Перелетные свиньи. Рад служить. Беззаконие в Бландинге. Полная луна. Как стать хорошим дельцом - Пэлем Грэнвилл Вудхауз

как-то пресно. Но для новичка это сильное потрясение. Проповедь приняли хорошо?

— Ну, кафедру не свалили.

— Вы слишком скромны, Билл Бейли. Я уверен, что они падали в экстазе. Вот и сейчас все пройдет прекрасно. Вероятно, вы гадаете, что я замыслил. Сам не знаю, но вам полезно приглядеть за Арчи Гилпином. Он — художник, а вы знаете, как они опасны. Всякий раз, когда он предложит Майре пройтись к озеру, поглядеть на этих христиан, — крадитесь за ними. Ясно?

— Да.

— Так, превосходно. Только он подступится к… как вы ее называете, девица?

— Это Мартышка ее называет. Я ему сказал, что это нехорошо.

— Простите. Только он попытается увести вашу даму, предположим, в розарий, стойте насмерть. В общем, я на вас полагаюсь. А где вы с ней познакомились?

Как это ни трудно представить, лицо молодого священника стало трогательно-нежным. Если бы лорд Эмсворт не захрапел именно в эти мгновения, лорд Икенхем услышал бы восторженный вздох.

— Вы помните блюз «Лаймхауз»?

— Я его пою в ванне. Но мы говорили…

— Нет, нет, я не менял тему. Просто Майра слышала его там, в Америке, и читала эти «Ночи Лаймхауза»[43]. Она захотела туда сходить. Пошла, а мой Боттлтон-Ист — рядом. Я шел к одному человеку, который вывихнул ногу, когда учил хористов танцевать. Вижу, кто-то залез в ее сумочку. Дал ему как следует…

— Где его похоронили?

— Ничего, он выжил, только понял, что воровать нехорошо.

— Так, так, так… А потом?

— Ну, то и се…

— Понятно. Какая она теперь?

— Вы ее знаете?

— Когда-то прекрасно знал. Она меня звала дядя Фред. Хорошенькая была — нет слов! А сейчас? Не хуже?

— Нет.

— Хвалю. Приятные дети сплошь и рядом портятся.

— Да.

— Но не она!

— Нет.

— И вы бы отдали жизнь за розу из ее волос?

— Да.

— Мне очень нравится ваш слог, — заметил лорд Икенхем. — Наводит на мысли. Я думал, что вы должны заворожить их рассказами о Бразилии, но вижу, что это не выйдет.

— О Бразилии?

— А, да, забыл! Это я Эмсворту сказал, не вам.

— При чем тут Бразилия?

— Так, пришло в голову. На чем я остановился? Да, это не выйдет. Побеседовав с вами, я заметил, что вы — молчаливый, сильный человек, отрешенно глядящий вдаль. Так что, если вас спросят про Бразилию, хрюкайте, как наш хозяин, — и лорд Икенхем указал на лорда Эмсворта. — А жаль, — прибавил он, — я придумал такие хорошие истории!.. Им бы понравилось. Они там что угодно съедят, как Императрица.

Звук этого имени проник сквозь покровы сна, ибо лорд Эмсворт присел и заморгал.

— Вы говорили об Императрице?

— Я рассказывал Мериуэзеру, как она хороша. Да, и про медали. Рассказывал?

— Да.

— Вот, Мериуэзер подтверждает. Покажите ее, как только мы приедем.

— А? Конечно, конечно, конечно. Всенепременно.

— Нет, лучше не сразу. При всем почтении к ней, я бы сперва выпил чаю.

— Чаю? — удивился лорд Эмсворт. — А, чаю! Ну конечно!.. Я его сам не пью, а Конни пьет, на террасе. Она и вам даст.

