Времена года - Арпад Тири

— С фронта, — помолчав, ответил Матэ. — Он был командиром роты, в которой я служил.

— Я потому тебя об этом спросил, что у моториста оказалось бесспорное алиби.

Матэ сгорбился и ничего не ответил. До сих пор он чувствовал, что твердо стоит на ногах, понимает, что поступает правильно, но теперь, когда появился этот капитан, ему показалось, что он совершает одну ошибку за другой.

Машина приближалась к городу. Вдали виднелись огни. От сильной тряски у начальника полиции заболел желудок.

— Если Иштван Кун умрет, не знаю, что я сделаю с этим председателем, — сказал он.

— Может, еще выживет.

— Состояние очень тяжелое. Врачи не надеются.

— А ты с Иштваном хорошо знаком? — поинтересовался Матэ.

— Еще как знаком: моя жена — его родственница.

Улица, на которой жил Матэ, от проливного дождя совершенно размокла. Матэ попросил шофера остановиться на углу. Дождавшись, пока «шкода» выбралась из грязи, он направился к дому. Шел и думал, как объяснить Магде причину своего опоздания. «Нужно будет спросить, как там мать и ребенок поживают, здоровы ли. Магда, как всегда, будет внимательно осматривать комнату с видом, что ей не нравится мебель или стены недостаточно чисты. Спросит, когда я наконец получу приличную квартиру. Правда, она и сюда согласна переехать, но я почему-то не хочу этого. Интересно, почему именно? Я, как обычно, буду хмыкать. Потом Магда будет греть воду, чтобы я вымылся. От пара запотеют стекла в окнах. Помывшись, я сяду поближе к печке, чтобы скорее обсохнуть. Буду чувствовать себя совсем по-домашнему. Магда начнет кухарничать, и мне захочется, чтобы она не уезжала. После ужина я осторожно попытаюсь раздеть ее. Магда стукнет меня по рукам, назовет нетерпеливым и почему-то смутится. Потом мы потушим свет, и все-все, кроме нас двоих, исчезнет».

Подойдя к дому, Матэ увидел, что свет в комнате не горит. От изумления он остановился на тротуаре. Подойдя к окну, заглянул в комнату, желая убедиться, что Магда все же приехала. Может, устала с дороги и прилегла немного отдохнуть. Но дверь на веранду была закрыта снаружи: значит, в доме никого нет.

На столе лежала записка, написанная рукой соседа:

«Звонила твоя жена. Сказала, что приехать не может, потому что заболел ребенок. Если можешь, сам поезжай домой. Я ушел в село в гости. Обойдешься как-нибудь без меня, вернусь завтра вечером».

Матэ, не раздеваясь, лег на кровать. Долго лежал так, потом встал, посмотрел, нет ли чего в шкафу, снова лег. Было страшно оттого, что остался один.

«Ничего, только бы капитан не приснился мне». Чтобы как-то отвлечься от мысли о капитане, он попытался представить себе Магду. На миг он увидел ее, когда она с улыбкой на лице высунулась из окна отдела социального обеспечения, в котором раньше работала. Потом она предстала перед ним уставшей, облокотившейся на стол, затем он увидел ее в снегу, она стояла у саней в своем пальто.

В первый раз Магда приехала к Матэ после трех недель его пребывания на посту секретаря райкома. Матэ и сейчас помнит, как она сидела одна в холодной комнате.

— У нас совсем мало денег, но что я могу сделать, — сказала она. — С тех пор, как тебя назначили секретарем, ты стал получать меньше простого шахтера, а жить приходится на два дома.

На топливном складе они купили дров и угля, но привезти все это домой Матэ хотел с наступлением темноты.

— Ты прав, — согласилась с мужем Магда. — Нехорошо, если люди увидят, как секретарь райкома сам тащит на себе санки с топливом.

Он только один раз останавливался, чтобы немного передохнуть, когда вез дрова и уголь. Бросив на притоптанный снег веревку, за которую тащил санки, Матэ со злостью произнес:

— Я, шахтер, чем занимаюсь!

Магда приободрила мужа взглядом...

Так и не раздеваясь, Матэ в ту ночь уснул, не погасив света.

На следующее утро Иштван Кун ненадолго пришел в сознание. Лицо его было белое-белое. За ночь ему сделали две операции, вторая закончилась перед самым рассветом. Врачи пока ни на что не надеялись и никаких обещаний не давали. Следователь пытался поговорить с пострадавшим, но этот разговор не дал желаемых результатов.

— Кто на вас напал? Председатель сельсовета? — спросил следователь, склонившись к раненому.

— Я видел только чью-то тень, — с трудом проговорил Иштван Кун.

— А не припомните, чья это была тень?

Иштван Кун обессиленно покачал головой. Лицо его покрылось крупными каплями пота. Дежурный врач предложил следователю оставить больного в покое.

Утром Матэ проснулся с сильной головной болью. Он долго умывался холодной водой, пока ему не стало несколько легче.

Вскоре в дверь постучал водитель «шкоды».

— Вас просили срочно приехать в райком, там кто-то приехал из области.

— Кто именно?

— Какая-то женщина. Фамилии ее я не запомнил, знаю только, что она из отдела кадров.

— Где она?

— Сидит в машине.

Подойдя к машине, Матэ увидел серьезное лицо сидевшей в ней женщины и сразу же узнал Лукачне из отдела кадров. Не знал только, зачем он ей понадобился, да еще в воскресенье. Женщина сидела неестественно прямо, хотя сидеть в этой машине было не ахти как удобно. Пожилой ее назвать было нельзя, и лет пятнадцать назад она была еще красивой, но тяжелая жизнь с мужем-алкоголиком да болезнь желудка, которой она страдала вот уже сколько лет, не прошли для нее даром: от красоты ничего не осталось.

— Бензина много в баке? — спросила женщина.

— До границы области хватит, — ответил шофер.

Несколько километров ехали молча, и Матэ был рад этому. События прошлого дня и внезапная встреча с капитаном настолько вывели его из привычного состояния, что он был готов к любой неожиданности.

К северу от города шоссе запетляло между скалистыми холмами. На одном из крытых поворотов остановились. Лукачне и Матэ вышли из машины, чтобы водитель не мог слышать их разговор. У опушки хвойного леса стоял старинный заброшенный замок, в задней части которого жила прислуга, обслуживавшая раньше жившего в замке барона. Напротив желтого замка находилась небольшая мелочная лавочка, которую, казалось, для того и поставили у поворота шоссе, чтобы в нее когда-нибудь врезался подвыпивший шофер на грузовике.

Лукачне остановилась перед лавочкой, закрытой на замок, который висел на большой металлической скобе.

— Вы в хороших отношениях с товарищем Патани, не так ли? —