Дама червей - Хизер Грэм

Кил громко застонал и сбросил одеяло. При одной мысли о Рине он был готов на стену влезть, а проведя с ней целую ночь…

День сегодня обещает быть трудным, особенно если иметь в виду, что Кил решил действовать осторожно, не спеша. Он поставит западню, она в нее попадется и тогда уж, хотелось бы надеяться, никуда ей не вырваться.

Кил решительно прошагал в ванную и до отказа включил воду. Сегодня ему предстоял обед с доктором Пикаром, ученым из Франции. Пикар был озабочен растущим интересом частных американских предприятий к производству бактериологического оружия. Увлекательное, должно быть, получится застолье, невесело подумал Кил. Но что поделаешь, проблема важная, надо поглубже влезть в нее, а Пикар — человек знающий, серьезный и преданный своему делу специалист.

Перебирая в уме все, что ему было известно о докторе Пикаре и возглавляемой им государственной клинике. Кил хмуро смотрелся в зеркало и яростно скоблил бритвой подбородок. Покончив с этим занятием, он облачился в повседневный костюм, рассчитывая в душе, что и добрый французский доктор будет не при параде. На море дул легкий бриз, да и кондиционер работал вовсю, но вообще-то Кил при любой погоде предпочитал шорты и футболку.

К собственному удивлению у выхода из каюты он остановился, словно что-то еще удерживало его здесь. Кил обернулся: кровать выглядела так, словно над ней пронесся циклон. Циклон, буря — это Рина, стремительная и прекрасная, как ветер.

Кил невольно усмехнулся. Стюард, должно быть, голову сломает, гадая, что же это случилось в каюте всегда такого аккуратного конгрессмена. Как это Доналд говорил; стена обрушилась?

Все еще улыбаясь. Кил вышел и запер за собой дверь. Вставляя ключ в замок, он словно почувствовал холодок в спине и с любопытством обернулся. Ярко светило солнце. На фоне безоблачного голубого неба белизной сверкали надувшиеся на ветру паруса. Воздух прозрачно чист. В морской глади — свежей, нетронутой и словно сотканной из миллионов призмочек, отражается яркое солнце. Так откуда же этот странный холодок в спине?

— А, это вы, конгрессмен. Что-то припозднились сегодня, — окликнул его издали Билл Тейер, известный балагур — любимец всей команды.

Кил рассмеялся, но собственный смех показался ему несколько фальшивым.

— Проспал.

— Вот бы мне так проспать! От этого чертова шторма меня всю ночь мутило.

— Морская болезнь у моряка?

— Да, странно, но факт.

— Ничего страшного, все мы бываем подвержены морской болезни.

— Это уж точно, вчера чуть не каждый второй свалился, — добродушно подтвердил Билл. — Знаете, даже наш док не выдержал. Но, по-моему, сейчас ему уже лучше.

— Правда? — Кил снова нахмурился. Вернулось это странное ощущение. Неприятное ощущение. Похожее на то, что он испытал, узнав, что Рина не запирает каюту. Ощущение действительно непонятное, потому что судно буквально нашпиговано охранниками. Пассажиры прошли строжайшую проверку; документы разве что не под микроскопом рассматривали; досконально проверяли все прошлые связи. Словом, комар носа не подточит.

— Ну да, — подтвердил Билл. — Да вот он, рядом с капитанским мостиком, снова болтает о чем-то с Джоан Кендрик. — Билл завистливо вздохнул. — На нас-то, из команды, она вообще ноль внимания. Первый раз в жизни жалею, что не пошел в свое время в медицинский колледж.

Кил засмеялся, и снова ухо резанула неестественность собственного смеха. Он помахал Биллу, направился было к лестнице, но внезапно круто повернулся и зашагал в сторону капитанского мостика. Здесь он действительно обнаружил Джоан Кендрик. Прислонившись к поручням, она смотрела куда-то вдаль. Кил встал рядом:

— Доброе утро, Джоан.

От неожиданности та вздрогнула, но тут же одарила его сияющей улыбкой:

— А, это вы. Кил. Доброе утро. — Она просунула ему руку под локоть и лукаво улыбнулась:

— Какой приятный сюрприз — вы, да еще один. — Джоан театрально вздохнула. — В кои-то веки попала в один круиз со знаменитым вашингтонским сердцеедом, а он на меня ноль внимания!

Кил улыбнулся, попытался было высвободить руку, но потом передумал и, в свою очередь, насмешливо бросил:

— Насколько я понимаю, вы тоже не можете пожаловаться на одиночество. Где же наш добрый доктор?

— Прошу прощения?

Показалось ему или действительно улыбка ее на мгновение погасла?

— Доктор Тривитт. Если не ошибаюсь, вы удостоили его своим вниманием. Куда он исчез?

Джоан тряхнула головой и вновь обратила взгляд на море.

— Не понимаю, право, о чем это вы. Так или иначе, с корабельным врачом у меня ничего нет. Да я едва с ним знакома.

— Прошу прощения, но мне сказали, что он только что был здесь — с вами.

— Со мной? А, ну да, точно. Просто проходил мимо и остановился спросить, как я себя чувствую.

— Опять-таки прошу прощения, не знал, что вы занедужили.

— Вовсе я не занедужила. То есть, я хочу сказать, ничего особенного. Просто… в общем, что-то вроде морской болезни.

Естественно. Так оно и должно быть. Так почему же он не верит ей? Более того, почему ему кажется, что есть в этой блондиночке с пухлыми губками нечто зловещее? Ладно, положим, ее можно назвать шлюшкой, но ведь это и все. Кил пару раз встречался с ней в Вашингтоне. Она сопровождала отца, который время от времени работал по правительственным контрактам. Ветреница, забавница, уверенная, что на отцовские деньги можно купить все, что душа пожелает. Самое большее, чего она заслуживает, так это хорошей порки. И опасность представляет разве что для какого-нибудь дурачка, который, увлекшись яркой оболочкой, не понимает, что за нею — пустота.

Внезапно Джоан приблизилась к нему, прижалась потеснее и, подняв руку с безупречным маникюром, принялась поправлять ему галстук, хотя в этом не было никакой нужды.

— Знаете, Кил Уэллен, уж коль скоро я, наконец, отловила вас одного, не будем тратить времени на разговоры о враче. Особенно в такой прекрасный день. — Она хрипло рассмеялась. — В общем-то, это вы должны были предложить провести его вместе, конгрессмен.

Кил улыбнулся и освободился от рук, уже обвившихся вокруг его шеи.

— Очень жаль, но у меня встреча, на которую я и так опаздываю.

— Не весь же день будет продолжаться эта ваша встреча. — Джоан снова надула губки, положила ладонь ему на руку, на секунду прикрыла глаза и тут же, взмахнув ресницами, с откровенным вызовом посмотрела на него; — Вы прямо-таки гипнотизируете меня, конгрессмен. Я, знаете ли, люблю сильных…

— Не сомневаюсь, — сухо откликнулся Кил, не понимая, собственно, что его здесь удерживает. Надо бы твердо, хотя и вежливо сказать, что он торопится, да уйти поскорее, пока она не опутала его своими осьминожьими щупальцами.