2

Леди Констанс сидела за чайным столом, когда к нему подошел лорд Икенхем. Увидев его, она опустила сандвич с огурцом и постаралась гостеприимно улыбнуться. Сказать, что она была рада, мы не можем, что же до нее, она уже все сказала своему брату Кларенсу. Но, как она нередко думала, общаясь с герцогом, хозяйка — это хозяйка, и надо скрывать свои чувства.

— Как мило, что вы к нам выбрались! — проговорила она не то чтоб сквозь зубы, но и не совсем без этого. — Налить вам чаю? Вы что-то ищете?

— Да так, — отвечал лорд Икенхем, глядя туда и сюда. — Я думал, что встречу мою подружку Майру. Она не пьет с вами чай?

— Она гуляет. Вы знакомы?

— Когда-то мы были неразлучны. Я дружил с ее отцом.

Подмороженная леди Констанс явственно оттаяла. Ничто не стерло бы из ее памяти, как нарушил этот человек монастырский покой замка, внеся туда сладость и свет, ничто — кроме упоминания о Джеймсе Скунмейкере.

— Вы давно его видели? — почти сердечно спросила она.

— Увы, очень давно! Как многие американцы, он почему-то живет в Америке.

Леди Констанс вздохнула. И ей не нравилась эта прихоть благородного Джеймса.

— Моя жена, напротив, считает, что американские соблазны опасней для меня, чем тихая сельская жизнь. Когда мы общались со Скунмейкером, он начинал свой путь в бизнесе. Видимо, сейчас он — финансовый король?

— Он многого добился.

— Я это предвидел. Он — из тех, кто может без малейшего труда говорить по трем телефонам.

— Недавно он был здесь и оставил мне Майру. Понимаете, лондонский сезон…

— Джеймс всегда славился добротой. Ей нравится Лондон?

— Мне пришлось ее увезти. Она познакомилась с совершенно неприемлемым человеком.

Лорд Икенхем сокрушенно поахал.

— Она говорит, что они обручились. Чепуха, конечно.

— Почему?

— Он священник.

— Я видел вполне пристойных священников.

— А богатых?

— Скорее нет. Майра в шоке?

— Простите?

— Страдает ли Майра, разлучившись с неприемлемым, но любимым человеком?

— Она немного подавлена.

— Ей нужны сверстники. Хорошо, что я прихватил моего друга Мериуэзера.

Леди Констанс удивилась; друг выпал у нее из памяти.

— Эмсворт повел его к Императрице. Он вам понравится.

— Да? — усомнилась леди Констанс, не верившая в друзей лорда Икенхема. Мартышка бы ее понял. — Вы давно его знаете?

— С детства. Его, не моего.

— Он из Бразилии?

— Да, как тетка Чарлея[44]. Но, — тут голос лорда Икенхема стал серьезен, — не упоминайте при нем эту страну. С нею связана трагедия. Сразу после свадьбы его жена упала в Амазонку, и ее съел аллигатор.

— Какой ужас!

— Да, для нее, не для аллигатора. Словом, я вас предупредил. А, Данстабл!

— Здравствуйте, Икенхем. Опять приехали?

— Вот именно!

— Постарели.

— Телом, не духом.

— О чем вы тут предупредили?

— А, вы слышали? Я говорил леди Констанс о моем друге. Она была так любезна, что пригласила его погостить.

Мы не скажем, что леди Констанс гневно фыркнула, но воздух она носом втянула и в подчеркнутом молчании съела сандвич, размышляя о том, что еще скажет брату Кларенсу.

— Что с ним такое?

— При нем нельзя говорить о Бразилии.

— Я и так не говорю.

— Он жил там почти всю жизнь. Если вы ее упомянете, он поглядит вдаль и застонет от боли. Его жена упала в Амазонку.

— Очень глупо.

— Ее съел аллигатор.

— А чего она ждала? Конни, — сказал герцог, отметая тему, которая ему сразу не понравилась, — хватит есть! Этот ваш Джордж хочет нас фотографировать. Он на лужайке с моим Арчибальдом. Вы его знаете?

— Нет, — отвечал лорд