моей малышке тогда было всего лишь 17 лет…

Я слушаю бабушку, смотря на фотографии мамы. Я так на неё похожа! Надеюсь, что судьбы у нас похожими не окажутся. Не могу представить то, насколько ей было тяжело.

— Я отдала ей всё золото, что у меня на тот момент было, и она уехала в Стамбул к своей подруге по имени Берен. Она какое-то время жила в Тегеране, и они с твоей мамой ходили в одну школу, но затем они с семьёй вернулись обратно на свою Родину. Карам хоть и сам выгнал нашу дочь, был зол на неё, его гордость встала на первое место, он сильно страдал из-за тоски по дочери. В итоге он не смог выдержать этой тоски, и мы его потеряли. Мирай даже не смогла приехать на его похороны, иначе все бы узнали о её беременности. На тот момент все в городе говорили о возможной свадьбе Джехана и Азаде. Конечно же, Мирай об этом услышала и не хотела, чтобы тот, кто бросил её, уехал и вдобавок сошёлся с другой женщиной, узнал о ребёнке, которого она от него ждала.

У меня в голове сейчас крутится только один вопрос: «Где Мирай сейчас?». Но я продолжаю слушать бабушку, хочу знать всю историю. Та злость на Мирай, что была во мне, постепенно уходит. Я вижу бабушку и любовь ко мне в её глазах, но ещё я вижу в них горе и страдания, которые ей пришлось пережить вместе с моей настоящей матерью. Я не знала, что случилось и что заставило её оставить меня, но, кажется, что серьёзная причина на это всё-таки была.

— Я всё то время была в Тегеране и не могла переехать сюда к Мирай. И денег у нас тогда особо не было, и дом в Тегеране нужно было продавать, без Мирай и Карама он всё равно уже был пустым для меня. Спустя 3 месяца после того, как ты появилась на свет, Мирай внезапно приехала домой, оставила тебя мне и просто уехала. Всё, что она сказала, было: «Я не смогу её вырастить, мама. Ничего не спрашивай, я просто не смогу». Я не знала тогда причины и не понимала, как она может так поступить. Незадолго после этого ко мне на порог заявился Джехан, он узнал о смерти Карама и пришёл выразить свои соболезнования. Он увидел тебя и будто сразу понял, что ты его дочь. Он задал мне кучу вопросов, на которые ответить я ему не смогла. «Где Мирай? Кто этот ребёнок? Чей он?». Ему потребовалось немного времени, чтобы самому всё понять. Сначала он был безумно зол и грозился, что подаст на нас в суд и заберёт тебя силой, и только немного успокоившись мы смогли нормально поговорить. До Мирай мы не дозвонились, она не ответила никому из нас, хотя видела сообщения, которые я ей присылала о том, что Джехан хочет тебя забрать. В ответ я получила только одно сообщение со словами: «Арие нужна семья». Я поняла, что эту семью тебе сможет дать только твой отец. Он обещал, что будет хорошим отцом, что Азаде будет относиться к тебе, как к своей дочери, и что он разрешит нам с Мирай видеться с тобой. У них было хорошее финансовое положение, я была уверена, что ты будешь жить в достатке и не будешь ни в чём нуждаться.

— Я нуждалась в семье, бабушка. В любви, в заботе, и поверь, я ни капли не получила самого главного от папы и Азаде. У меня не было семьи! — в этот момент меня просто разрывает от злости.

Причина того, что они бросили — это плохое финансовое положение? Серьёзно, чёрт возьми?!

— Дочка, прошу, выслушай меня до конца, и я обязательно выслушаю тебя. Если я сейчас остановлюсь, то у меня больше не будет сил рассказать тебе всё. Это нелегко, поверь мне.

Я просто замолкаю и внимательно смотрю на неё, слушая дальше.

— Я позвонила Берен после того, как Джехан увёз тебя, начала сильно ругаться на Мирай, тем самым желая выпустить свой гнев за то, что тебя у нас забрали, и что я не смогу больше вдыхать твой прекрасный запах. Берен не смогла больше скрывать от меня всё, и после того, что она мне рассказала, я первым же рейсом прилетела в Стамбул. Когда я увидела свою доченьку, не смогла поверить своим глазам. Исхудавшая, бледная, даже не бледная, а синяя. Она была смертельно больна…

Нет. Пожалуйста, умоляю, только не это. Прошу!

— Во время беременности врачи обнаружили риск врождённого порока сердца, который может выявиться после родов. Она была на 4-ом месяце, когда ей об этом сообщили, но она ни на миг не задумалась о том, чтобы прекратить беременность. Она сказала, что готова была к любому исходу, но не отнимет у тебя жизнь. После родов всё случилось ровно так, как и предупреждал врач. Болезнь выявилась и быстро начала прогрессировать. Сердце моей доченьки слабело не по дням, а по часам. Она поняла, что ей осталось недолго, поэтому ей пришлось отдать тебя мне, потому что у неё не хватало сил даже на то, чтобы встать с постели.

Бабушка плачет, а я в этот момент просто смотрю на фотографию моей матери, и не могу пошевелиться, но из моих глаз ручьём текут слёзы, и этот ком в горле просто душит меня.

— Я продала наш дом в Тегеране, пыталась найти какое-то лекарство, которое сможет спасти мою Мирай, но всё было впустую. Свои последние дни она провела, смотря на твои фотографии, вдыхая твой запах через твои вещи и тоскуя по тебе. Она написала тебе несколько писем, которые ты должна прочесть. Одно из них на твой 21- ый день рождения, — говорит бабушка, протягивая мне те самые письма.

— Почему именно на 21-ый? — еле-еле спрашиваю