Авиатор: назад в СССР 11 (СИ) - Дорин Михаил

Мы с Геной приготовились внимательно слушать.

— В нашем управлении лётной службой совсем решили вас загрузить, — возмутился Гурцевич.

Не сказать, что я сильно вымотался к данному этапу обучения. Однако нагрузка действительно большая. Но для больших дядей это не аргумент.

— Ну, вы уже скажите, что делать-то? — развёл руками Лоскутов.

— Будем заниматься процессом под названием «Мишка пришёл за мёдом», понял? — ответил Гурцевич и зашёл в школу.

Я много знаю авиационных терминов и всяких прозвищ, но данный процесс мне был не знаком. А вот Лоскутов знал.

По лицу Гены было видно, что его как будто заставляют лезть за мёдом на дерево в улей с пчёлами. И он так не хочет быть этим самым Винни-Пухом.

— Короче, Серый, это будет нелегко. Полетим на дозаправку в воздухе, — сказал Гена.

Ого! Вот это поворот! Согласен, что процесс сложный, но очень интересный. Можно сказать, вершина в лётном деле. Почти как высший пилотаж!

— Чего ты тогда так расстроился? Ну, слетаем, попробуем…

— Думаешь, там всё так легко? — перебил меня Гена.

— Слушай, у нас вообще работа не сахар. Одной задницей больше — одной меньше. Пошли тогда изучать дозаправку, — сказал я, и мы направились вслед за Гурцевичем в здание школы.

Из нашей четвёрки допуск на дозаправку был только у Бори Чумакова. Он как раз освоил Су-24М, на котором уже была штанга дозаправки.

После полётов, Гурцевич разбор решил посвятить моральной подготовке всех к столь сложным мероприятиям. В классе присутствовал весь наш набор со своими инструкторами, а также Мухаметов и помощник Гурцевича по штурманской службе Евгений Иванович Карлов.

За окном солнце уже скрылось за горизонтом, а в классе с каждой минутой становилось всё жарче. Оно и понятно — добавлять в план подготовки новые упражнения в условиях, когда обучение и так уже сокращено, весьма накладно. Тем более что полёт на дозаправку это даже не первый самостоятельный вылет на новом самолёте. Тут даже Мухаметов вынужден был снять куртку от лётного комбинезона.

— Маратыч, ты чего думаешь? — спросил начальник школы у зама по лётной части.

— Думаю, что подобное изменение в плане подготовки чем-то продиктовано. Или кем-то. Времени у нас осталось очень мало до выпуска. Можем не успеть.

Лоскутов шепнул, что в Министерстве Авиапрома торопятся с новыми разработками. На носу испытания авианесущего крейсера «Леонид Брежнев», а самолёты пока не готовы для полноценной работы с палубы корабля. Одной из особенностей будущих корабельных истребителей должны были стать возможность установки на них унифицированного подвесного агрегата заправки УПАЗ. Для того чтобы дозаправлять однотипные самолёты с целью увеличения дальности полёта.

Наверняка в управлении лётной службы Министерства решили сразу обучить будущих испытателей.

— Маратыч, давай не здесь. Деваться некуда. Ребятам всё равно её придётся отрабатывать когда-нибудь, — махнул рукой Гурцевич, повернувшись ко всем слушателям.

Весь набор сидел на одном ряду, так что в данную минуту были все в поле зрения начальника школы. Я встретился глазами с Вячеславом Сергеевичем и понял, о чём он сейчас думает. Он в нас неуверен.

Согласен, что за несколько дней, которые нам отведут для обучения, научить всех слушателей летать на дозаправку весьма непросто. Из всех самолётов, которые, имеются в распоряжении школы, штангами дозаправки оснащены немногие.

В кабинет вошёл заместитель Гурцевича по научно-методической работе Крымов Василий Филиппович. Дышал он прерывисто, будто стометровку пробежал. Может, и больше.

— Филипыч, постой, отдышись, а потом скажешь, — успокоил его начальник школы.

Крымов протёр платком вспотевший лоб и протянул Вячеславу Сергеевичу большую красную папку. Я успел прочитать, что это план подготовки нашего набора.

— Я его дополнил с учётом новой телеграммы от руководства. Нужна ваша подпись, — сказал Крымов и сел рядом со штурманом Карловым.

Гурцевич просмотрел вставленный лист, но подписывать не спешил. Да и где это видано, чтоб вот так на ходу менять план?

