Страшный зверь - Фридрих Незнанский

Меркулов был удивлен и раздосадован, но кто ж мог знать, что так получится? Он попросил Турецкого дважды повторить по возможности максимально точно диалог с Сухопаловым, снова и снова анализировал и, подобно другу Сане, пришел к выводу, что тот, к сожалению, прав. Видимо, ему не давало покоя то, что он сам вывел Турецкого на этого, явно продажного, типа. Но разговор о Сухопалове может быть продолжен лишь с самим директором Федеральной службы, и для того он вряд ли станет приятным. А сейчас требовалось срочно принимать действительно кардинальное решение. И его подсказал сам Александр Борисович.

— Слушай, Костя, не переживай, ну, прокололись маленько, зато теперь знаем, куда нам нельзя соваться. Я вот подумал, а, может, нам самое время сейчас вспомнить про старую дружбу с Тарасом?

Генерал-майор милиции Тарас Григорьевич Казаченков был начальником Главного управления в центральном аппарате МВД и возглавлял Национальное центральное бюро Интерпола в России. И Турецкому, и Меркулову в недалеком прошлом приходилось частенько «пересекаться» со службой Тараса, когда дело касалось фигурантов, скрывавшихся от российского правосудия на территории сопредельных и более отдаленных государств. Они не то, чтоб дружили, но, как говорится, «испытывали приязнь» друг к другу.

— Погоди, погоди!.. — глаза у Кости словно засветились. — А ведь мысль! Только с чем мы к нему? Есть у тебя что-нибудь?

— Ну вот, давай решим… Нелли Неделина, с которой имел беседы наш Филипп, — вдова «пивного» бизнесмена, которого по указанию Краева, это уже можно считать доказанным, добили в больнице. Есть же текст: не того убили и не того ранили, все надо было сделать наоборот. За что собственно киллеры и поплатились. И еще, чтоб нам дать повод срочно покинуть город. Так вот, она говорила Филе о том, что в недавнем прошлом любила отдыхать с мужем в Таиланде. И там они не раз встречали Краева, — тогда еще Неделин и Краев были друзьями и партнерами. Краев, мол, тоже полюбил эту сказочную страну.

— Полюбил? — удивился Меркулов.

— Костя, я просто цитирую. У Фили все записано на диктофон, можешь быть уверен, он и в постели не перестает быть оперативником…

— Ох, ребятки… — вздохнул и при этом укоризненно покачал головой Костя. — Хорошо устроились!

— Не надо, Костя, у всех свои методы получения информации. У тебя были другие, ну, и что? Другое и время было.

— Ладно, ладно! Время ему… Так что твой информатор?

— Она наверняка ничего не знает о наркотиках, но одна ее фраза настораживает. У них тогда, говорила Нелли, были какие-то — я подчеркиваю — общие дела. Какие, она не в курсе. Теперь помыслим дальше. Тот же Неделин оставил в своих записях указание на то, что сегодняшний Краев, по существу, держит в своих руках торговлю наркотиками по всему югу страны. А это, сам знаешь, огромная территория. Более того, я готов утверждать, что Краева интересовали вовсе не пивные предприятия Неделина, а те сведения, которыми тот обладал относительно бизнеса своего бывшего партнера. И, помимо того, в момент, скажем так, становления наркоторговой империи Краева, о каком партнерстве может идти речь, кроме самого конкретного? Возможно, дальше их пути разошлись. А по какой причине? Они ж друзьями даже были, как утверждает Нелли. Правда, сразу после похорон ее мужа бывший «друг» явился в постель к супруге покойного вместе с двумя мордоворотами, чтоб она не очень брыкалась. Но это уже — частности, Нелли, якобы переживала, однако… благополучно пережила, хотя Краева она искренне ненавидит и смертельно боится. Видать, крепко он ее прижал. Ну, это манера такая у Краева, — в обязательном порядке употреблять потом вдов своих партнеров. Мания, понимаешь ли…

— М-да… аналогии не просматриваются?

— Костя, — Турецкий поморщился, — давай не будем путать Божий дар с яичницей. Твое замечание неуместно. Надеюсь, ты понимаешь смысл пословицы? Что есть Божий дар, а что — обыкновенный омлет.

— Ну, хорошо, прости, — охотно согласился Меркулов, и уставился на Саню взглядом, в котором «плавала»-таки усмешка.

— Другими словами, пребывание Нелли в Таиланде понятно и оправдано: отдых жены богатого бизнесмена. В конце концов, и его присутствие там тоже объяснимо: проходит релаксацию вместе с супругой. Но причем здесь Краев? Тоже «релаксируется»? Посмотрел бы ты на него! Тот еще бычок! Значит?.. Давай, попробуем сделать вывод. Чем, помимо тайского эротического массажа и прочих экзотических юго-восточных прелестей, славится эта благословенная страна? Ничего не напоминает?

