До и после запрета КПСС. Первый секретарь МГК КПСС вспоминает... - Юрий Прокофьев

Из всех дел, которые мы успели провести, следует отметить совместное мероприятие с Комитетом по делам религии при Совете Министров СССР. В том же Доме науки на Волхонке мы собрали около 300 человек — представителей всех конфессий Москвы: участвовала православная церковь, мусульмане, иудеи, католическая церковь и даже некоторые секты, например, баптисты. Речь шла об одном: необходимо представителям всех конфессий, священнослужителям приложить большие усилия, чтобы в Москве не было межнациональных конфликтов. Чтобы это звучало в проповедях, в обращениях к прихожанам, присутствовало в действиях.

Я рассказал собравшимся о положении в Москве и обратился с призывом оказать содействие властям в разрешении чисто экономических проблем города. Речь шла о благоустройстве столицы, о содержании в порядке жилых домов, совместной борьбе с преступностью на улицах. То есть о тех проблемах, которые можно было решать общественностью города. Разговор не шел о каких-либо капитальных вложениях, строительстве: только о том, что могло сделать само население. Все это тоже входило в наши действия по погашению национальной напряженности.

Мы делали тогда, что могли, что считали необходимым. Собирали в Доме политпросвещения руководителей национальных обществ, говорили о том, что должны представлять собой эти общества, каковы их задачи, действия. Высказывались люди разных национальностей, разговор шел свободный, заинтересованный.

Денег город не давал — не было запланировано. Помогали помещениями. Это решали горком партии и Моссовет. Остальное — на частные пожертвования.

Был такой представитель еврейской общины — полковник Сокол. Его трехкомнатная квартира была заставлена книгами — прекрасная библиотека на иврите. Он эту библиотеку передал безвозмездно общине для пользования. Так что было на кого опереться. Мы искали и находили таких людей.

Пить или не пить?

Говорят, Великий князь киевский Владимир Святославович не сразу решился принять христианство для своего государства. Был еще один вариант — ввести в стране ислам. Но последователи Мухаммеда не употребляли спиртное, а «веселие на Руси есть питие». Подумал Красное Солнышко и предпочел христианство.

Конечно, это шутка. Речь пойдет не о том, является ли пьянство, любовь к выпивке отличительной чертой русского человека. К слову, статистически доказано, что многие народности ублажают зеленого змия гораздо больше, чем российские люди.

Но мы так же безуспешно, как и другие страны, время от времени затеваем борьбу с алкоголем. А ведь доказано — на примере США и других стран: ужесточение законов ведет к увеличению преступности, «сухие законы» лишь усугубляют ситуацию, ведут к самогоноварению, бутлегерству, массовым отравлениям.

Был и я свидетелем и отчасти участником двух антиалкогольных кампаний. Что и говорить, любили у нас в брежневские времена пображничать и выпить в кампании. Любое мероприятие районного или городского масштаба заканчивалось по большей части застольем.

Хотя это было не характерно для московской организации: Гришин категорически исключил застолья сразу после своего прихода. Но до этого подобные обычаи имели место и в Москве. Правда, в первичных организациях так оставалось и при Гришине, потому что до всех добраться не смогли. Например, заводские конференции и выборы обязательно завершались серьезными возлияниями. Это разлагающе действовало и на руководящий состав, и на подчиненных. Дисциплину приходилось подтягивать.

В период, когда Брежнев руководил страной в нерабочем состоянии, началась расхлябанность, что вело к невыполнению плановых обязательств, расцвету взяточничества, коррупции, телефонному праву. Большинство людей понимало, что это идет во вред обществу, и ждало улучшения.

Приход Юрия Владимировича Андропова на пост Генерального секретаря народ воспринял вначале осторожно: ведь он был до этого председателем КГБ. Но потом, когда стали наводить порядок, когда практически за год у нас выросло промышленное производство почти на 3,6%, а сельскохозяйственное — на 4%, и все это — без каких-либо дополнительных вложений (причем это отразилось не только на цифрах, но и на прилавках) — люди его политику одобрили.

Совершенно правильно, что жестко проводилась борьба с пьянством на производстве, которое тогда процветало повсеместно. Да и продавать бутылку водки человеку в рабочей одежде не следовало, если человек этот приходил со стройки во время обеденного перерыва. Правильно, что начали борьбу среди ру- поводящих работников, когда пили, скажем, после пленумов.

Но было и другое. Скажем, на местах сильно перегибали палку по выполнению решений, которые принимались «наверху», когда делали облавы в магазинах, парикмахерских, банях и кинотеатрах.

Знаю точно, что Андропов был против этих перегибов. Я был свидетелем того, как во время партийного актива (я тогда сидел в президиуме) Гришин был вызван к телефону Андроповым, и тот резко отчитал его за то, как «ловят» нарушителей дисциплины в банях и парикмахерских, при этом часто страдают командировочные.

Во все инстанции — партийные и советские — пошли жалобы трудящихся. Писали, что эти меры вообще не соответствуют Конституции (о правах человека тогда не говорили), оскорбляют достоинство людей.

С подачи Лигачева боролся с пьянством и Горбачев.

Антиалкогольная кампания при Горбачеве была начата подписанием 16 мая 1985 года Указа Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении борьбы с пьянством» и продолжалась до 1988 года. Указ был принят сразу после Дня Победы, и тогда Горбачев сказал, что ветераны пьют в последний раз.

Горбачевская борьба против алкоголизма ничего общего с действиями Андропова не имела, а лишь породила наркоманию, токсикоманию и спекуляцию.

Вначале и эта антиалкогольная кампания вроде бы велась разумно. С пониманием был воспринят запрет на проведение различных банкетов за государственный счет после проведения мероприятий, конференций, съездов. Тем более что это в ряде случаев приняло действительно безобразные формы: например, членов избирательных комиссий приходилось утром развозить по домам, так как они уже не могли передвигаться самостоятельно.

Но когда Лигачев заявил в Тбилиси, что «мы не за культурное питие, а мы вообще против употребления алкогольных напитков», то это было воспринято с непониманием и раздражением не только обычными людьми, но и на низшем и среднем партийном уровне. Сложилась ситуация, когда человек вынужден был отстаивать огромные очереди, чтобы взять бутылку сухого вина, чтобы отпраздновать свой день рождения.