Три килограмма конфет (СИ) - "Нельма"

— Мы вместе уже много лет. Просто он уезжал и сейчас ненадолго вернулся в Россию, и я не могу пропустить возможность увидеться с ним. Прошу тебя, Поля! Ты моя единственная надежда, — костлявые пальцы подруги до боли сжали предплечье, а её маниакальный блестящий взгляд вызывал ощущение нарастающей тревоги. Паззл не просто не желал складываться в голове, ему не хватало множества центральных деталей, которые Ната явно намеренно не собиралась мне выкладывать.

— А почему твоя мама против?

— Он просто… старше меня. Всего на два года, ты не думай, ничего такого, — мне показалось, будто до слуха донёсся скрип, с которым прокручивались шестерёнки в её голове в попытке придумать достаточно убедительное объяснение и при этом не спугнуть меня. — Мы начинали встречаться ещё пять лет назад. Он и тогда был популярным красавчиком, по которому все девчонки сохли, к тому же, из очень богатой семьи. Знаешь, поэтому просто никто не верил, что между нами может быть что-то настоящее, искренние чувства. А они были. И есть, Поля, они есть! Он здесь всего на неделю, и очень хочет увидеть меня, прежде чем вернётся обратно в Англию. Если ты не пойдёшь со мной, я просто выключу телефон и сбегу одна!

Я оторопела, наблюдая, как замешательство и смущение медленно перетекли в фанатичное восхищение, почти мечтательный экстаз на её заострённом и будто осунувшемся за последнюю неделю лице, а потом закончились приступом внезапной ярости, направленной именно на меня. Я не узнавала ту Наташу, с которой дружила, от которой всегда получала поддержку и защиту; нет, её кто-то подменил на измождённое, затравленное и обозлившееся на весь мир существо, готовое кусать, разрывать, обгладывать до костей протягиваемую навстречу руку только из-за нерешительной медлительности совершаемого движения.

— Я схожу, Наташ. Конечно же, я схожу с тобой, мне просто было интересно узнать… ну, обо всём, — лепетала я, думая только о том, что нужно как можно скорее добраться до Риты и расспросить её обо всём.

— Только никому ничего не говори, ладно? И Рите тоже. Просто им всем по личным причинам не нравится Ян, — передёрнув плечами, будто скидывала чьё-то нежелательное прикосновение, она заметно притихла, поверив в мою искренность. Мне становилось тошно от своей наглой лжи, но расползающийся внутри живота страх поглаживал своими липкими лапами, убеждая, что так нужно.

***

Наташа буквально захватила меня в заложники, первую же попытку выскочить из кабинета прервав цепкой хваткой своей ладони на моём запястье и грубо выплюнутым «куда это ты собралась?», поставившим меня в абсолютный тупик. В итоге, пробормотав что-то нечленораздельное про две кружки кофе на завтрак, я была учтиво отконвоирована подругой прямо до кабинки туалета и обратно до нашего стола. Тогда мне впервые пришла мысль о том, что пора бы носить телефон в кармане, а не оставлять его в сумке, ведь тогда я смогла бы хотя бы в туалете написать Марго несколько сообщений и попросить совета.

Её поведение превращало всё происходящее в сюрреализм, будто мне довелось стать героиней одной из картин Бунюэля, где сны и фантазии постепенно прорастали и укоренялись в реальности, становясь неотделимыми и неотличимыми. Я щипала себя за руку, надеясь вот-вот проснуться в своей постели и только рассмеяться тому, какой бред успела увидеть.

Но случайно порезанный листами палец изредка саднило, в носу слегка свербило от буквально въевшегося запаха муската, исходившего от Романова, а рука то и дело тянулась ко лбу, нерешительно касаясь того места, где недавно оставили невидимый след чужие губы. И всё это было по-настоящему, как и дёрганая, возбуждённая Колесова, ёрзающая на соседнем стуле.

