Трофей для адмирала драконов - Светлана Томская

Этому-то что здесь понадобилось?

Глава 21. Кира

При виде меня мужчины на мгновение замолкают, а потом Роувелл с раздражением говорит:

– Не понимаю, какой смысл ей туда идти?

Берг прищуривается, опуская на мгновение взгляд вниз на мою грудь и с явным разочарованием возвращая его на моё лицо. Ну да, ниже шеи я наглухо затянута в чёрную форму.

– Это у Верна надо спрашивать, – наконец, отвечает Берг, продолжая бесцеремонно меня разглядывать.

– Что-то случилось? – спрашиваю я, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрогнул, в то время как внутри всё сжимается.

Неужели какие-то следы всё-таки остались? С чего бы иначе магистр Верн, который не так давно ушёл на полигон, вспомнил обо мне?

Возможно, когда я висела на том проклятущем рычаге, немного ледяной стихии всё-таки применила. Или потом наследила, когда капитан пытался захлестнуть шею нарга водяной петлёй, а я её заморозила.

Ну и что из этого? Разве не моей магией накануне приводили в чувство нарга? Пусть попробуют доказать, что след не остался с вечера. Отпираться буду до последнего. Есть у меня ощущение, что, если станет известно, кто выпустил нарга, тут и у дяди терпение закончится. А тогда плыть мне к родному дому.

– Магистр Верн просил тебя зайти, – Берг делает шаг ко мне, пытаясь отодвинуть Велла плечом. – Я провожу.

Но Роувелл стоит как скала. Невольно любуюсь мощной спиной брата.

– Передай магистру, что мы придём после завтрака, – цедит он.

– Магистр поручил мне её привести, – Берг делает ударение на слове «мне».

– Берг, ты хочешь в морду получить? – прямо спрашивает Велл.

Брат с утра нервный. Ну да, я умею доводить людей. Даже стараться ради этого не приходится. И сейчас я чувствую, что он на грани.

Кажется, Берг тоже начинает это понимать и отступает к дверям, но всё-таки в последний момент не выдерживает.

– А твоя Ариста в курсе твоего очередного увлечения? – бросает он зло.

И вот тут я не выдерживаю и фыркаю от смеха. Всё-таки идея дяди приставить ко мне Роувелла не лучший вариант. Сначала Ариста с её ревностью натравливает на меня Вирку, теперь Берг пытается выставить Велла в моих глазах бабником. Но мне-то наплевать на личную жизнь брата. Так что парень попадает пальцем в небо, зато Велл попадает кулаком ему точно в челюсть. А потом, схватив за грудки, выволакивает в коридор.

До нас с Неймой доносятся обрывки фраз:

– Если я ещё раз… рядом с ней…

– Оу, – выдыхает Нейма, с восхищением глядя на дверь, из-за которой раздаётся рык Велла. – За меня ещё никто не дрался. Как же тебе повезло.

Пожимаю плечами. Ну что ту скажешь? Моё везение – это нечто.

Через пару минут в дверном проёме возникает широкоплечая фигура брата.

– Ты готова? – рявкает он. – Идём.

И тут я не выдерживаю, интересуюсь с ехидцей:

– А что такое этот Берг говорил насчёт Аристы? Я чего-то не знаю? Разве ты с ней не расстался?

На скулах Велла ходят желваки, но ответить на мои провокационные вопросы при Нейме он не может.

А ведь это выход.

– Ней, – зову я подругу. – Ты ведь ещё не завтракала? Идёшь?

Вижу сомнения на её лице, а ещё слышу за спиной тяжёлое недовольное дыхание Роувелла. У него ко мне появились новые вопросы, скорее всего, связанные с моими ночными прогулками под звёздами. И если в первый раз у меня получилось вывернуться, то во второй раз это не пройдёт. А поэтому я корчу рожу так, чтобы видела только моя соседка.

Нейма, косясь на Велла, подходит ближе.

Беру её за руку, надеваю на лицо оскорблённое выражение и направляюсь к выходу, заставляя Велла посторониться. Брат следует за нами, и я прям чувствую, как его распирает от в общем-то справедливого негодования. Ну а что, если я его девушка, я имею право на ревность? Если играть роль, то играть натурально.

Так и спускаемся по лестнице: мы с Неймой впереди, Роувелл молча следует за нами.

Если от кабинета ректора в женское крыло удобнее было идти по крытой галерее, то в столовую ближе через парк.

Оказавшись снаружи, с удовольствием вдыхаю пряный аромат трав. Адептки с факультета зельеварения в изобилии высадили разрешённые растения вокруг входа в наш корпус. Тут они всегда под руками, далеко бежать не надо. Те же растения, которые могут представлять опасность отдельно или в сочетании с другими, растут в охраняемой оранжерее.

Наклоняюсь и срываю несколько листочков чабреца, растираю его между пальцами и наслаждаюсь ароматом. Теперь моя ладошка вкусно пахнет. Никаких духов не надо.

К столовой ведёт аллея с молодыми липами. Здесь становится шире, чем на лестнице, и Велл теперь идёт рядом со мной, а через несколько шагов молча предлагает мне руку. Если бы я, действительно, была его девушкой и ревновала к Аристе, я бы, может, и отказалась, фыркнула бы и задрала нос. И выглядела бы глупо. Влюблённые часто ведут себя глупо.

Интересно. Выходит, что играть в любовь легче, чем любить. В памяти неожиданно всплывает образ капитана Рэйгарда, его холодный, высокомерный вид и равнодушное в ответ на мою возмущённую тираду: «Хорошо, адепт Каринс, я вас понял». Мне начинает не хватать воздуха. Прикусываю щёку изнутри, стараясь ничем не выдать своего волнения. Всё утро я старалась не думать о нём. И, надо сказать, это было несложно, потому что утро выдалось насыщенным.

И сейчас не буду думать. Тем более других проблем хватает. Взять хотя бы магистра Верна.

В столовой мы с Неймой всё-таки разделяемся. В ответ на мой молчаливый вопрос подруга еле заметно отрицательно качает головой и уходит к нашим однокурсникам.

Подхожу к линии раздачи. Снова я одна из последних. Беру тарелку с обжаренными овощами, тянусь за сыром. Я не очень люблю сыр, но мясо уже закончилось. Однако я не учитываю, что на этот раз рядом со мной Велл.

Из подсобки выплывает дородная женщина средних лет и при виде моего брата расплывается в улыбке:

– Для вас, господин Арсон, как всегда?

– Два, – отвечает брат. – Один с кровью.

Смотрю на него с недоумением.

– А что? – с ехидцей говорит Велл. – Не помню, чтобы ты когда-либо отказывалась от мяса.

И это правда. Я могу оставить на тарелке гарнир, но не кусок хорошо приготовленного мяса. Сглатываю голодную слюну.

– Я принесу, господин Арсон, – женщина бросает на меня любопытный взгляд.

В нём нет неприязни, с которой я привыкла сталкиваться в последнее время, и поэтому я