Оковы завтрашнего сна - Вета Горч

два часа работы в кабинете следователя с уликами и именами подозреваемых молодой детектив тогда выйдет и огласит имя преступника. И спустя короткое время собственноручно застегнёт на его запястьях наручники.

С годами пылкий нрав, развязное безрассудство и страсть к риску канули в небытие. Всё, что осталось – одиночество и отрешённость. Они усадили Бедфорда за этот стол, положили перед ним бумагу и всучили ручку. Всё, что оставалось это наслаждаться одиночеством и писать, писать о прошлой жизни. Резвый шаг, горящие глаза, стрельба, эксцентричные дамы, предсмертная агония, шелест новых купюр, ставки – в прошлом. Будто даже и не в его. Всё изменилось, оставив на память лишь яркие пятна.

Однако писать оказалось куда сложнее, чем расследовать дело, даже десятилетней давности. Слова, что могли бы описать героя или картину в голове автора, не могли перейти на лист бумаги не искаженными. Вечно были не те мысли, не те эпитеты, не та метафора… С одной стороны, задание для семилетнего ребенка: представь дуб, его могучий ствол, ветви и шелестящую крону, а теперь опиши это. Но писатель терялся в элементарных вещах: растрескавшийся ствол дерева, повидавшего немало на своих веках или совсем молодое стремящееся своими ветвями к небосводу деревце; зелёная ли листва у этого дуба или пара пожелтевших, иссохших листочков уже слетали и покоятся на траве; сидела ли на огромном сучке ворона или нет; дул северный или северо‐восточный ветер? Для писателя важно всё. Каждая деталь. Возможно, читатель с роду её и не заметит, да и критик пропустит мимо глаз, но она важна. Какого цвета пижама у второстепенного героя, от какой конфеты фантик лежит под кроватью, что сделал прохожий, заметив ссору молодой пары. Это всё мелочь, и она может даже не войти в финальный вариант произведения, но автор над этим долго ломал голову.

Бедфорд поставил на место папку и уставился на безмолвную улочку за окном. Приятный осенний холод пробирался под рубашку, будил мурашки и пытался проникнуть под кожу.

Квартиру всполошил телефонный звонок.

Бедфорд не сдвинулся с места, продолжая рассматривать мрачный пейзаж. Он медленно переводил взгляд с одного предмета на другой, пытаясь найти некий скрытый знак, какое‐то тайное посланий, призрачный намёк.

Телефон в углу комнаты снова подал голос.

Небольшое облачко пара рассеялось в леденящей ночной тьме. Писатель медленно пошёл к дивану у стены, надеясь, что пока он идёт, тот уже умолкнет. Но трубку снять удалось.

– Доброй ночи, – послышалось с того конца провода.

Бедфорд стянул со стола пепельницу, поставил её на диван и взял в зубы сигару.

– Это Клиффорд Мортон. Простите за столь поздний звонок, мне ужасно неловко. Мистер Бедфорд, я позвонил вам… за советом.

–Угу, – промычал детектив, делая затяг.

– Я очень встревожен поведением Джейн. Моя дочь уже не похожа на мою дочь. Она очень поменялась после того вечера, когда вы нанесли нам визит. Я боюсь за неё. Не смогу пережить, если с ней что‐то случится…

Повисла пауза. Бедфорд курил и смотрел в потолок. Он слышал, как его собеседник что‐то глотает, скорее всего, осушает уже не первый бокал фруктового бренди.

– Мистер Бедфорд, я опасаюсь того, что моя дочь решила вести собственное расследование пропажи Кейт, из‐за чего может оказаться в опасности. Она не имеет ни малейшего понятия, в какие дебри лезет, верно, мистер Бедфорд?

– Да.

– Вы думаете, что она в опасности?

– Я ничего не думаю, мистер Мортон…

– Мне безумно жаль, – перебил клиент, – что я потревожил вас. Поймите, что я боюсь потерять и вторую дочь…

Бедфорд оторвался от спинки дивана, упёрся локтем в колено и с силой надавил на глаза пальцами.

– Где сейчас Джейн?

Послышалось снова глотание и звяканье.

– Э‐э… Спит.

– Вот и вам не мешало бы вздремнуть… Мистер Мортон!

– Да?

– Нет ли среди ваших знакомых журналиста?

* * *

– Всего хорошего!

Трубка со звоном упала на место, сигару грубо затушили о дно пепельницы, смяв до неузнаваемости.

Писатель обхватил голову руками. Склонился над полом и покачивался, словно болванчик.

Сегодняшний день явно не войдет в число спокойных или обычных.

После беседы детектива с Карлом Мёрфи в ресторане, некоторые детали дела встали на свои места и стали складываться в более‐менее понятную картину. Но дома Бедфорда ждало разочарование. Ему позвонили из издательства и объявили о расторжении договора. Дело в том, что писатель заключил контракт на семь книг, которые он должен присылать в назначенный срок. Примерно на одно произведение давался год, плюс‐минус несколько месяцев. Пятый свой рассказ, как всегда в жанре детектива, он прислал вовремя, и его одобрили, даже критики восприняли на ура. Но следующую книгу свет, видимо, не скоро увидит.

Над нынешним рассказом писатель работал уже больше полутора лет. Но ничего годного не выходило. Последний срок вышел ещё в июле. Тогда разгорелся нешуточный скандал между писателем и сотрудниками издательства. От споров и пререканий Бедфорд почти ничего не выиграл. Ему дали последний шанс. Но и тот благополучно полетел в мусорную корзину. Идеи для написания успешного рассказа иссякли, силы были на исходе, приближался творческий кризис. Он обхватывал горло писателя своими костлявыми пальцами, кожа которых была покрыта слизью и струпьями, и душил. Этого не понять издательству. Есть даты, числа, цифры – на кону большие деньги, так что отмазка в виде диагноза «отсутствия Музы» никого не удовлетворяла. И сегодня пришёл тот самый конец – договор расторгнут. В ближайшие дни нужно оплатить неустойку и молиться, чтобы не подали в суд. Но такие большие деньги не валялись в кармане зелёного пиджака у Бедфорда, поэтому несчастный писатель мог рассчитывать лишь на оплату своего расследования, будучи нанятым Клиффордом Мортоном, и то, если Кейт удастся найти.

Но непонятно почему, ведь итог уже известен, Бедфорд всё же пытался выдавить из себя хоть одно предложение для своего рассказа. Он провел весь день за столом, водя ручкой по бумаге, но всё равно остался топтаться на месте. Десятки испорченных листов, литр выпитого кофе, несчитанное количество выкуренных сигар, впустую потраченное время…

Тик‐так. Половина двенадцатого. Писатель вернулся к окну.

Тик‐так. Полночь. Бедфорд расхаживал по квартире взад‐вперед, пиная мятые черновики.

Тик‐так. Он стоял и пальцами барабанил по краю стола, не сводя взгляда с жалко чистого листа. Взял кружку, выпил холодный кофе, после чего долго вертел её и всматривался. Секунда, и кружка полетела в стену. Массивная рука сгребла все, что покоилось на столе, и с силой сбросила на пол. Бумага, книги, блокнот, стаканы, часы… Чудом уцелела пепельница; упала на ежедневник Кейт.

* * *

«Еще при первой нашей встрече было понятно, что мистер Мортон мне не слишком доверяет, однако смело вручил дело о пропажи его дочери, – думал Бедфорд, скучая в очереди. – Но как же объяснить этому глупцу, что его откровение со мной не выйдет