Слой Ноль - Евгений Прошкин

– Боря, не темни, пожалуйста!

– Ты ее теперь не скоро увидишь. Я тоже.

– Что с ней?!

– До встречи, Витька.

– Да объясни же!.. – вышел из себя Мухин, но увидел, что говорит с пустотой.

Со стороны это, вероятно, было похоже на переброс Людмилы и кого угодно еще – когда человек начинает фразу, а закончить не может, потому что его уже нет.

Виктор взмыл вверх, но не в небо, – неба как такового здесь не оказалось. Земля внизу была плоской, и лес тоже был плоским – и почти бесконечным. Мухин поднялся над деревьями так высоко, что они слились в сплошные зеленые кудри. Впрочем, нет, далеко не сплошные… Тут и там чернели выгоревшие проплешины. Огня Виктор не видел, да и деревья напоминали скорее некие символические фигурки, чем что-то живое. Наверно, это Борис… Сравнение с лесом – его придумка.

На гладком поле выделялось несколько ярких крон, также весьма условных, но чем-то знакомых. Их Мухин различал безо всякого труда: вот здесь он существовал как Сука. Тлеющий слой… А здесь он был бит разочарованными наркошами, здесь же они с Константином ездили на Воробьевы горы за последним закатом… От этого слоя осталась какая-то пегая головешка, с ним уже все кончено. А вот здесь он по-прежнему существует как ботаник. Значит, стрелок в вертолете все-таки раздумал… Здесь – как оператор… Сюда Виктор и стремился, но не по своей воле, а по какому-то неизреченному внутреннему закону.

Мухин узнавал и другие слои, хотя в то же время они оставались простыми пиктограммами. Лишь нулевого слоя он, как ни старался, не нашел. Не вспомнил. Не почувствовал.

Полет оборвался внезапно, словно Виктора выдернул из транса кто-то посторонний. Проморгавшись, он увидел над головой черную глубину ночного неба. Это было совсем не то место, куда он всегда возвращался.

Часть 2

ЛИНИЯ СМЕРТИ

Глава 15

– Где я?..

– Так, ну жить-то теперь он будет, – сказал душевный лысенький мужичок в клетчатой рубашке и полосатом галстуке. Обращался он, вроде, к Виктору, но в то же время и не к нему. – Состояние стабильное, но я его, конечно, забираю.

– Конечно же, нет, – произнес Немаляев.

Виктор повернул голову и увидел в дальнем углу Костю, Сан Саныча и Сапера. Людмилы не было.

– Кома – не триппер, уколом не обойдешься, – деловито заметил клетчато-полосатый. – Я вызову машину.

Молодой человек у него за спиной укладывал в пузатые алюминиевые кейсы какой-то электрический скарб.

– Сам поправится, – беспечно ответил Константин. – Он у нас крепенький. Правда, Витя?

– Угу…

Мухин почесал левую грудь и относительно легко встал. Стены в комнате почему-то поменяли цвет с кремового на приятно голубоватый и ощутимо раздвинулись. И еще… напротив кровати появилось окно – огромный стеклопакет с видом на темные ели и уходящую в даль ЛЭП. Потолок поднялся и выгнулся стеклянным конусом. Через него было видно звезды.

– Как ты, Витя? – осведомился Немаляев.

– Прилично.

Он снова потрогал грудь и, нащупав маленький квадратик пластыря, машинально его оторвал. Продолжая почесываться, Мухин обнаружил, что испачкал пальцы в крови. Под пластырем у него в теле оказалась маленькая дырочка.

– Чего это ты в меня втыкал? – недовольно спросил он.

– Адреналин втыкал… – медленно выговорил врач. – Колол, в смысле… В сердце.

Его помощник, вероятно – брат милосердия, также замер и уставился на Мухина.

– Я должен его забрать, – сказал доктор. – То, что он ходит… это еще ни о чем…

– Ты нам ничего не должен, – отрезал Константин. – Мы-то тебе сколько?..

– Я зарплату получаю, – нервно ответил он.

– Ну да, и звездочки… Тогда все, спасибо за внимание. Начальству – привет, и передай, что мы благодарны. Этому, духу твоему… – Костя кивнул на санитара. – Пусть и ему тоже… Пусть хоть премию, что ли, отпишут. Чемоданы твои тащил.

– Спасибо, мы сами разберемся.

– Мы тоже.

Халатов на медиках Виктор так и не увидел, и сделал вывод, что это были медики особые. Не формалисты. И еще он понял, что за время транса переместился из подвала в элитную многоэтажку на границе города.

Костя проводил доктора и, через минуту вернувшись, встал напротив Мухина.

– Гнида ты…

Он сказал это абсолютно спокойно, и Виктор очень удивился, когда Сапер, прыгнув к Константину, начал выкручивать ему руки. Даже Сан Саныч, несмотря на возраст, сделал какое-то порывистое движение, словно тоже собирался куда-то броситься.

– Вы чего?..

– «Чего»! – зло передразнил Немаляев. – У него нож всегда с собой!

– Ну так… – растерялся Мухин. – Я-то при чем?

– Ты-то?.. – Сапер придавил Косте шею и встал коленом ему на запястье. В разжавшихся пальцах показалась деревянная ручка – нож Константин держал по-филиппински, лезвием вниз. – Ты-то?.. – хрипло повторил Сапер, но опять ничего к этому не добавил.

– Костя, уймись! – воскликнул Немаляев.

– Правда, Костя, – сказал Мухин. – Сколько можно меня убивать? Значит, ты меня ножичком, да?..

– По всякому.

– По обстоятельствам… – печально усмехнулся Виктор. – Ты меня везде можешь зарезать, только не здесь. Здесь у меня порт приписки, если я правильно выражаюсь. Помру – ищи меня снова по всем слоям.

– Ты нам условия ставить собрался? – прокряхтел из-под Сапера Константин. – Да слезь ты с меня! Сан Саныч, вы поняли? Эта вошь возомнила, что держит нас на крючке!

– Сапер, оставь его! Костя, спрячь перо и веди себя прилично! Витя, не борзей! – распорядился Немаляев и, присев на кровать, чутко, как дрессировщик, оглядел всех троих. – По углам, сказал, разбежались! – рявкнул он. – Действительно думаешь, что мы от тебя зависим? – иронически спросил он у Мухина. – Что ж… Верно, зависим. А ты – от нас. Дело у нас общее, сорвется – пострадаем все.

– А ты, Витя, – особенно, – мечтательно закатив глаза, проговорил Константин. – Давай, змей мутный. Очухался? Покойничек… Давай, поведай нам.

– Что я тебе поведаю?.. Это вы мне объясните, с какого перепугу мы из бункера вылезли.

– Сан Саныч, смотрите на него! Он не в курсе!

– Витя, дурака из себя не корчь, – строго сказал Немаляев. – Я, например, пока еще не уверен…

– О чем речь-то?! – не выдержал Мухин.

– …но если будешь так выделываться, я тебя защищать не стану, – закончил он.

– Сапер… – сказал Виктор. – Хоть ты мне…

– Я б тебе сам шею свернул. Если б можно было. Но я на тот слой слишком много сил потратил, мне эта каторга уже во где, – он звонко шлепнул себя по горлу. – А другой подготовить уже не успеем…