— М-да, есть, о чем подумать… — Костя осуждающе покачал головой. — Но если он там бывал, то и следы его наверняка остались тоже в тех краях, не так ли? Ты ведь на это намекаешь?

— Вот именно. И если Краев, стараниями, того же твоего Сухопалова, не «засвечен» в ФСКН, то не исключаю, что он вполне может «иметь место быть» в картотеке Интерпола. И кому, как не Тарасу, и знать-то об этом? А в общем, я вижу, что нам надо срочно менять, так сказать, курс. Оставив цель прежней.

— Логично, а что, есть шанс!.. Слушай, Саня, там, на югах, как я понимаю, его не выдадут. Я — об области и ее руководстве. У нас следы его деятельности тоже, видимо, тщательно затушевываются и скрываются. К сожалению, Сухопалов тому яркий пример. И наверняка не он один… Но ведь зарубежные контакты Краева не могли проходить совсем уж незамеченными их спецслужбами. Тем более, если он, судя по всему, занимается масштабными операциями. Возможно, имеются и у нас какие-нибудь запросы, и справки, и письма — мало ли? — на что я не обращал внимания? Нам же не выдают регулярно наших преступников, ну, и мы, соответственно… Попробуй-ка действительно поговорить с Тарасом, может, он чего умного подскажет?

— Обязательно попробую. Кстати, и одной идеей поделюсь. Но я хочу попросить тебя, Костя, все-таки предварить мое появление у него завтра с утра пораньше твоим телефонным звонком. Чтоб Тарас осознал «ответственность», он — хороший мужик, честный, наш. А если мы ему представим еще и некоторые доказательства… скажем, в виде магнитофонного диалога, ну, сам понимаешь?..

— Договорились.

— А я тогда помчусь провожать дам на поезд.

— Эй, не переборщи с эмоциями! У них на подобные дела очень чуткий нюх.

— Ну, конечно, уж тебе-то это точно известно!

— Ладно, ладно, — отмахнулся Меркулов, — мое дело предупредить, а ты сам смотри.

«Черт побери, а ведь Костя-то прав…» — мысленно «поздравил» себя с «открытием» Александр Борисович, быстро шагая по перрону Рижского вокзала и видя вдали характерные фигуры трех женщин, стоящих возле купированного вагона.

Выйдя из здания Генеральной прокуратуры, Турецкий позвонил жене. Ирина сказала не очень, мягко выражаясь, приятным, скорее, сухим тоном, что уже выходит из дома, чтобы ехать на вокзал. Поезд через полтора часа, но пробки на улицах!.. И вообще, он мог бы уделить своей жене немного больше внимания!

Александр Борисович принял упрек молча и покорно. Напрашивался, конечно, вопрос: немного больше кого? Но лучше промолчать, а то ответ супруги может вдруг слегка и ошарашить его. Дамы ж наверняка уже встречались в консульстве. Не исключено, что успели и «обменяться»… Да и не объяснять же сейчас по телефону, что занимался срочными делами. Как будто отъезд жены для него — дело обыденное. Сказал, что тоже мчится на вокзал, чтобы успеть поцеловать в щечку и внимательно выслушать все остальные упреки.

Потом он перезвонил Вале Ванюшиной, и та ответила, что они с мамой едут в машине, вызвали такси, но повсюду пробки проклятые… Словом, та же проблема. И им сказал, что встретит у поезда, чтобы дать необходимые указания. А вот как это все совместить, он пока не знал. Хорошо, если приедут порознь, тогда еще кое-как можно и проявить свои чувства, а если все вместе? «М-да!», — как сделал бы Костя свой популярный вывод. Подытожил бы, так сказать…

Они приехали раньше и уже уложили вещи в вагоне, а теперь стояли втроем на промерзшем перроне, под неярким фонарем, словно укор и назидание всем неверным мужьям и безосновательно самоуверенным любовникам. Но Александр Борисович, наблюдая эту, почти идиллическую, картину мирно беседующих, красивых же, черт возьми, женщин, с блуждающей улыбкой на лице размышлял о том, насколько все на белом свете условно и зыбко. Ведь при желании можно опошлить любые сокровенные движения души, а можно их возвысить до невероятных границ, — зависит от момента и собственного взгляда. С этой мыслью и подошел к ним, с ходу заметив иронию на лице супруги и с трудом скрываемую радость — у Вали. Матушка же была рассеянна, как любая пожилая предновогодняя сказочница — мечта малых детишек. Славное трио. Да вот только как теперь прощаться? Кого целовать, куда целовать, зачем целовать? Вон сколько серьезнейших вопросов. Но выход «подсказался» сам. Из только что мелькнувшего наблюдения.