Порочная королева - Троицкая Ольга

Любительница прозрачных вещей, наконец, поплыла дальше. Катя уже подумывала, не поставить ли ей чайник, когда в тесный бутик заскочили они. Красненкова сразу узнала их по той отчаянности, с которой мужчина и девушка держались за руки. Так когда-то, много лет назад, Катя, отстав от мамки в карусельной толчее рынка, вцепилась в младшую сестренку. Они шли вдоль рядов, не разнимая рук и ревя в один голос.

Быстрым взглядом Катя окинула мужчину.

По идее сейчас он должен достать пистолет и доказать, что очень опасен. Однако Катя не испугалась качка. Напротив, внизу ее живота заворочалось странное неопознанное желание… Ну как автограф попросить, что ли. Красненкова открыла рот, но тут девчонка шагнула к ней и беззвучно, одними глазами, попросила: "Помоги…"

Менты, как смерч, неслись по первому этажу супермаркета. Служители закона натыкались на покупателей, грубо отталкивали замешкавшихся раззяв с дороги, врывались в бутики, заглядывали в примерочные и подсобки, рыли, искали с нетерпеливым ожесточением охотников.

Саша Першин, мокрый и задыхающийся, взбежал по лестнице на второй этаж и заскочил в крошечный магазинчик с гордым названием «Версаль». Быстро осмотрел помещение. Дама лет сорока отложила в сторону полосатый жакет и, помотав головою, направилась к выходу. Щуплая девчонка-продавщица, блестя глазками, бросилась навстречу Сане: "Вам что-то предложить? Для кого? Жены, подруги, матери? У нас широкий ассортимент…" "Попрошу…" — Саша дотронулся до тощего плеча и шагнул к примерочной. "Там занято", — испуганно пискнула продавщица. Но Першин, не слушая причитаний девчонки, резким движением отдернул вишневую штору и остолбенел. На зеркале, закрывая его верхнюю часть, висели блузки, жилетки, брюки. Красивые тряпки высились горками на стуле и пуфике. Спиной к Саше стояла молодая женщина с серебристыми длинными волосами.

Ни у кого Першин не видел такой атласной загорелой кожи, ровной, без единого пятнышка, прыщичка. От волнительно узкой талии тело красотки гармонично расширялось. Между двумя великолепными смуглыми половинками (руки так и тянулись их подержать!) алел ажурный язык бикини. Почувствовав вторжение постороннего, женщина не прикрылась боязливо тряпками, не Завизжала возмущенно. Чуть подалась вперед, словно горячий взгляд мужчины вонзился ей в спину, и засмеялась вызывающе довольным смехом проститутки. Подбородок Першина сделался пунцовым. В примерочную, как встрепанный воробышек, влетела продавщица: "Да что же вы творите! Меня хозяин оштрафует! С работы из-за вас выгонит!.."

Саша круто повернулся и выскочил из «Версаля». Тяжело выдохнул: "Уф! Чуть не кончил!

Вот с такими горячими кошечками развлекаются, наверное, наши олигархи. Ни стыда, ни совести у девки!.. А надо сказать Светке, чтоб купила себе такие же кружевные штучки. А то от ее х/б уже тошнит, как от вечных сосисок на завтрак…"

Нарисовавшийся на втором этаже Залогин рванул к «Версалю», но Першин остановил его:

"Там я уже проверил". С другого конца супермаркета бежал, припадая на ногу, расстроенный Смирнов.

Мент исчез. Продавщица задернула штору.

Но Карина все еще стояла, не шевелясь, словно окаменев от пережитого. В крошечную щель между занавесками, отделяющими примерочную от подсобки, на великолепные смуглые холмы, увенчанные коричневыми торчащими сосками, неотрывно смотрел Андрей. Девушка кожей чувствовала этот беспомощный и жадный взгляд обезоруженного мужчины, просыпающуюся и в нем ненасытную дрожь и не спешила одеваться.

Они просидели у Кати в подсобке час. Менты тем временем уже принялись прочесывать расположенный рядом рынок. Перед уходом девушка купила серебристый парик. Из-за кос он плоховато держался на голове, и ей пришлось взять к нему шляпу. Потом они попросили еще кое-что.

За этим Красненкова слетала в соседний бутик.

С улыбкой она протянула мужчине вещичку, завязанную в личный, Катин, платочек. И до конца нудного рабочего дня девушка улыбалась всем покупателям.

Денег осталось катастрофически мало. На них Андрей смог купить только три желтые розы, отданные по дешевке из-за своего сволочного цвета и потрепанного вида. Надев задом наперед бейсболку и выставив вперед хрустящий благоухающий кокон, Стрелок позвонил в квартиру — постоянный приют меняющихся любовниц Бромана. Приоткрылась дверь, из-за нее высунулась заспанная мордашка хозяйки.