— Вячеслав Сергеевич, есть ещё одна деталь, — сказал Крымов, поднявшись со своего места.

— Сиди, Филипыч. Ты и так набегался уже сегодня. Что за деталь?

Заместитель Гурцевича довёл до него информацию, которую он получил от инженерно-технического состава. С техникой вообще всё плохо оказалось. В качестве заправщика можно было использовать только Су-24М, поскольку рабочий агрегат заправки только один.

— Но это полбеды. У нас дозаправку можно выполнить на одном МиГ-31. Если введут в строй второй Су-24М, то и на нём ещё, — продолжил Василий Филиппович.

С МиГ-31 тоже ситуация любопытная. У него штанга дозаправки должна была появиться значительно позже во второй половине 80х годов. Но, как я понял, в этой реальности конструкторы решили сыграть на опережение и установили этот агрегат гораздо раньше.

— А с испытательной базы взять? — спросил Мухаметов.

— Там тоже всё не ахти. МиГ-23УБ можно взять, на который в качестве эксперимента ставили штангу. Плюс Ту-95, но не к Су-24 же его пристыковывать. Будем с Энгельсом договариваться, чтобы «танкер» выделили нам.

— Ещё что-то есть из спарок? — поинтересовался начальник школы, но Крымов покачал головой.

— Без «спарок» мы ребят быстро не обучим, — произнёс Рашид Маратович с расстроенным видом.

— Где хоть кто-нибудь из инженеров? — грозно спросил Вячеслав Сергеевич.

— Так… они и занимаются вводом в строй, — сказал Мухаметов.

Гурцевич почесал затылок и отложил в сторону план подготовки.

— Надо сказать им, что не стоит торопиться. Я сейчас в управление позвоню. Пускай либо больше техники дают, либо продлевают обучение.

Тут опять открылась дверь, и в кабинет вошёл ещё один человек. Это был тот самый конструктор фирмы МиГ, который присутствовал на общении с комиссией после нашей аварийной посадки с Морозовым.

Слегка прищуренный взгляд, едва тронутые сединой тёмные волосы и целых две звезды Героя Социалистического Труда — вот это серьёзный человек!

— Вячеслав Сергеевич, не помешал? — улыбнулся он.

— Анатолий Ростиславович, рад вас видеть, — поздоровался с ним Гурцевич. — Разбор полётов закончили.

— Ну, хорошо. Пойдём, поговорить надо.

Начальник школы всех распустил и ушёл с представителем конструкторского бюро МиГ.

Выйдя с территории ЛИИ, мы с Ваней попрощались с Морозовым и Чумаковым.

Веру я предупредил, чтобы меня не ждала после работы и спокойно шла домой. Как раз сейчас думаю, в квартире стоит приятный запах приготовленного ужина. Даже в животе заурчало от предвкушения вкусной еды.

— К нам зайдёшь? — спросил я у Швабрина, когда мы закончили обсуждать сегодняшние полёты.

— Сегодня нет. Есть дела ещё, — ответил Ваня.

— Ты чего-то недоговариваешь, Иван Фёдорович, — улыбнулся я. — Последнее время ты упорно отказываешься от ужина с нами.

— Не приставай. Всё равно не скажу.

Темнит Швабрин! Последнее время он даже выглядит несколько иначе — глаза горят, в разговорах весел. Но главное, он сбрил усы!

— Вань, ну ты уже признался, — сказал я, не отступая от цели выдавить из него признание в подобных переменах.

— Ничего я не сказал, — возмутился он.

Смотрю на моего бывшего инструктора из военного училища и вижу, как он стесняется. Глаза забегали, а головой вертит по сторонам. И всё это началось, как только мы прошли «Цаговский» лес.

Неправильно доставать человека, но уж очень хочется добиться признания от моего друга. Видно же, что влюбился Ваня, а мне сказать об этом не хочет.

— Слушай, ну ты же почему-то сбрил усы? — не отставал я.

— Серёга, отстань! Ты же всегда мне говорил, что они мне не идут. Я и решил пойти на столь кардинальные изменения.

— Конечно, мой друг! То ты меня постоянно послать пытался из-за этой щёточки под носом, а тут сбрил и ещё радостный ходишь уже который день.

Иван остановился и сурово посмотрел на меня. Мы как раз были рядом с входом на стадион «Восход», когда в свете фонарей появилась симпатичная девушка.