Суперсвет(ЛП) - Дэниел Тони

Ли тут же вызвала расписание движения стримеров через Джонстон, промежуточную станцию, расположенную над северным полюсом Меркурия, откуда можно было попасть на Венеру и дальше. Поразмышляв немного над тем, следует или нет пользоваться услугами частного транспорта — стоил он всегда дорого, а с началом войны цены еще подскочили, — она решила сэкономить гринлифы, чтобы по прибытии в Акали-Дал купить что-нибудь в подарок отцу, и зарезервировала место.

Но получила отказ.

Ли повторила попытку.

Снова отказ.

Никаких объяснений ей не дали. Через два часа Ли обратилась туда в третий раз.

Отказ.

Нет мест? Не может быть. Тогда что же происходит? Еще несколько попыток закончились с одинаковым результатом.

Ли села. Дыхание сбилось. Сердце колотилось от волнения. Успокойся, сказала она себе. Наверняка где-то произошла ошибка. Уверения не помогали. От отчаяния к глазам подступили слезы. Она вытирала их рукавом туники, когда в офис вошел Тексток.

— Ты что делаешь? — спросил он с порога.

— Я… у меня срочное дело. Личное…

— Ты пыталась уехать, — ровным, бесстрастным голосом заявил Тексток.

Ли вздрогнула и посмотрела на него.

— Как ты узнал?

— Неважно. Тебе нельзя уезжать.

— У меня очень болен отец.

— Печально. Посети его через мерси.

— Это не то, что надо. Он умирает.

— Тебе нельзя уезжать, — повторил он тем же тоном.

— Но почему? — Слезы снова брызнули из глаз.

— Потому что идет война. Понимаешь ты это или нет, но ты участвуешь в ней.

— Это ты в ней участвуешь! А я здесь просто так. Я даже… я даже не твоя любовница больше. — Слезы текли уже вовсю. Ли приказала пелликуле высушить их, но было поздно. — Я не знаю, кто я.

— Верно, раньше так и было, — согласился Тексток. — Но ты же открыла что-то, так?

— Что? Откуда тебе это известно?

— Я чувствую, что он теряет ко мне интерес. Директор знает, ты на что-то наткнулась.

— Мне его внимание не нужно. Я у него ничего не прошу.

— Поздно, — покачал головой Тексток. — Кто принял «Глори», тот согласился и на все остальное.

— Я всего лишь хочу повидаться с отцом.

Но Тексток ее уже не слышал.

— Кто бы мог подумать, — пробормотал он задумчиво, — малышке Ли крупно повезло.

Глава четырнадцатая

Обри одновременно спускалась в темную долину Ноктис Лабиринтус на Марсе и играла в виртуальную пелоту с охранными алгоритмами лагеря смерти. Действовать сразу в двух мирах да еще в стрессовых обстоятельствах — тут и шизануться недолго, но Обри была крепким орешком. Как в психологическом смысле, так и в физическом, да и в виртуальном тоже. Как-никак ее родителями были свободный конвертер и биологический человек. Более того, сама она прошла программу полной адаптации к чуждым средам и, претерпев множество изменений, усовершенствований и дополнений, превратилась из обычной шестнадцатилетней девушки в грозное оружие партизанской войны. При этом Обри была надежна защищена от всевозможных нападений с использованием грист-технологий. Ее энергетические потребности обеспечивало атомное сердце.

Но при всем этом она оставалась шестнадцатилетней девушкой, молодой женщиной, лишенной в двенадцать лет семьи и обреченной на нелегкую жизнь солдата-партизана. Обри никогда не забывала, откуда пришла и зачем, и каждый день молилась за брата и отца, все еще надеясь, что они вырвались во внешнюю систему.

Ее мать доставили сюда, в Силиконовую Долину, лагерь смерти для свободных конвертеров. Обри видела консигнационные списки. И вот теперь, по прошествии пяти лет, пришло время попытаться спасти ее. Разумеется, будучи реалистом, Обри понимала, что не может отправиться прямо к матери и вытащить ее из камеры или чего-то другого, что представляло в лагере место заключения. Речь шла об освобождении миллионов содержащихся в неволе свободных конвертеров.