— Госпоже-красавице от господина Бромана — подарок, — излишне радостным голосом отрапортовал Андрей. Вынул из букета открыточку и зачитал идиотский текст: "Моя любовь, моя отрада, прими на счастье розы ты. Пусть сбудутся твои мечты!"

Не снимая цепочки, хозяйка протянула лапку и втянула в квартиру букет.

— А также, — продолжал Андрей, — господин Броман преподносит вам…

Мужчина полез в карман, извлек красную бархатную коробочку в форме сердца. Открыл. В атласном чреве ее покоился золотой крестик Карины. Глаза хозяйки загорелись, точно драгоценный металл передал им частичку своего блеска.

Наманикюренная лапка сделала новое хватательное движение. Однако Андрей отвел коробочку в сторону: "Сперва нужно расписаться".

Раскрыл потрепанную записную книжку: "Вот здесь…" Девушка сбросила цепочку. С лица мужчины мгновенно исчезло простовато-радостное выражение. Он грубо толкнул хозяйку в квартиру. На лестнице раздались торопливые шаги, видимо, дожидающегося своей очереди войти сообщника. "Грабители!" — мелькнуло в птичьем мозгу хозяйки. Однако вместо второго мужика в коридор заскочила девушка с черными встревоженными глазами. Хозяйка чуть не взвыла от злости: как легко попалась, дура! Да этот амбал совсем не похож на разносчика цветов. Ему только проституток от разбаловавшихся клиентов защищать. Зашипела презрительно:

— Чего надо-то?

— Побеседовать, — оскалил, в свою очередь, зубы мужик. — Тебя как зовут?

— Ева.

Развязной походкой двинулась в зал. Плюхнулась в кресло. Передернула плечиками так, что в вырез халата стала видна еще достаточно свежая, но уже подраздавленная мужскими телами, опущенная грудь. Девушка с черными глазами уселась на диван. Мужик остался стоять.

— Давай побыстрее, — процедила Ева. — А то я в институт опоздаю.

— Ничего, к последней паре как раз успеешь, — успокоил ее Андрей. — А за пропущенные — господин Броман преподам заплатит. В общем, не переживай. Мы тебя, мать прародительница, не задержим. Ты нам вообще ни к черту. Давай возьми телефончик и вызови сюда своего богатенького любовничка. И все — свободна.

Учи уроки.

Ева сильнее наклонилась вперед, и атлас пополз с плеч вниз, обнажая бывшие в хорошем употреблении прелести девчонки. Андрей смотрел на белые расплывшиеся сиськи, а видел упругую смуглую грудь Карины. Уловив тяжесть желания во взгляде мужчины, Ева победно улыбнулась:

— А если я его не приглашу? Что ты мне сделаешь? Трахнешь?

— Разукрашу твою мордашку и к ней прилагающееся так, что господин Сухостой не узнает.

Нечем будет торговать, — ледяным голосом ответил Андрей. — Тебя до конца жизни никто не трахнет. Звони.

— Можно подумать, он меня послушается!

Разорется только.

Андрей кивнул на щипцы, включенные в розетку:

— Прическу собралась подправить? А знаешь, какие красивые следы оставляет эта штуковина на коже? Просто изумительные.

— Да не придет он! — отчаянно-беспомощно вскрикнула Ева. — Днем Броман здесь не показывается. Он же на работе сдвинутый!

Андрей почувствовал некоторую растерянность. И тут со своего места подала голос Карина:

— Пусть она скажет ему, что беременная.

Ева с ненавистью уставилась на гостью, а лицо Андрея осветила довольная улыбка.

— Давай, крошка, сделай сюрприз папашке.

Не получится — получить и за себя, и за него, — вдохновил он хозяйку и протянул ей мобильник.

Девушка тыльной стороной ладони вытерла нос, пригладила волосы, точно Сухостой мог лицезреть любовницу на расстоянии и выразить недовольство ее внешним видом.

— Алло, Кротик, это твоя Вуша, — голос Евы звучал подобострастно-заискивающе.

— Я же запретил тебе звонить мне на работу, — заворчал в ответ Кротик.

— Я так соскучилась…

— Что за бред! — оборвал ее содержатель.

Ева состряпала беспомощную гримаску: мол, делаю, что в моих силах, но старый козел уперся — и ни в какую… Андрей вытащил из розетки щипцы. Они давно перегрелись, от них шел горьковатый тяжелый запах. Мужчина поднес раскаленную трубку к лживой мордашке. На мгновение Ева замерла, боясь пошевелиться, а через секунду заплакала, жалобно, по-детски, искренне.

— Ты чего ноешь? — раздраженно «посочувствовал» ей невидимый собеседник.

— У-у-у на-а-ас будет ре-е-ебенок, — прохныкала Ева магическую фразу.

— Что?! — взорвалась трубка.