Северные рассказы и повести - Эльдар Ахадов

У неё бесподобная улыбка. Чистая. Открытая. Как душа. Если вам посчастливится увидеть эту женщину, знайте: перед вами очень добрый, очень отзывчивый человек. Я понимаю, возможно, вы очень заняты, и всё–таки, пожалуйста, не постесняйтесь потратить несколько мгновений: улыбнитесь в ответ.

НИКОЛАЙ РУБАН

Чаще всего вижу его с телефонной трубкой или с мобильником возле уха. То сам говорит, то слушает кого–то. Знаками, рукой просит повременить, подождать. И обязательно выслушает, когда освободится. Его можно понять: у Николая Николаевича работы — непочатый край, непосредственное руководство маркшейдерским контролем и обслуживанием крупного предприятия. К нему обращаются с разными делами и намерениями. Потому он всегда так тщателен и собран с каждым собеседником.

Он и внешне выглядит соответственно: всегда подтянут, аккуратно, как говорится, «с иголочки» одет, свеж, бодр и молод Даже когда позади суматошный очень непростой день. Не курит и другим не советует. Выпить и закусить Николаевич, честно говоря, может и любит, причем со вкусом, но исключительно чашку хорошего чая с чем–нибудь сладким. Не более того.

В минуты чаепития, кстати, у Николаевича случаются юмористические озарения. Напридумывает что–нибудь достаточно правдоподобное и с серьезным видом (а в глазах озорные огоньки светятся, но он их старательно прячет) начинает рассказывать какой–нибудь ужас, который нас всех ожидает в скором будущем. Особенно смешно получается, когда некоторые всерьез пугаются или озадачиваются и уходят из кабинета с озабоченными или растерянными лицами. Ну, тут, конечно, у всех присутствующих наступает эмоциональная разрядка, что способствует общему приподнятому настроению. И коллектив с хорошим психологическим настроем возвращается к работе.

Порой некоторые хитроумные подрядчики пытаются «втюхать» Николаевичу недобросовестно исполненную работу. Но Николая Рубана сложно провести, ведь всё то, что он принимает, все виды работ он знает непосредственно, поскольку до приезда в Новый Уренгой трудился на всех соответствующих должностях в Красноярском крае. В том, что земляки помнят и уважают его — сомневаться не приходится: звонят постоянно. Советуются. Чувствуется что там его, как профессионала в своем деле, до сих пор не хватает. Николаевич скор на подъем: если кто–то понадеется провести его, сдавая халтурно исполненные работы на бумаге, то этот кто–то очень скоро поймет, что надежды его были напрасны. Рубан не раз лично выезжал на места проведения работ и производил контрольные измерения и наблюдения. Правда всегда оставалась на его стороне.

А как виртуозно он владеет компьютерной программой «Автокад»! Любо–дорого поглядеть. Ситуация на экране компьютера преображается с такой скоростью, что всё действо в целом чем–то напоминает знаменитую кавказскую джигитовку или танец с саблями из балета «Спартак»! При всем этом Николай с удовольствием тянется к новым знаниям, никогда не стесняется спрашивать по работе у товарищей о том, что ему необходимо знать в настоящий момент. Если нужно — идет с вопросами и к директору департамента… Впрочем, он и сам охотно делится с другими всем, что знает. И это правильно, потому что главное в работе — её результат, а не личные амбиции!

Кстати, в августе прошлого года, Николай окончил маркшейдерские курсы повышения квалификации в Москве. Стал членом Союза маркшейдеров России. Получил диплом и знак маркшейдерского отличия…. Часто наблюдаю такую картину: рабочий день давно кончился, а в кабинете Рубана всё ещё светится в темноте полярной ночи одинокое окно. Работа есть работа. Счастья тебе, труженик!

МУЖИКИ

Маркшейдеры. Полевики. Мужики. Не всегда им удается собираться вместе, хотя и работают в одном отделе, даже в одном кабинете. То Алексея Колесникова нет: значит, опять где–то на Русском месторождении очередные маркшейдерские замеры, то Женя Ельцов на Тагуле пропадает, то Саша Шваб на Восточно — Уренгойском с самого утра.

А когда вместе — тоже не всегда удается толком переговорить: полевые данные надо обработать, пополнить графику, подсчитать объемы работ, у каждого хватает своей работы и бумажной, и компьютерной. Но то, что дружны, что рады друг другу и готовы помочь, поддержать — всё равно видно сразу.

