Смерть пахнет сандалом - Мо Янь

мы и разговорились. Начальник спросил меня: «Ли, угадай, сколько у меня волос в бороде?» Я говорю, мол, начальник, ну как я могу угадать. А он в ответ: «Почти уверен, не угадаешь! Этих волосков у меня девять тысяч девятьсот девяносто девять! Без одного десять тысяч! Жена мне посчитала». Я спрашиваю: «Как можно столько волос точно сосчитать?» Начальник говорит: «Жена у меня – человек обстоятельный, умница, каких поискать, сто волосков отсчитает и тут же ниточкой завяжет, а потом считает дальше. Никакой ошибки быть не может». Я говорю: «Барин, если у вас вырастет еще один волосок, составится же целое число!» А он отвечает: «Ты, Ли, не понимаешь, в мире больше всего избегают чего-то совершенного! Глянь на луну на небе: вот какая круглая, но тут же идет на убыль. Плоды на деревьях созревают и сразу падают на землю. В любом деле должен быть небольшой недочет, только тогда счастье сможет продержаться долго. Девять тысяч девятьсот девяносто девять – самое счастливое и самое большое число в Поднебесной. Ни простолюдину, ни сановнику не додуматься до иероглифа «десять тысяч», до заключенной в нем сокровенной тайны. Усвой это хорошенько, Ли!» Эти беспредельно загадочные слова начальника я до сего дня понять не могу. Потом он снова обратился ко мне, сказав: «Ли, о том, сколько у меня волосков, во всем мире знают лишь трое: ты, я и моя жена. Тебе следует держать язык за зубами. Если это число выплывет наружу, то не миновать беды, нас всех ждет большое несчастье».

Ли У поднял чарку с вином, сделал глоток, взял палочки, поковырялся в тарелке и фыркнул. Было ясно, что еда ему была не по нраву. В конце концов он подцепил росток зеленой фасоли и с хрустом разжевал его коренными зубами. Наевшись, он мрачно поскрипел зубами, как мышь. Тут прибежал со свининой сын хозяина Лю. От блюда валил пар. Деликатес специально поставили перед Ли У. Сынок вытер замасленной рукой пот со лба и, будто извиняясь, произнес:

– Не уважили мы вас, почтенный дядюшка Ли, мы из крестьян, хорошую еду не готовим, угощайтесь.

Ли У смачно сплюнул на пол застрявший в зубах росток зеленой фасоли, потом стал палочками барабанить по столу, разглагольствуя явно невеселым, снисходительно дружеским тоном:

– Почтенный Лю, вот в чем ты не прав! Считаете, я поесть пришел? Если бы твой дядюшка хотел наесться от пуза, то устроился бы в ресторанчике, где и рта раскрывать не надо, одно за другим на столе появляются и трепанги с абалонами, верблюжье копыто и медвежья лапа, голова обезьяны и ласточкино гнездо. Во-первых, ешь, во-вторых, пробуешь, в-третьих, любуешься – вот это я понимаю, пирушка! А у тебя здесь что? Два блюдца недоваренных ростков фасоли, тарелка переваренной вонючей свинины, кувшин кислого желтого вина, ни горячего, ни холодного. Это у вас считается пиром на весь мир? Такое жалкому актеришке подают! Мы к тебе приходим, чтобы, во-первых, превозносить твоего отца, сохранять его лицо, во-вторых, поболтать с земляками. Твой дядюшка вечно в хлопотах, прямо огонь из задницы пышет, выкроить время ему ой как непросто!

Слушая поношения и наставления Ли У, сынок хозяина кивал и кланялся, а воспользовавшись тем, что Ли У закашлялся, убежал со всех ног.

– Хозяин Лю ведь тоже считается грамотным селянином, – сказал Ли У, – как он воспитал такую деревенщину?

Все смущенно притихли, не смея отвечать на слова Ли У. Разгневанный Сунь Бин протянул руку, придвинул к себе тарелку свинины, стоявшую перед Ли У, со словами:

– Великий посыльный Ли привык к деликатесам. А вы перед ним ставите тарелку жирной свинины. Разве не ясно, что такое ему приелось? Простому народу набить брюхо простой едой – в самый раз смазать кишки, а также погадить вволю!

При этом он, ни на кого не глядя, отправлял кусок за куском в рот свинину в масле и соевом соусе. Ел и приговаривал себе под нос:

– Славная вещь, славная, поистине, мать твою, отменное кушанье!

Ли У сердито уставился на Сунь Бина, но тот даже головы не поднял. Его раздражение не нашло отклика, оставалось лишь с разочарованием отступить. Он обвел взглядом присутствующих, скривил рот и покачал головой, выказывая презрение вышестоящего, который столкнулся с беспомощностью нижестоящих. Сидевшие за столом, опасаясь скандала, стали выпивать за здравие друг друга. Ли У тоже осушил чарку, вытер рот рукавом и возобновил разговор, который оборвал. Он сообщил господину Лю:

– Земляки, мы все – братья, желаем друг другу добра, поэтому я поведал вам секрет бороды начальника. Мы с вами породнились, хоть и не родственники. Земляки, вы услышали мой рассказ, а теперь пусть мои слова переварятся у вас в животе и покинут ваше тело навсегда. Ни в коем случае нельзя делиться этой историей с кем-то еще. Если мой рассказ выйдет за пределы этого стола и дойдет до ушей начальника, то ваш брат лишится напрочь причитающейся ему пиалы риса. Об этих делах должны знать лишь трое: начальник уезда, его жена и я. Покорнейше прошу вас сохранить мою тайну, будьте добры!

Ли У покрыл ладонью сжатую в кулак руку и отвесил всем малый поклон. Народ загудел в ответ:

– Не беспокойся, виданное ли дело, чтобы мы, земляки из северо-восточного края, подвели такого человека, как вы, господин Ли! Мы все – соседи! Только и ждем, чтобы погреться в лучах вашей славы. Как это мы будем болтать, чтобы навредить вам?

– Как раз потому, что мы все свои. А братья не боятся давать волю языкам. – Ли У снова опрокинул чарку и негромким голосом таинственно начал: – Начальник часто зовет вашего брата к себе в канцелярию побеседовать. Мы сидим друг против друга, совсем как братья, пьем желтое вино, закусываем собачатиной и говорим обо всем под Небесами: от древности до наших дней, от Китая до чужеземных стран. Начальник – человек многомудрый, нет такого другого в мире, обо всем он знает. Пить желтое вино и есть собачатину нашему начальнику очень нравится. Как-то мы с ним заболтались до полуночи, и встревоженная жена послала за нами служанку. Та постучалась в окно: «Барин, супруга говорит, время позднее, пора заканчивать!» – «Мэй Сян, – ответил начальник, – возвращайся и скажи жене, чтобы отходила ко сну без меня, а я тут с Ли еще посижу!» Вот жена начальника на меня зуб и заимела. Захожу я на женскую половину по делам и как раз столкнулся с ней. «Постыдился бы, Ли, – сказала она, останавливая меня, – всю ночь