Белая роза - Глен Кук

– Это торговая марка Отряда, – заключил я. – Заставить врага совершить ошибку. В бою мы были лучшими, но дрались мы только когда ничто другое не помогало.

– Но вам платили, чтобы вы дрались.

Все для него черно-белое. По-моему, он слишком долго в лесах жил.

– Нам платили за результат. Если мы могли добиться его без боя, тем лучше. Нужно только изучить своего врага. Найти слабость и воспользоваться ею. Душечка в этом мастерица. Хотя со Взятыми в этом отношении проще, чем кажется. У них у всех самолюбие болезненное.

– А Госпожа?

– Сказать не решусь. Не нашел я у нее слабостей. Немного тщеславия, но я не знаю, как за него зацепиться. Может, ее желание властвовать. Пусть захватит больше, чем сможет удержать… Не знаю. Она осторожна. И умна. Вспомни, как она разделалась с мятежниками при Чарах. Убила одним камнем трех птичек. Она не просто избавилась от мятежников; она выявила ненадежных Взятых и подавила попытку Властелина выбраться с их помощью.

– А как с ним?

– Пока это не проблема. Но он, вероятно, уязвимее Госпожи. Он не мыслитель. Он вроде быка. Так силен, что ума не надо. Ну немного хитрости, как под Арчой, но большей частью – прямой удар кувалдой.

Следопыт задумчиво кивнул:

– А в этом, наверное, что-то есть.

Глава 25. Курганье

Грай просчитался. Он забыл, что не только Кожуха заинтересует его судьба.

Искать его начали, когда он не появился на работе, – в разных местах. Колотили в дверь, стучали в окна – ответа не было. Кто-то подергал за дверную ручку. Заперто. Тут забеспокоились всерьез.

Одни предлагали пойти разбираться к высокому начальству, другие – действовать решительно. Последние победили. Замок был выломан, и собравшиеся очутились в доме.

Меблировка оказалась скудной, а чистота – почти противоестественной.

– Вот он! – заорал первый, кто поднялся на чердак. – У него вроде удар! Толпа набилась на чердак. Грай сидел за столом; перед ним лежали пакет в промасленной коже и книга.

– Книга! – удивился кто-то. – Ну как есть странный тип!

Кто-то пощупал Граево горло, обнаружил, что слабенький пульс есть, что Грай дышит, – но куда реже и поверхностней, чем спящий.

– Да, наверное, удар. Сидел тут, почитывал, а его и скрутило.

– С моим дядей так было, – поддержал другой мужик. – Когда я пацаном был. Сидел, сказку баял, потом побелел и скопытился.

– Да он жив еще. Надо сделать что-то. Может, поправится еще.

Все, спотыкаясь и толкаясь, ринулись вниз.

Кожух узнал о случившемся, когда толпа ввалилась в штаб. Был он в тот момент на дежурстве, и новости поставили его в безвыходное положение. Он дал слово Граю.., но и уйти с поста не мог. Сироп интересовался Граем лично, и оттого новости достигли его тут же. Полковник вышел из кабинета, углядел потрясенного Кожуха.

– Слышал? Пошли глянем. А вы цирюльника приведите. И коновала.

Стоит задуматься о ценности человеческой жизни, когда в армии числятся коновалы, но нет врачей.

Начинался тот день знаменательно – редкостно ясным небом. Теперь набежали тучи, на деревянных настилах оставили пятнышки первые дождевые капли. Следуя вместе с дюжиной солдат за полковником, Кожух едва слышал замечания Сиропа о необходимости их починки.

Дом Грая окружала толпа.

– Дурные вести не сидят на месте, сударь, – заметил Кожух.

– Да ну? Посторожите, ребята. Заходим. – Внутри полковник задержался. – У него всегда было так чисто?

– Так точно. У него был пунктик насчет порядка и распорядка.

– Странно. Его ночные прогулки едва ли не выходят за рамки.

Кожух пожевал губу и подумал, не стоит ли передать полковнику послание Грая. Решил, что еще не время.

– На чердаке? – спросил полковник одного из тех, кто нашел Грая.

– Да, сударь.

Кожух уже взлетел наверх. Заметив пакет в промасленной коже, он, не раздумывая, сунул его за пазуху.

– Сынок…

Кожух обернулся. В дверях стоял нахмуренный Сироп.

– Ты что делаешь?

Полковник был самой устрашающей фигурой, какую мог себе вообразить Кожух, – даже страшнее жестокого и требовательного отца. Как ответить, юноша не знал. Он стоял и трясся.

Полковник протянул руку. Кожух отдал ему пакет.

– Так что ты делал, сынок?

– Э.., сударь.., однажды…

– Ну? – Полковник осмотрел Грая, не прикасаясь к телу. – Ну давай рассказывай.

– Он просил меня отправить письмо, если с ним что-то случится. Ему казалось, что его время истекает. И он сказал, что письмо будет в кожаном пакете – на случай дождя и все такое. Сударь.

– Понимаю. – Полковник кончиками пальцев приподнял подбородок Грая. Пакет он положил на стол, потом приподнял веко Грая. Зрачок был не больше булавочной головки. – Хм-м-м. – Полковник пощупал лоб пострадавшего. – Хм-м-м. – Он нажал на несколько рефлекторных точек. Никакой реакции. – Странно. На удар непохоже.

– А что же это такое, сударь?

Полковник Сироп выпрямился:

– Может, ты мне подскажешь?

– Простите?

– Ты говорил, будто Грай ожидал чего-то.

– Не совсем. Он чего-то боялся. Говорил, что стар и что его время вышло. Может, у него была какая-то болезнь, а он никому не признавался?

– Может быть. А, Всхолм. – Явился коновал.

Проделав те же манипуляции, что и полковник, он выпрямился и пожал плечами. Не по моей части, полковник.

– Лучше перенести его туда, где за ним присмотреть можно. Этим ты и займешься, сынок, – приказал полковник Кожуху. – Если он вскоре не придет в себя, придется кормить его насильно. – Он побродил по комнате, глянул на корешки дюжины томов. – Человек ученый. Так я и думал. Гора контрастов. Я все раздумывал, кто же он на самом деле.

Кожух начал опасаться за Грая.

– Мне кажется, сударь, что он когда-то был важной персоной в одном из Самоцветных городов, но потерял все и был вынужден вступить в армию.

– Об этом поговорим, когда перенесем его. Пошли.

Кожух последовал за очень задумчивым полковником. Может, все-таки стоило передать предупреждение Грая?

Глава 26. По дороге

На исходе третьего дня, когда мы со Следопытом успели вернуться к месту высадки, загрузить фургон и двинуться на север по дороге на Клин, я начал подумывать, а не подвела ли меня логика. Ни Гоблина, ни Одноглазого.

А беспокоиться не стоило. Настигли они нас близ Мейстрикта, крепости в Клину, которую Отряд, будучи на службе у Госпожи, когда-то удерживал. Мы съехали с дороги в рощу и готовились к ужину, когда услыхали перебранку.

– А я настаиваю, что ты во всем виноват, – верещал голос, принадлежащий, несомненно, Гоблину, – ты, червеобразный заменитель рыбачьей наживки! Да я бы тебе мозги в кисель превратил за то, что ты втравил меня в это дело, если бы только у тебя были мозги!