Жизнь в эпоху перемен. Книга вторая - Станислав Владимирович Далецкий

имущих, те будут защищаться и в свою очередь гнобить бедняков, и начнутся смутные времена, когда брат пойдёт на брата с оружием в руках. Такое время уже было при Борисе Годунове три века назад и думаю, что нынешняя смута будет более кровавая и жестокая, потому что большевики замахнулись на саму основу прежней власти – на частную собственность и капитал, а их добровольно и без крови никто не отдаст.

Здесь уговорами не поможешь, да и не собираются большевики вести переговоры со знатью, помещиками и капиталистами: отобрать всё у богатых – вот их задача, как следует из декретов Советской власти.

Мы с Аней учителя, без богатств, тесть Антон Казимирович был сослан при царе за борьбу против царской власти – глядишь, нас эти перемены и не тронут, если сами в драку не встрянем. Такие вот мои мысли о грядущем годе, – закончил Иван Петрович тяжёлый разговор за завтраком и пошёл во двор убирать снег, что намело метелью за два прошедших ненастных дня.

Снега было много, тесть прислал с завода ещё двух работников с лопатами и втроем: дворянин и двое рабочих к обеду полностью расчистили двор и подъезд к дому с улицы. Соседи занимались тем же делом, с интересом поглядывая в сторону Ивана Петровича, который в офицерской шинели без погон умело орудовал широкой деревянной лопатой, отбрасывая на обочину дороги толстые ломти плотного снега, нанесенного вьюгой.

К обеду работа была закончена, рабочие ушли на завод крутить сепараторы и сбивать сливки, а Иван Петрович, размявшись на морозе, вернулся в дом, где его ожидал сытный обед, приготовленный умелыми руками тёщи: сегодня она приготовила щи из квашенной капусты, зажарила гуся с гречневой кашей и навела целую кастрюлю клюквенного морса.

Обедая с удовольствием после расчистки снежных заторов, Иван Петрович спросил тёщу: – Как у вас здесь с припасами на зиму? Там, в Ачинске, где я служил, последнее время стало туговато с продуктами, местной провизии не хватало, а из России стали привозить с перебоями: железная дорога не справлялась с поставками, обозы крестьянские тоже опасались в смуту совершать дальние поездки – вот и приходилось довольствоваться сухарями да вяленым мясом, но рыбы свежей всегда было вдоволь: там течет река Енисей, она будет побольше Иртыша, и рыба там водится всякая в изобилии.

– У нас пока всё слава Богу, – отвечала тёща, готовя квашню, чтобы завтра, поутру, испечь свежего хлеба и пирогов с ливером. – Антон Казимирович, как всегда с наступлением холодов, заготовил мясца и птицы вдоволь у окрестных крестьян: можете заглянуть в амбар – там висит туша свиная, задняя часть бычка, уток, кур и гусей мороженых штук пятьдесят, бочонок масла рыжикового постного, муки короб, а масло сливочное, сыр, творог и сметана да сливки всегда имеются с нашего заводика маслобитного. Прокормимся, зятек, до весны и лета, а там, глядишь, нынешняя смута уляжется, и заживём, как прежде.

– Вряд ли прежние времена вернуться, – огорчил Иван Петрович свою тёщу. – Глубоко копает нынешняя власть большевиков: под самые основы прежней жизни: землю у помещиков уже отобрали, капиталы у банкиров тоже изымают, сейчас на очереди крупные фабриканты, у которых отбирают заводы, а там, глядишь, доберутся и до мелких промышленников и купцов, вроде Антона Казимировича: тогда-то и наступит конец нашей спокойной пока жизни здесь.

– Будем вам, Иван Петрович, страху-то нагонять на меня, – проворчала тёща.– Бог не выдаст, свинья не съест, говорят у нас на селе. Всё когда-нибудь перемелется и успокоится: не могут люди долго жить в смуте.

Порядок придёт, и нам, надеюсь, место в том порядке найдется. Теперь надо внучку Авусю растить, а там, глядишь, и ещё детки у вас появятся: вон Аннушка-то расцвела, будто цветочек, с вашим приездом. Хватит о делах. Расскажи-ка, зятёк, как жилось этот год вдали от жены: небось согрешил-таки с какой-нибудь женщиной – вам, мужикам, без бабы долго не живётся. Но я не в обиде буду за Аннушку, если что и было.

– Помилуйте, Евдокия Платоновна, – возмутился Иван Петрович догадкам тёщи. – Я человек чести, дворянин, и баловства никакого не допущу при любимой жене – даже в дальней и долгой разлуке.

– Да ты уж не обижайся, Иван Петрович, на меня, – оправдалась тёща, – это я так, к слову сказала, чтобы проверить Вас. Аннушка-то любит вас беззаветно и не хотелось бы омрачать её жизнь глупым подозрением в вашей неверности: пусть и случайной, пусть и на войне, но всё же неверности. Теперь-то я спокойна буду, и Аннушке мысли глупые помогу из головы выкинуть.

Иван Петрович ушёл к жене в спальню, а Евдокия Платоновна осталась хлопотать на кухне: едоков в семье прибавилось лишь на одного, а забот угодить зятю будто втрое – так тёще хотелось ублажить зятька после годичной отлучки вдали от семьи на проклятой войне, будь она неладна.

XV

На следующий день Иван Петрович снова навестил вожака эсеров Сараханова. В его доме по-прежнему кипела работа: печатали листовки в поддержку Учредительного собрания, которое большевики пообещали созвать пятого января. Идея созыва Учредительного собрания возникла тотчас после отречения царя Николая II от престола. Государственная Дума, которую царь перед своим отречением распустил дважды, образовала незаконный Временный комитет, который в свою очередь назначил незаконное Временное правительство. Это правительство пообещало, что будет у власти до тех пор, пока не изберут Учредительное собрание, которое и определит государственное устройство в бывшей Российской Империи: будет ли это республика или останется монархия, какие будут органы власти, и с какими полномочиями эта власть будет править в стране.

Временное правительство, незаконно захватив власть в стране, всячески оттягивало выборы в Учредительное собрание, надеясь укрепиться у власти, и лишь потом выбрать делегатов на Учредительное собрание, которые, в свою очередь, узаконят Временное правительство как постоянное, провозгласив вместо Российской Империи Российскую республику буржуазии – наподобие французской республики.

Не дожидаясь Учредительного собрания, Временное правительство провозгласило в сентябре Россию республикой, назначив выборы делегатов в Учредительное собрание на ноябрь месяц 1917 года.

Но в октябре большевики взяли власть в свои руки, незаконно свергнув незаконное Временное правительство, и определившись с государственным устройством в России: высшим органом государственной власти объявлялись Всероссийские съезды Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Эти съезды избирали Центральный исполнительный комитет (ЦИК) и Правительство народных комиссаров (Совнарком). Подобные органы власти организовывались в губерниях, уездах, городах и селах.

Организовав новые органы власти в стране и повсеместно, большевики всё же провели выборы делегатов Учредительного собрания через две недели после захвата власти. Выборы эти прошли