— Я написала Рите, что мы не пойдём на обед, — поставила меня в известность Натка, не посчитав нужным даже на секунду оторвать взгляд от телефона. Я начинала паниковать и злиться, еле сдерживая желание применить недавно полученный урок и послать подругу на хер, но, уже открыв рот, резко одёргивала себя. Мне нужно было докопаться до правды, а проще всего это сделать, согласившись составить ей компанию. К тому же, насколько бы неадекватным не стало её поведение, я всё равно искренне переживала за неё, не решаясь подло оставить одну в таком эмоционально неустойчивом состоянии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я всеми силами выуживала из задворок памяти что-либо, касающееся внезапно вскрывшихся отношений Наташи с каким-то парнем, но упорно не могла припомнить хоть одного намёка о подобном. Более того, всегда выслушивая от неё местами агрессивные, местами саркастичные замечания по поводу чрезмерной роли мужчин в жизни современных женщин, давно уже приписала ей лёгкую степень сексизма и ярый феминизм. Сложно описать, насколько после такого не укладывались в моей голове её восторженные вздохи о загадочном богатеньком красавце, так сильно не нравившемся никому вокруг.

Но само имя Ян казалось смутно знакомым, оставалось лишь вспомнить, откуда?

— Зайдём к тебе сразу после уроков, переоденешься во что-нибудь… свободное. Там будет небольшая тусовка для своих на квартире, — спустя какое-то время подала голос Ната, говоря таким уверенным и властным тоном, словно она недавно выкупила меня в рабство. Меня покоробили такие мысли, но обиду вышло быстро проглотить, а для достоверности и заесть сверху конфетой, последней найденной в сумке. — А потом ко мне, я тоже переоденусь, и заодно покажемся моей маме, чтобы не вызывать лишних подозрений. Ты родителям уже сказала? Мы вряд ли освободимся раньше восьми, не будет проблем?

Я готова была расцеловать её в ту же секунду за великолепный и, возможно, единственный шанс избежать похода на непонятную квартирную тусовку, одна мысль о которой отзывалась пробегавшим по коже холодком. Подобные вечеринки «для своих» точно не моё, ведь даже в компании Кости и его друзей зачастую было некомфортно, не говоря уже о совсем незнакомых людях.

— Забыла! Сейчас как раз наберу маме! — воскликнула я, еле скрывая радость, и поспешно выбежала в коридор с телефоном в руках.

На ходу набирая нужный номер, я ринулась к лестнице, вопреки недавно данным себе клятвам направляясь на этаж выше, к кабинету лингвистов, где надеялась всё же застать Риту на этот раз. Страха снова попасться на глаза Марине или Диме не было — настолько посредственными начинали казаться все связанные с ними проблемы.

Далеко идти мне не пришлось. В лестничном пролёте стоял, лениво подпирая спиной стену и сцепив от раздражения зубы, Слава Чанухин. Сразу за ним Максим что-то ожесточённо втолковывал покусывающей губу от волнения Марго, будто сгорбившейся под его яростным натиском.

Я уверенно шагнула на одну ступеньку вверх, когда наши со Славой взгляды на мгновение встретились. Он тут же отвернулся и шепнул что-то Иванову, тот напрягся и замолчал. Рита выглянула из-за его плеча, послав мне короткую и приободряющую улыбку, наверняка призванную сделать вид, что всё нормально.

Чувство внезапно возникшего удушья вынудило меня остановиться. Пальцы вцепились в перила, слегка соскребая с них чуть потрескавшуюся краску, чешуйки которой тут же прилипали к коже. Горло сдавливала огромная сильная ладонь обиды, завлекающе-бархатным голосом страстно нашёптывающей мне на ухо: «Ты им помешала. Тебя там не ждут». Оказалось намного проще отдаться в распростёртые объятия этого губительного чувства, согревающего тело расходящимся из груди огнём ревности, чем пересилить себя и подойти к людям, которых я называла своими друзьями и которые явно были мне не рады.

Особенно больно почему-то было смотреть на широкую спину, обтянутую белоснежной рубашкой, и с особенным трепетом ожидать, когда же её обладатель решит развернуться ко мне лицом. Секунды превратились в капли смертоносной лавы, медленно стекающей по телу и прожигающей его насквозь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ведь он не оборачивался специально.

— Алло, — мамин голос в прижатом к уху телефоне прервал размеренные долгие гудки, а заодно заставил резко вынырнуть из затягивающего болота ужасно неоднозначной ситуации, из которой у меня не оставалось возможности выйти с достоинством.