Поздней осенью в прошлом году у Саши Шваба случилось радостное событие: родился сын Савелий. Когда ребята узнали об этом, то радовались так, словно счастливая весть является семейной для каждого. Всегда элегантный подтянутый Александр и в этот момент, когда поздравляли его, оставался почти таким же, как всегда. Только сияющие глаза и дрожь в голосе выдавали его необычайное волнение.

Высокий, подтянутый, коротко стриженый, немногословный, педантичный в работе — Шваб показался мне поначалу этаким воплощением киношного образа «истинного арийца». Но, вот глаза не те, без холодной стали, по–детски добрые и такая же улыбка… Говорят, в каждом взрослом настоящем мужчине должен жить ребенок. Хотя бы чуть–чуть. Наверное, правильно говорят. Саша с удовольствием выезжает в «поле», но к и рутинной офисной, бумажной работе уже привыкает. И это здорово.

А вот Жене и Алексею пока ближе полевые работы. Там они — как рыбы в воде. Воля. Простор. Небо над головой. И ветер, и мороз, и дождь — ничто не остановит полевика. Мужественные крепкие люди. У обоих за плечами серьёзная школа жизни. Смуглолицый Лёша пришел к нам с Ванкора. Как–то он поделился со мной фотографиями. Прямо скажу: не все маркшейдера могут так видеть природу, так подмечать окружающий мир. А вот у Алексея это получается. А какой заботливый он отец! Каждое утро перед работой он отводит дочку в детский сад, хотя идти туда — совсем в другую, противоположную от работы сторону. То есть, он каждое утро совершает дважды один и тот же путь. Такое может только любящий папа, конечно. Характер у Алексея мягкий, добродушный. При разговоре он иногда чуть вытягивает слова. С товарищем своим всегда поделится хоть знаниями, хоть батарейками к навигатору. Если видит, что нужно помочь, не задаёт вопросов: просто подходит и подставляет плечо…

Рыжеватый, небольшого роста, крепко сбитый Евгений — замкнутее остальных, но в том, что он — натура решительная и мужественная — не приходится сомневаться. Женя приехал на Север сам. Принял расходы по переезду на себя. Не каждый на такое решится. От работы никогда не отлынивает. Надо остаться «повечеровать» — остается. Надо в поле выехать срочно — едет в любое время суток. Надо перетащить коробки с молоком, которое выдают на всех, — берется и перетаскивает за всех, да ещё улыбается. А как он геройски сражался за родной коллектив в командном выступлении по боулингу! Больше всех очков принес. Самым умелым оказался!

Впрочем, всем нам есть с кого брать пример человеческого, товарищеского отношения к людям. Помню, как Игорь Васильевич Чикишев, директор департамента маркшейдерии и землепользования, сам едва явившись в Новый Уренгой, на место нового назначения, когда хлопот по обустройству, естественно, хватает у каждого, нашел время и возможность уделить внимание и другим, лично встретил, например, меня в аэропорту. Хотя мог бы, конечно, просто отправить водителя. Помог перевезти вещи, устроиться в гостинице, даже о постельном белье позаботился, подсказал к кому обращаться при оформлении на работу, лично представил коллективу.

Характер у Васильевича и требовательный, и в тоже время, отзывчивый, вникающий в проблемы каждого. Нужно подсказать, направить — непременно подскажет. Помню, были у меня трудности с оформлением командировок: никак не получалось верно и в срок оформить. Спасибо Васильевичу: всё наладилось. Так и во всём. Утром, если только не отвлекли, не вызвали срочно, непременно зайдет в каждый кабинет своего департамента и поздоровается с каждым сотрудником. Строг Васильевич, но справедлив, и при этом — не сторонник устраивать подчиненным прилюдные «выволочки», щадит, уважает человеческое достоинство в любом. Если уж всерьез провинился кто–то, или надо указать на очевидный недочёт в работе, он вызовет провинившегося в кабинет и скажет ему обо всём прямо и честно, как думает. Но не при всех. И это верно. Главное ведь не в наказании, а в том, чтобы человек осознал и исправил ошибку. И ещё, если с человеком случилось что–то, Чикишев не оставит его одного, придет и поддержит, как приходил он и ко мне в больницу. Спасибо, Васильевич.

Закрою глаза и вижу вновь: восходит мутное зимнее солнце и плывёт в текучей морозной дымке вдоль горизонта и опускается вновь за его незримую белесую черту. Большую часть года здесь составляет зима, даже сейчас в конце мая, когда я пишу эти строки: за окном снова метёт пурга. Такая уж здесь земля. Но главное: живут и работают на ней удивительные люди, мужественные и открытые, всегда готовые помочь ближнему. Слава Богу, что не переводятся они на белом свете. И одни из них — наши маркшейдера.