Рассуждая логически и объективно, шансы на спасение ее матери были весьма невысоки. Сам Элвин Нисан оценивал их в пять-десять процентов. Ну и пусть, думала Обри. Главное, что они есть. К тому же Элвин снабдил ее алгоритмом обнаружения, который мог помочь ей обнаружить мать после проникновения внутрь.

А если из этой операции по спасению Данис ничего не получится — что ж, Обри не опустит руки и повторит попытку. Сколько бы времени это ни заняло — она не опустит руки и не откажется от задуманного. И еще Обри знала, что вернется сюда даже в том случае, если матери суждено выйти на свободу сегодня. Здесь насильно содержались те, кого Обри считала своими. Никто не сомневался в том, что Амес намерен уничтожить всех свободных конвертеров, как только проводимые в мерси опросы общественного мнения развяжут ему руки. А за то, что рано или поздно ему дадут зеленый свет, говорила растущая популярность Директора, не жалевшего средств на распространение «Глори».

Уничтожить то, чем не можешь овладеть, — таков девиз Амеса. И каждый, кто еще не ослеп от сияния «Глори», понимал — это лишь вопрос времени. Тем не менее миллионы жителей Мета все еще отказывались верить этому и даже считали, что дело обстоит ровным счетом наоборот. Обри объясняла такой парадокс пропагандистской мощью мерси, содержание которого, прямо или косвенно, контролировалось Директором.

Кому-то это могло бы показаться поразительным или даже невероятным, но за последние пять лет Обри провела в мерси едва ли более трех-четырех часов. Отключенная от его консенсусной реальности Мета, она физически обитала в нем.

Разумеется, партизаны пришли сюда не только для того, чтобы освободить мать Обри. Важной целью атаки было поколебать всеобщую убежденность во всемогуществе Департамента Иммунитета, в его полном контроле над всем Метом. Успех стал бы для партизан не только пропагандистской победой, но и ударом по моральному духу членов самого Департамента.

Вторую цель поставила Джилл, одержимая стремлением найти некую Алетию Найтшед, женщину, у которой она позаимствовала лицо и тело. Джилл убедила себя, что Алетия должна быть где-то в тюрьме, поскольку именно там оказались все свободные конвертеры. Давным-давно она пообещала некоему загадочному БМП по имени Таддеус Кайе, что отыщет ее во что бы то ни стало.

Поиски отдельного человека в увеличенном масштабе стали партизанской стратегией. Таддеус Кайе, где бы он ни пребывал, был не просто БМП, но — может быть — ключом к нынешней войне. Его конвертерная личность была записана на локальном пространстве-времени так же, как обычные конвертеры закодированы в гристе.

Обри во всех этих научных штуках разбиралась плохо, но отыскать Алетию Найтшед, давно исчезнувшую подружку Таддеуса Кайе — а может она приходилась ему кем-то еще (деталей Обри не знала) — означало найти заднюю дверь в менталитет Кайе. А получить доступ к этому менталитету было равнозначно выходу на структуру самой локальной реальности.

По крайней мере так говорил Элвин Ниссан. Именно поэтому, если уж говорить начистоту, его виртуальные хакеры объединились с Джилл и ее партизанским воинством из крыс да хорьков.

— Эта Алетия даст мне возможность добраться до Таддеуса Кайе, — говорил Обри Элвин. — А взяв за горло Кайе, можно делать что угодно со всей системой.

— Ты имеешь в виду, со всей солнечной системой, — уточнила Обри.

— Верно. С локальным пространством-временем. Мечта каждого хакера с древнейших времен.

— И вы, конечно, перемените все для общего блага, — саркастически заметила Обри. — К этому же стремятся все властители мира. — В шестнадцать слушать благостную чушь ей хотелось куда меньше, чем в двенадцать.

Элвин улыбнулся — человеку, недостаточно хорошо его знавшему, эта улыбка могла бы показаться оскалом.

— Властитель ничего не сделает без предварительной консультации с вами, леди Обри. — Он вздохнул. — К тому же если я слечу с катушек, Друзья всегда найдут силы взять меня за задницу.

В любом случае Элвин так и не пояснил, как именно, завладев конвертером Алетии Найтшед, он сможет взять за горло человека, который, возможно, и впрямь являлся силой природы, но при этом был также и человеческим существом, причем, судя по описанию Элвина, существом весьма раздражительным и упрямым. Похоже, Элвин и сам не имел четкого представления о том, что и как будет делать. Но если получится…