Скобелев: исторический портрет - Валентин Масальский

Все москвичи знают памятник-часовню, стоящий на бульваре за Политехническим музеем. Но я не уверен, что всем понятно его значение. Этот памятник поставили на собственные средства, собранные вскладчину, полки гренадерского корпуса своим товарищам, павшим под Плевной при отражении прорыва турок. И пусть читатель внимательнее присмотрится к скульптуре. Она рассказывает сама (архитектор— В.О.Шервуд).

В занятой Плевне Скобелев был назначен комендантом. В знакомой уже ему административной должности он выказал не только умение, но и великодушие к побежденным. Турки прозвали его справедливым. Но они были недовольны тем, что конвоировать их он поручил болгарам. Скобелев так объяснил свое решение: «До сих пор болгары были рабами. Нужно, чтобы они поняли, что теперь они граждане и воины». В Плевне царь приехал к Скобелеву в дом, чтобы лично его благодарить. Предложив сопровождавшим его выйти из комнаты, он обнял и поцеловал генерала. Августейшая милость такой степени была редкостью. Царский поцелуй! Это значило много.

Относительно плана дальнейших действий возникли разногласия. Дело было зимой, переход через Балканы казался невозможным. Генералы Тотлебен, Радецкий, Святополк-Мирский, Дмитровский были против перехода, за то, чтобы подождать до весны. Когда вопрос обсуждался в штабе главнокомандующего, Левицкий и Непокойчицкий панически реагировали на предложение о переходе Балкан. Левицкий «особенно волновался, хватался за свои довольно длинные волосы и восклицал: «Он погубит нас!» (о великом князе. — В.М.). Артур Адамович (Непокойчицкий), говорили, становился на колени, прося отменить распоряжения…» — вспоминал один из участников войны. «Один Скобелев уверен в успехе», — записывал в дневнике Газенкампф. Восторжествовала вновь, как и при принятии решения о блокаде Плевны и переходе к временной обороне, точка зрения Д.А.Милютина, предложившего следующий план: продолжать на левом фланге блокаду крепостей силами Рущукского отряда и всеми остальными силами идти через Балканы, разгромить противостоящие силы противника и наступать на Константинополь. Решено было двинуть через горы три отряда. Первым должен был перейти Араб-Конакский перевал отряд И.В.Гурко, за ним — Троянов перевал отряд П.П.Карцова и последним направлялся отряд Ф.Ф.Радецкого через Шипкинский перевал. 30 ноября план был одобрен военным советом с участием царя. Начинался третий, заключительный этап войны, период решительного наступления и ее победоносного окончания.

План был правильным и смелым, хотя и ставил перед войсками неимоверно трудные задачи. Он обеспечивал внезапность и разрушал надежды турок на затяжку войны, на помощь стран Запада. Не только противник, но и военные люди всей Европы считали зимний переход Балкан невозможным. Известно, что в германском Генштабе даже убрали карту Балкан, как до весны не нужную. План предусматривал разновременное выступление отрядов (частных армий), чтобы сковать сначала софийскую, затем другие группировки противника и не допустить его маневра имевшимися силами. Выступив 13 декабря, Западный отряд Гурко совершил труднейший переход и, разгромив и частично отбросив турок, 23 декабря освободил Софию. В тот же день выступил Карпов и, несмотря на огромные трудности, также выполнил свою задачу. Теперь настала очередь отряда генерал-лейтенанта Ф.Ф.Радецкого.

Против Шипкинского перевала стояла вторая, как ее оценивали, по своему качеству после армии Османа армия Вессель-паши численностью 35 тысяч человек при 108 орудиях. Ее главные силы располагались в укрепленном лагере Шейново. В отряде Радецкого насчитывалось около 54 тысяч человек при 83 орудиях. План предусматривал наступление тремя колоннами, из которых центральная численностью около 12 тысяч под командованием самого Радецкого должна была сковать силы противника, угрожая ему с фронта и имея позади резерв, а две другие — обойти лагерь врага справа и слева и уничтожить его или пленить.

В левую колонну под командованием ветерана Кавказского фронта Крымской войны генерал-лейтенанта Н.И.Святополк-Мирского выделялось 19 тыс. человек с 24 орудиями. Она должна была пройти Травненским перевалом и к исходу 26 декабря достигнуть Гюсово. Правая колонна под командованием Скобелева насчитывала 16 тыс. человек и 14 орудий. Ей предстояло следовать Имитлийским перевалом и к концу того же 26 декабря быть в Имитли. По прибытии обеим колоннам надлежало совместно атаковать Шейновский лагерь, не допуская отхода Вессель-паши на юг. Поскольку колонне Мирского предстоял более длинный путь, она выступала утром 24-го, колонна Скобелева — в середине того же дня. При этом не была учтена большая сложность маршрута движения правой колонны, что обусловило разновременность прибытия колонн к месту назначения. Кроме того, между ними не было установлено надежной связи. Так как телеграфный парк опоздал, обнаружить друг друга они должны были по звукам стрельбы начавшегося боя.

Предписания Радецкого, не одобрявшего переход, не отличались по этой причине решительностью и определенностью. В предписании Скобелеву от 23 декабря указывалась цель: занять деревню Шипку (а укрепленный лагерь турок был южнее, в Шейново). Указав далее на задание Мирскому, направленному в тыл войскам, занимавшим Шипку, и на движение Карцова, Радецкий продолжал: «Поэтому на первое время, по занятии нами деревни Имитлии, следовало бы там остановиться, устроиться и затем, если представится только благоприятный случай, атаковать Шипку, не ожидая прибытия генерала Карцова. Впрочем, это предоставляется вашему усмотрению, но долгом считаю предупредить, что резервов нет, так что ваше превосходительство должны рассчитывать в своих действиях на собственные силы. Отряд князя Мирского при самом счастливом движении через горы может начать свои действия не ранее 27 числа. Время прибытия генерала Карцова неизвестно. В случае атаки вами деревни Шипка, что будет видно с горы Николая, будет спущена оттуда бригада 14 дивизии».

Как видно, Скобелеву предписывалось стоять в Имитли, и атаковать лишь при благоприятном случае. К нерешительности действий толкало и указание об отсутствии резервов. Не указывалось на необходимость связи с Мирским и одновременность атаки. В предписании от 26 декабря в 9 часов утра говорилось более определенно: «…заняв Имитли 27 утром, идти на дер. Шипка и атаковать неприятеля». Но в 9 часов вечера того же 26 декабря Скобелеву предписывалось: «Рассчитывайте ваше движение так, чтобы князь Мирский прибыл к Шипке раньше вас». Разновременность прибытия колонн и атаки, вызванная этими распоряжениями, повлекла за собой недоразумения, о которых я скажу ниже.