Луна жестко стелет - Роберт Хайнлайн

Главное, чего добился Альварес: каждый раз, как он получал телефонный номер для выхода на Адама, мы засекали шпика, причем нового, поскольку прежним, известным, вообще никаких телефонных номеров не давали, а собрали их в особую группу – охвостье, где они могли до упора стучать друг на дружку. И теперь, с помощью Альвареса, вдобавок и каждого нового засекали практически мгновенно. А тем, кого мог нанять, Альварес, по-моему, сделался за горе-злосчастье: двое исчезли, и мы, вся организация – к тому времени шесть тысяч душ – так их и не нашли. Думаю, их ликвиднули или на допросах ухайдакали.

«Ассоциация Селена» не единственная была подставная фирма, которую мы завели «Лу-Но-Гон Ко» была гораздо крупнее, причем, с одной стороны подставная, а с другой – безо всякой балды. Контора у нее была в Гонконге, отделения – в Новоленинграде и Луна-сити, под конец в ней трудилось несколько сот народу, в большинстве не члены партии, а поручены ей были наши самые трудные дела.

В генеральном плане, разработанном Майком, числилось до жути проблем, которые, как ни крути, а решать придется. Первая из них – финансы. Вторая – защита катапульты от удара из космоса.

Чтобы решить первую, проф предлагал грабить банки, еле мы его отговорили. Но, в принципе-то, мы именно это и делали: грабили банки, фирмы и саму Главлуну. Идея была Майкова. Разработка – Майка вместе с профом. Вначале Майку никак не втолковать было, зачем нам нужны деньги. Он петрил насчет отчего люди ради денег пускаются во все тяжкие так же мало, как насчет секса. Он миллионами ворочал и не видел тут вообще никаких проблем. Начал с того, что предложил нам выписать чек на сколько мы захотим.

Проф от ужаса аж съежился. А потом объяснил Майку, чем рискуем, сунувшись получить по чеку, скажем, десять миллионов бонами.

От получения чохом, соответственно, отказались, а решили то же самое наскрести помалу по всей Луне и на разные имена. От каждого банка, от каждой фирмы, лавочки и конторы, включая Главлуну, лишь бы только их счета вел Майк, делался отсос в пользу партийных фондов. И эта грандиозная афера строилась на известном профу, в отличие от меня, и скрытом в гигантских познаниях Майка факте, что большая часть денег – это просто бухгалтерские записи.

Приведу один пример, а вы сами помножьте его на сотни, причем разного типа. Сын нашей семьи Сергей, восемнадцати лет, член партии, с нашей подачи открывает счет в «Содружестве общего риска». То вносит деньги, то снимает. И каждый раз при этом имеет место махонькая ошибочка: к внесенным деньгам – в плюс, к выданным – в минус. Через несколько месяцев он находит работу в другом городе и переводит счет в «Саб-Тихо общество взаимного кредита», причем первоначальная сумма раздулась уже раза в три. Большую часть он вскоре снимает наличными и передает шефу своей партячейки. Майк в курсе, какой именно суммой распорядился Сережа, но так как никто не знает, что Адам Селена и компьютер-бухгалтер банка – это одно и то же, обе стороны переводят документацию Адаму. У всех всё чисто, а схема – в натуре надувательство.

Сперто около трех тысяч ДЛГК, и теперь помножьте это примерно на пятьсот.

Всей хитрой механики, которой пользовался Майк, чтобы свести концы с концами в счетах и никто не увидел стибренные тысячи, не знаю даже, как описать. Но примите во внимание, что всякий ревизор исходит из того, что машины ведут себя честно. Ошибки возможны, да, но на это есть тестовые прогоны, он их производит, а самому невдомек, что прогоны эти – одна лажа, потому что машина мошенничает. Причем не хапает, а так – чтобы не потревожить экономику. Ну, вроде как берут у донора пол-литра крови, а ему без вреда. Кого именно надирают, я не мог держать в уме. Многими путями денежки тибрили. Метод мне покою не давал: меня воспитали честным быть, исключая Главлуну. Проф толковал, что это дело выходит вроде небольшой инфляции, скомпенсированной тем, что деньги мы в конечном счете возвращаем в систему. Но я всяко помнил, что у Майка всё записано и после победы революции может быть возвращено, тем более, что тогда и Главлуна доить нас беспощадно перестанет.

Короче, совести сказал: «Иди спать». Это же всё были хиханьки по сравнению с аферами, на которых любое правительство в истории сколачивало денежки, чтобы воевать. А разве революция это не война?

Вот эти-то денежки, пройдя через много рук (и всякий раз с прибавкой от Майка), были главным источником финансирования «Лу-Но-Гон-компани». фирма была смешанная, на взаимном кредите плюс игра на бирже. Рисковые чистоплюи из биржевых игроков давали нам гарантию в обмен на краденые дивиденды на их имена. Всей бухгалтерии фирмы обсуждать не стоит. Ее вел Майк, и даже призрака честности там не было.

Тем не менее акции «Лу-Но-Гон» котировались на бирже в Лун-Гонконге, шли в Цюрихе, в Лондоне и в Нью-Йорке. «Уолл-стрит джорнэл» объявил нашу фирму «привлекательным, весьма рискованным, но и высокодоходным вложением капитала, основанным на новых возможностях роста».

Занималась «Лу-Но-Гон-компани» строительством и производством во многих областях, причем вполне легально. Но ее главной целью было секретное сооружение второй катапульты.

Само по себе строительство секретным не было. Невозможно купить или построить термоядерную электростанцию для катапульты и при этом не попасться на глаза. Оборудование заказали в Питтсбурге по чертежам из Калифорнийского университета, причем назначили щедрые гонорары за высшее качество. И статор ускоряющего поля в километры длиной тоже незаметно не соорудишь. А самое главное, невозможно, нанявши тьму народу, скрыть строительство, где идет работа. Катапульты, как правило, работают в вакууме, причем статорные кольца вблизи метательного среза расположены с солидными зазорами. Катапульта Главлуны давала на срезе ускорение в три «g» и имела длину в сто километров. И не то что ориентиром служила штурманам ближнего и дальнего каботажа, но ее с Терры было видно в простейшую подзорную трубу, хочешь – так любуйся, хочешь – фотографируй. А уж о том, как она красуется на экранах радиолокаторов, я и не говорю.

Мы строили катапульту покороче, на ускорение в десять «g», но всё равно длина получалась тридцать километров. Иди скрой ее.

Скрыли. По способу «Прикарманенного письма»[10], то есть на глазах у всех.

Я косо глядел на Майкову страсть читать беллетристику, и неясно мне было, что за пользу он извлекает из этого занятия. Но выходило, что он лучше воспринимал человеческую жизнь по романам, чем по доступным фактам. Беллетристика давала ему цельную картину нашей действительности, которая не требовала дополнительных разъяснений. Вот он ею и кормился. Мало того, что Майк при том «очеловечивался», получал эквивалент человеческого опыта, – он из этой «базы лжеданных», как беллетристику именовал, еще и полезные идеи черпал. И высмотрел у Эдгара Аллана По, как нам спрятать катапульту.